(no subject)
Постоянно повторяющиеся на протяжении многих лет дискуссии о существовании/отсутствии Бога всегда оставляют меня в разбитом и подавленном состоянии. Я осознаю, что меня окружают в основном безразличные к этому люди, чуть реже - атеисты, в лучшем случае - агностики. Я с уважением и спокойствием отношусь к позициям, отличным от моей - до тех пор, конечно, пока меня не пытаются переубеждать, поскольку любое чересчур активное воздействие на мое мировоззрение я воспринимаю как посягательство на свою свободу мыслить. Я понимаю, что многие мои доводы могут быть смешны для вас, как оправдания ребенка, который не идет один ночью в туалет, потому что боится, что его там съедят.
И все-таки, я не сдамся и попробую хоть что-то объяснить.
Я никогда в жизни не сомневалась в существовании Бога - даже на минуту.
Я не ссылаюсь сейчас ни на какую конфессию - вера - это то, что внутри, и я знаю, что для общения с Богом мне ни нужен никакой проводник. Бог для меня не тиран, не деспот, не самодур и не властитель. Бог - художник. И учитель, тоже. Сегодня мне не нужно знать его имени, его истории или того, как он выглядит. Бог - это смысл. Это свет, добро и справедливость, наверное, упрощенно можно сказать и так.
"Я полжизни была христианкой",- так я сказала вчера, но почему-то это "была" резануло мне слух. Мне стало обидно, что я так легко задвинула в прошлое важные для меня вещи только лишь для того, чтобы вконец не обескуражить собеседника. Нет, даже еще хуже - чтобы понравиться ему. Но ведь это правда. Я была православной христианкой, пока не осознала, что не соответствую этому понятию. Плохо это или хорошо - православная - это уже не я. Смысл этого термина постепенно изменился до неузнаваемости, как надпись на стене оруэлловского скотного двора. Не я одна это увидела. Но для меня все это произошло не внезапно, конечно.
А в сущности - чем это было для меня? Была ли я православной вообще? Да, я помню наизусть несколько молитв. Но я никогда не постилась, ходила в церковь исключительно редко, и кажется, всегда недолюбливала во всех отношениях неприятных попов и церковных работниц, шикающих на всех за "неправильно" поставленные свечки. Причащалась и исповедовалась я последний раз лет в семь. Я помню это утро отрывками. Батюшка задавал вопросы, а я молчала. "Ты грешила?" - спрашивал он грозно, а я продолжала молчать. Мне казалось, что совсем не грешила. Я даже Библию не прочитала, только некоторые отрывки из Евангелие, которые мне давали мои бабушки (обе они являются весьма набожными женщинами). Могу ли я в таком случае называть себя христианкой - или бывшей христианкой? Моя мама никогда не ставила под сомнение существование Бога, но и никогда не навязывала мне религию, а тем более церковные правила. Ей вообще не нравится посещать церковь, и я не могу сказать, что не знаю, почему. Что считал по этому поводу отец, я не знаю, - я слишком плохо его знала, чтобы судить. Так что я могу с полным правом сказать, что росла в свободной обстановке. Никто не давил на меня. Мне давали знания, пищу для ума - выводы я делала самостоятельно. В какой-то момент мне стало казаться странным многое из написанного - жесточайшие описания кары для грешников, например, не укладывались в голове. Или то, что Адама и Еву изгнали из рая за то, что они стремились к знаниям. Поправьте, если я неправильно понимаю. Став из девочки девушкой, я очень удивлялась тому, какое внимание уделяется непорочному зачатию. Узнав, что такое зачатие на собственном опыте, я вообще перестала понимать, как оно может быть порочным или непорочным. Я поняла, что мне вообще совершенно неважно, было ли то зачатие Иисуса непорочным или порочным - если на свет появился такой замечательный ребенок. Чуть позже я разглядела в религии репрессивный аппарат. А еще позже уже не нужно было и разглядывать - это стало ясно как день. Так я отбросила все, что мне показалось ненужным. И что у меня осталось - любовь к ближнему и вера в то, что Бог добрый? Это еще православие или уже нет?
Когда я думала об этом, мне было плохо. Такие вопросы всегда некому задать, кроме самой себя. Я осознаю, что попросту перестала умещаться в рамки православия, как религиозной догмы. Но я взяла лучшее, что смогла из него, и не утратила саму веру. После истории с Pussy Riot я ни разу не ходила на службу в церковь. Что-то сломалось, я уже никогда не смогу этого сделать. Повторяю, моя вера в Бога никуда не делась. А вот вера в религию ушла навсегда.
Все это я пыталась рассказать первому встречному на мостках у усыпанной яблоками реки еще полтора года назад. Тогда это витало в воздухе - и суд над Pussy Riot, и тот срам, в который православие превращается. Я пыталась, но ничего не вышло, я была довольно нетрезва, и мысли путались. Утрата религии была нелегкой потерей, и в этом плане я завидую тем, кому Бог правда не нужен. "В жизни нет смысла", - сказала я, имея в виду "если нет Бога". Просто я всегда отождествляла его именно со смыслом. Но я не смогла закончить мысль, было тяжело. "Смысл каждый ищет в себе" - кажется, ответ был таким.
Может, так и есть. И вера, которую я несу внутри, есть синтез всего почерпнутого извне с моими собственными мыслями, чувствами, моим опытом. Я строю ее по кирпичикам до сих пор, я ищу свой смысл, он мне необходим.
Мой друг Ящик пошел еще дальше.
"Зачем тебе бог? - он искренне удивляется, а я уже благодарна хотя бы за то, что от него мне точно не придется слушать нотации про тру- и не тру-анархистов.
"Если Бога нет, если мир есть произведение исключительно эволюции, тогда разум - тоже продукт эволюции, и все мысли - всего лишь случайные импульсы, все эти мысли о добре, справедливости, свободе - что это? Созданные людьми иллюзии, абстракции, просто сон? Ради чего мы тогда живем? Где смысл?"
Я плакала, а Ящик успокаивал:
"Так смысла и нет, это заебись!"
И я завидовала ему и тому, что ему не нужен смысл. А я - не хочу жить без смысла ни единой минуты, и не представляю, как с этим справляются господа атеисты. Что до агностицизма, он мне во многом симпатичен, но меня категорически не устраивает мысль о непознаваемости мира. Я все-таки надеюсь, что у меня есть шанс познать - если не весь, то хотя бы часть смысла моего существования на этой земле.
Когда-нибудь, может быть.
Я надеюсь на это.
И все-таки, я не сдамся и попробую хоть что-то объяснить.
Я никогда в жизни не сомневалась в существовании Бога - даже на минуту.
Я не ссылаюсь сейчас ни на какую конфессию - вера - это то, что внутри, и я знаю, что для общения с Богом мне ни нужен никакой проводник. Бог для меня не тиран, не деспот, не самодур и не властитель. Бог - художник. И учитель, тоже. Сегодня мне не нужно знать его имени, его истории или того, как он выглядит. Бог - это смысл. Это свет, добро и справедливость, наверное, упрощенно можно сказать и так.
"Я полжизни была христианкой",- так я сказала вчера, но почему-то это "была" резануло мне слух. Мне стало обидно, что я так легко задвинула в прошлое важные для меня вещи только лишь для того, чтобы вконец не обескуражить собеседника. Нет, даже еще хуже - чтобы понравиться ему. Но ведь это правда. Я была православной христианкой, пока не осознала, что не соответствую этому понятию. Плохо это или хорошо - православная - это уже не я. Смысл этого термина постепенно изменился до неузнаваемости, как надпись на стене оруэлловского скотного двора. Не я одна это увидела. Но для меня все это произошло не внезапно, конечно.
А в сущности - чем это было для меня? Была ли я православной вообще? Да, я помню наизусть несколько молитв. Но я никогда не постилась, ходила в церковь исключительно редко, и кажется, всегда недолюбливала во всех отношениях неприятных попов и церковных работниц, шикающих на всех за "неправильно" поставленные свечки. Причащалась и исповедовалась я последний раз лет в семь. Я помню это утро отрывками. Батюшка задавал вопросы, а я молчала. "Ты грешила?" - спрашивал он грозно, а я продолжала молчать. Мне казалось, что совсем не грешила. Я даже Библию не прочитала, только некоторые отрывки из Евангелие, которые мне давали мои бабушки (обе они являются весьма набожными женщинами). Могу ли я в таком случае называть себя христианкой - или бывшей христианкой? Моя мама никогда не ставила под сомнение существование Бога, но и никогда не навязывала мне религию, а тем более церковные правила. Ей вообще не нравится посещать церковь, и я не могу сказать, что не знаю, почему. Что считал по этому поводу отец, я не знаю, - я слишком плохо его знала, чтобы судить. Так что я могу с полным правом сказать, что росла в свободной обстановке. Никто не давил на меня. Мне давали знания, пищу для ума - выводы я делала самостоятельно. В какой-то момент мне стало казаться странным многое из написанного - жесточайшие описания кары для грешников, например, не укладывались в голове. Или то, что Адама и Еву изгнали из рая за то, что они стремились к знаниям. Поправьте, если я неправильно понимаю. Став из девочки девушкой, я очень удивлялась тому, какое внимание уделяется непорочному зачатию. Узнав, что такое зачатие на собственном опыте, я вообще перестала понимать, как оно может быть порочным или непорочным. Я поняла, что мне вообще совершенно неважно, было ли то зачатие Иисуса непорочным или порочным - если на свет появился такой замечательный ребенок. Чуть позже я разглядела в религии репрессивный аппарат. А еще позже уже не нужно было и разглядывать - это стало ясно как день. Так я отбросила все, что мне показалось ненужным. И что у меня осталось - любовь к ближнему и вера в то, что Бог добрый? Это еще православие или уже нет?
Когда я думала об этом, мне было плохо. Такие вопросы всегда некому задать, кроме самой себя. Я осознаю, что попросту перестала умещаться в рамки православия, как религиозной догмы. Но я взяла лучшее, что смогла из него, и не утратила саму веру. После истории с Pussy Riot я ни разу не ходила на службу в церковь. Что-то сломалось, я уже никогда не смогу этого сделать. Повторяю, моя вера в Бога никуда не делась. А вот вера в религию ушла навсегда.
Все это я пыталась рассказать первому встречному на мостках у усыпанной яблоками реки еще полтора года назад. Тогда это витало в воздухе - и суд над Pussy Riot, и тот срам, в который православие превращается. Я пыталась, но ничего не вышло, я была довольно нетрезва, и мысли путались. Утрата религии была нелегкой потерей, и в этом плане я завидую тем, кому Бог правда не нужен. "В жизни нет смысла", - сказала я, имея в виду "если нет Бога". Просто я всегда отождествляла его именно со смыслом. Но я не смогла закончить мысль, было тяжело. "Смысл каждый ищет в себе" - кажется, ответ был таким.
Может, так и есть. И вера, которую я несу внутри, есть синтез всего почерпнутого извне с моими собственными мыслями, чувствами, моим опытом. Я строю ее по кирпичикам до сих пор, я ищу свой смысл, он мне необходим.
Мой друг Ящик пошел еще дальше.
"Зачем тебе бог? - он искренне удивляется, а я уже благодарна хотя бы за то, что от него мне точно не придется слушать нотации про тру- и не тру-анархистов.
"Если Бога нет, если мир есть произведение исключительно эволюции, тогда разум - тоже продукт эволюции, и все мысли - всего лишь случайные импульсы, все эти мысли о добре, справедливости, свободе - что это? Созданные людьми иллюзии, абстракции, просто сон? Ради чего мы тогда живем? Где смысл?"
Я плакала, а Ящик успокаивал:
"Так смысла и нет, это заебись!"
И я завидовала ему и тому, что ему не нужен смысл. А я - не хочу жить без смысла ни единой минуты, и не представляю, как с этим справляются господа атеисты. Что до агностицизма, он мне во многом симпатичен, но меня категорически не устраивает мысль о непознаваемости мира. Я все-таки надеюсь, что у меня есть шанс познать - если не весь, то хотя бы часть смысла моего существования на этой земле.
Когда-нибудь, может быть.
Я надеюсь на это.