Trust me
Простите меня, пожалуйста. У меня опять была бессонница. Поэтому я решила исполнить заявку "Постапокалиптика. Япония поражена радиацией, Селти одна из последних выживших. Наблюдать смерть знакомых и друзей."
Ну, вы понимаете, о чём я.
Автор: T. H. Sunset.
Рейтинг: PG
Жанр: джен, ангст, даркфик.
Статус: завершён.
Размещение: ничего не имею против, если фик вместе с моей шапкой. Без моей шапки - имею что-то против.
Дисклаймер: велик и могуч Нарита Рёго. Я всего лишь только поиграла.
Предупреждения: смерть персонажей (не, блин, бессонница, и все живы, ага), POV Сэлти. И - осторожно, одно подопытное не заметило! - ломаный таймлайн.
Город расстилается внизу. Торжественно тихий, непривычно пустой.
Город искалечен, но лишь наполовину. Там, где стою я, почти все здания целы. Только окна выбиты.
В городе мечется ветер. Воет от боли, распарываясь об окна, ощерившиеся осколками. Я могу понять его. Ветру теперь так же одиноко, как и мне.
Город никогда не станет прежним. Их больше нет.
Поворачиваюсь, сгорбившись, медленно иду к лестнице. Пора спускаться.
Гулким эхом отдаются мерные удары ног о ступени.
В который раз я спускаюсь по этой лестнице? Восьмой, тысячный? Я не была раньше на этой крыше?
Не помню.
Но здание довольно высокое. Мне хватит ступеней, чтобы успеть вспомнить всех их.
Мерно отсчитываю ногами ступеньку за ступенькой. Целый пролёт.
Шаг.
«...Я вспоминаю, скольких я привезла сегодня, и мне становится жутко. Только представить себе, сколько работы сейчас у Шинры... Я мало что знаю о том, как радиация влияет на людей, но надеюсь, что они смогут выкарабкаться.
С такими мыслями я поднимаюсь по лестнице, направляясь к нашей квартире. Замечаю стоящую у дверей девичью фигурку.
[Анри-чан?]
Девочка поднимает голову и смотрит на меня. Глаза за стёклами очков мокрые, тоскливые...
- Микадо-кун и... Кида-кун... - с трудом выговаривает она, прежде чем закрыть лицо руками и разрыдаться.
У меня холодеет в груди.
[Подожди меня здесь.]
Быстро прохожу мимо неё в квартиру, почти сразу же натыкаюсь на хмурого Шинру. Я ещё никогда не видела его таким.
[Что случилось?]
- Микадо и Масаоми умерли, - негромко отвечает Шинра. - Радиационное поражение эпителиальных оболочек. Микадо - ещё утром, Масаоми - пару часов назад...
Я словно спотыкаюсь.
- Это радиация, - безжизненным голосом произносит Шинра. - Я не знаю, кто из нас выживет. Надо быть готовым ко всему...
Да. Я знаю, он прав. Но что я скажу Анри?..»
Шаг. Ягири Сейджи, Харима Мика.
Шаг. Карисава Эрика.
Шаг. Саймон Брежнев.
Шаг. Кадота Кёхэй.
Невыносимо. Ускоряю шаги, почти бегу, но с каждым ударом ноги о ступеньку в памяти вспыхивает строчка имени. Десятки, сотни имён...
Знакомые, или друзья, или враги - это уже не важно. Помню каждого, помню имя каждого, помню смерть каждого!
За что, за что мне это?!
Остаётся последний пролёт, и ноги словно застывают в вязкой чёрной жиже теней, залившей подъезд. Не таких, как моя тень. Они не враждебны. Они - мертвы.
Больше не могу бежать. Сжав кулаки, медленно ставлю ногу на следующую ступеньку. Вторая нога соскальзывает, теряю равновесие. Судорожно хватаюсь за перила, обе ноги остаются на ступеньке.
«-...Йо, чудесный перевозчик!
[Привет, Изая. Ты чего на улице разгуливаешь?] - набираю я в ответ на экране чудом уцелевшего КПК. Не то чтобы мне было дело до здоровья информатора...
- Дома скучно, - вздыхая, признаётся Орихара. - Тут хоть Шизу-чана можно позлить. Ну, если найду. Тоже развлечение...
[Что, радиация блох не берёт?] - невесело шучу я.
- Ой, Сэлти, и ты туда же? Знаешь, быть последним Орихарой - это не так забавно, как я думал... - информатор, улыбаясь, смотрит в пасмурное небо.
[Что случилось?]
- Мм... - Он неопределённо поводит рукой в воздухе. - Никак не могу подобрать подходящее название для этого события. «Юхей лишился двух самых верных фанаток», «неразлучные по ту сторону»... - Узкая ладонь застывает и безвольно падает. - А-а, как ни скажи, а звучит паршиво.
[Курури и Майру...]
Он молча кивает.
- Оя-оя, кого же теперь я буду учить плохому... - с задумчивой улыбкой произносит он.
Я молчу. Я не знаю, как его утешить. Хотя я не уверена, что он вообще расстроен.
Словно услышав мои мысли, Изая устало сутулит плечи и опускает голову, так, что отросшая чёлка скрывает глаза.
- Шизу-чану скажи, чтоб не умирал пока.
[Я не ослышалась?] - иронично склоняю шлем набок.
- Кто мне ещё на нервы-то теперь будет действовать? Намиэ нет, обе стрекозы меня тоже бросили... даже все фикусы у меня в кабинете засохли, представляешь?
[Представляю...]
«...с твоей-то склонностью о ком-нибудь заботиться», - мысленно заканчиваю я.
- Ну, удачи тебе, чудесный перевозчик. - Встряхнувшись, он вскидывает руку в дурашливом салюте. - Глупо просить об этом демона, но ты уж береги тех, кто остался, ладно?..
Опять какая-то игра, фальшь? Или всё-таки и в нём есть человеческие чувства?
Спросить об этом я не успеваю - он поворачивается и уходит. Я пытаюсь понять, что не так в его походке. Сначала мне кажется, что он просто припадает на правую ногу, но потом я понимаю, что дело не только в этом. Странные, ломаные движения настолько не вяжутся с тем Орихарой, которого я привыкла видеть, что я не выдерживаю и отворачиваюсь...»
Я не выполнила его просьбу. Не сберегла. Никого не смогла спасти. Никому не смогла помочь.
Шаг.
«- Сволочь, сволочь, сволочь...
У меня холодеет внутри. Хэйваджима Шизуо сидит посреди улицы на коленях, низко опустив голову, и бормочет бранные слова. Не прерываясь. Повредился разумом?
Тихо подхожу и встаю рядом. Когда до меня доходит, на что он смотрел, моя рука зависает в воздухе, так и не коснувшись плеча Шизуо.
Перед ним лежит информатор. На спине, раскинув руки, глядя в небо широко распахнутыми неподвижными глазами.
Шизуо замолкает, видимо, заметив наконец моё присутствие. Медленно повернув голову в мою сторону, он хрипло произносит:
- Представляешь, этот поганец умер. Просто взял и УМЕР!!!
Голос Шизуо так резко переходит на крик, что я вздрагиваю. Достаю КПК, спотыкаясь и делая ошибки, набираю:
[Ты знаешь, как это произошло?]
Шизуо не отвечает. Боясь поддаться страшному подозрению, печатаю:
[Только не говори, что вы устроили тут драку!]
- Н-не совсем... - Шизуо, сглотнув, снова переводит взгляд на мёртвое лицо Изаи. - Да, я попытался его ударить. Но даже не задел. Он увернулся, отскочил на несколько шагов. А потом... просто упал на спину.
Эти идиоты даже в такое время смогли найти повод для драки, вяло думаю я. Или же... просто оба не хотели принимать то, чем стала наша жизнь?
Я бы заплакала, если бы могла.
[Ты не виноват в его смерти. Его убило облучение, просто момент совпал.]
Шизуо читает моё сообщение, отворачивается и зло смотрит в глаза Орихары, безмятежные и мёртвые.
А до меня доходит. Просто самый верный его враг только что подло позволил себе умереть и бросить его в одиночестве. Вместе с Изаей Орихарой для Шизуо умерла иллюзия, что всё когда-нибудь наладится и станет прежним.
Странный, лающий звук заставляет меня выйти из задумчивости. Я понимаю, что это кашель. Кашляет Шизуо, сухо, надрывно, прижав ладонь к губам...
[Пойдём в укрытие. Не знаю, каков твой предел прочности, но ты всё-таки человек. А люди умирают от радиации.]
Шизуо медленно кивает. Перед тем, как распрямиться, он протягивает руку к лицу Изаи и закрывает ему глаза...»
Шаг.
«- ...Шинра, что с Шизуо?
- Ничего страшного, обычная простуда... - отвечает Шинра, так искренне пялясь в стену за моей спиной, что мне даже становится обидно.
- Шинра, я не полная дура, я живу с тобой двадцать лет и тоже кое-что знаю о человеческих болезнях! Я слышала, как он кашляет! У него вчера кровь на губах была, я видела! Ты что, будешь мне врать, что это простуда?!
Шинра не отвечает и опускает глаза.
Откуда-то изнутри расползается противный холодок страха.
- Рассказывай. Немедленно. Я тоже должна знать.
Он делает попытку пройти мимо меня, но я успеваю преградить ему дорогу. Пометавшись вправо-влево и убедившись в бесполезности подобных действий, Шинра неохотно, глядя в сторону, произносит:
- Я ещё не уверен точно, но... - Он снимает очки и начинает протирать их. - Говорил же ему, чтобы он прекращал курить... но разве он слушал меня хоть когда-нибудь?
Я понимаю, что Шинра боится произносить этот диагноз. Но я и так догадываюсь.
- Нет... - потрясённо выдыхаю я, отступая на шаг. - Не может быть... Шинра, он же сильный, он же справится!
Но Шинра молчит и по-прежнему не смотрит на меня.
- Если бы была возможность увезти его отсюда... - горько шепчет он, машинально продолжая тереть очки серой тряпицей. - Здесь у него нет шансов.
- Но ведь... но... - беспомощно лепечу я.
Шинра просто качает головой, и я умолкаю...»
«...Я сижу, держа голову Шизуо на коленях. Он без сознания, но я чувствую, как он напрягается, чтобы не кричать от боли. Неотрывно смотрю в осунувшееся, посеревшее лицо. Слушаю, как хрипло и трудно он дышит.
Не хочу. Не хочу верить. Шизуо, самый сильный из всех, кого я знала. Шизуо, мой лучший друг. Шизуо...
Он с хрипом втягивает в себя воздух и с усилием разлепляет веки.
- Сэл...ти... - Его губы вздрагивают. Я понимаю, что он пытается улыбнуться, и у меня что-то до боли сжимается внутри.
Мой КПК давно разрядился, и я не могу ничего ответить. Поэтому просто легонько глажу его по щеке - «я здесь».
- Ты ничего не говори, просто слушай... - словно прочитав мои мысли, тихо просит Шизуо.
Его грудная клетка слабо приподнимается и так же слабо опадает - ещё один неимоверно трудный вздох сделан.
- Я думал, это страшно - от рака умирать... но...
Повторяется жуткий хрип, и Шизуо продолжает:
- ...Мне только обидно поначалу было... а сейчас страшно, но не за себя... боюсь оставлять всё на тебя и Шинру...
Снова вздох. Снова хрип. Шизуо морщится.
- Чёрт, попрощаться хотел, а несу какую-то чушь... - Он снова улыбается, на этот раз получается более удачно. - Ладно, Сэлти... мне осталось совсем недолго... и больше мы никогда не увидимся? Я попаду в твой мир, верно?
Шизуо пытается вздохнуть - и заходится в кашле, крупно вздрагивает в моих руках, словно его разрывает изнутри. На его губах выступает кровь.
Я просто крепче сжимаю его руку. Я опять не могу помочь...
Приступ наконец проходит.
- Пора... - Голос Шизуо звучит совсем слабо. - Отправляюсь вдогонку блохе... пусть не думает, что легко отделался...
Он закрывает глаза. Хрипы в его груди становятся всё тише, затем утихают совсем.
Я поднимаю руку и медленно стираю кровь с его губ, всё ещё упрямо кривящихся в улыбке...»
Шаг. Последняя ступень.
«...Вот я и одна.
Одна. Мне страшно, и нет больше того, кто так легко развеивал мои страхи.
А я так и не могу это осознать.
Останавливаюсь и смотрю в небо.
Я ведь... просто ушла ненадолго из дома? Ведь мне стоит просто вернуться, подняться по лестнице, позвонить в дверь, и Шинра откроет мне?
Для меня это слишком сложно - осознать, что мне больше некуда возвращаться. Что больше никто меня не ждёт.
Шинра умер тихо, во сне. Мне хотелось бы верить, что без мучений.
Я долго не могла понять, что он умер. Минут двадцать сидела рядом с ним и трясла его за плечо, пытаясь разбудить. Но он не слышал, как я кричу и зову его.
Не помню, как я вышла из дома. Совсем не помню, как долго я бродила по улицам. Не знаю, как оказалась здесь.
Как никогда, завидую людям. Они способны плакать. А у меня боль застыла комком в груди, и давит, и мешает дышать, хоть я и не нуждаюсь в воздухе...
Как никогда, завидую людям. Они способны умирать. А я застряла в этом мире, чужая, не нужная никому...»
Выхожу из подъезда, медленно бреду по улице.
Неделю назад город опустел. Я осталась в нём бродить по улицам, повторяя имена тех, кто жил и умер здесь.
Я не имею права покидать это место. Я не имею права забыть хоть один эпизод их жизни. Я не имею права забыть хоть чью-то смерть.
Я осталась здесь, чтобы помнить.
С вялым удивлением оглядываюсь вокруг. Это уже не Икэбукуро. Я успела дойти до Синдзюку?
Верно. Внутри этого здания я была много раз. Здесь когда-то давно-давно жил Орихара Изая.
Я чувствую, что хочу зайти внутрь. Мне страшно было идти к себе домой, мне страшно было подходить к дому Шизуо. Но эта высотка не внушает мне ужаса.
Дверь в кабинет Изаи плотно закрыта, но когда я толкаю её, она неожиданно легко и бесшумно открывается. Восстанавливаю равновесие, осматриваюсь, медленно идя вдоль книжных полок.
В комнате царит ужасающий беспорядок, но в целом ничего не изменилось. Чётко вырисовывается спинка вращающегося кресла на фоне неба в огромном окне. Гладкая поверхность стола кажется бархатистой из-за толстого слоя серой пыли. Такой же слой пыли покрывает монитор и маленький чёрный нетбук на подставке. Рядом с карандашницей стоит чайная чашка на блюдечке из тонкого белого фарфора. На краю блюдечка лежит одинокий кусочек засахаренного имбиря.
Поворачиваюсь влево, скольжу равнодушным взглядом по стеллажам, заставленным книгами... и чуть не падаю, в самый последний момент ухватившись за край стола.
В углу полки стоит большая банка, заполненная прозрачной жидкостью. Стекло покрыто пылью, как и всё в кабинете, но я могу различить очертания предмета, погружённого в жидкость.
«О мёртвых, конечно, или хорошо, или ничего, но... какая же ты сволочь, Изая...»
Сколько лет я гналась за ней! Как тревожилась!
На негнущихся ногах подхожу к полкам, осторожно беру банку и ставлю её на стол. Дрожащими руками снимаю крышку, бережно извлекаю свою голову из жидкости. Застываю, неотрывно глядя в лицо самой себе.
Оказывается, я почти совсем не похожа на Хариму. Сходство чисто формальное. Хотя, возможно, мне так кажется потому, что на лице Харимы постоянно была глупо-счастливая улыбка...
Голова неожиданно зашевелилась в моих руках, сладко зевнула и, открыв мутные голубые глаза, сказала капризным меццо-сопрано:
- Ну, наконец-то! А я, признаться, уже думала, что то бессовестное дитя ошибалось.
Вот тебе и раз. А я думала, что израсходовала свою способность удивляться, когда увидела банку.
- Какое дитя? - глупо спрашиваю я. Отчего-то этот вопрос занимает меня несравненно больше, чем причина того, что со мной разговаривает моя же собственная голова.
Голова хмурится, явно раздражённая моей непонятливостью.
- Которое сидело тут, постоянно крутилось на стуле, мерзко хихикало, клялось в вечной любви к человечеству, строило какие-то смешные планы... и мешало мне спать своими откровениями!
Вероятно, голова имеет в виду Орихару, соображаю я.
- И в чём он... не ошибся?
- В том, что ты придёшь сюда, бестолочь!
- Подожди... Изая знал... что я... что ты...
Голова терпеливо ждала, пока мой бессвязный поток мыслей прервётся.
- Но почему он просто не отдал тебя мне?! - Я всё-таки ухитрилась сформулировать более или менее внятный вопрос.
Голова печально вздыхает и смотрит на меня с жалостью, словно сочувствуя неповоротливости моей мысли.
- Ну, представь, как бы это было. Все твои мысли были бы только о том, какими способами можно отделить это глупое дитя от его головы, он же прятал меня от тебя столько времени. И наше с тобой счастливое воссоединение вряд ли бы состоялось - я не смогла бы проснуться. Он надеялся, что ты, оставшись в одиночестве, будешь бродить по Букуро и ностальгировать, придёшь сюда, найдёшь меня, вспомнишь дорогу на тот свет и спасёшь их задницы, - несколько смягчившись, сообщает голова. - В смысле, души.
Чтоб тебя, Изая!!!
- О, ты разозлилась. Как он и сказал. Но знаешь, нет никаких гарантий, что ты сможешь вспомнить дорогу в свой мир. - Моё лицо, вернее, лицо моей головы расплывается в злорадной ухмылке.
- Что?! Ты... не помнишь?
- Помню. Но с чего ты взяла, что я стану тебе помогать?
Потрясённо молчу. Ну надо же - моя собственная голова отказывается мне подчиняться.
- Где ты шлялась эти двадцать лет? - с тихой яростью спрашивает голова. Её глаза, ранее мутные, проясняются и светятся изнутри гневом.
- Тебя искала! Все двадцать!
- Врёшь! - зло шепчет голова. - Ты забила на меня с тех самых пор, как я попала к этому неразумному ребёнку! Ну что, обрела тихое человеческое счастье? Стала сама собой?!
Голова права, и крыть мне нечем. Чувствую себя последней тварью.
- А он, между прочим, очень любил подбрасывать меня, как мячик! Знаешь, как тошнило каждый раз?! Таскал из банки почём зря всякий день, как ему скучно становилось!
Как бы сильно ни было чувство вины, возмущение головы мне показалось забавным. Но вставить свой комментарий я не успела - голова поспешно надавила на другую болевую точку:
- А ты всё это время развлекалась, жила полной жизнью, можно сказать! Что само по себе странно для обезглавленного тела! Надо же - влюбилась! В человека! - ядовито шипит она. - Нашла себе извращенца из человеческого рода!
- Заткнись!
Чувствую, что слепну от гнева, хоть и не имею глаз.
Пеленой безумной ненависти заволакивает моё сознание.
Держа голову за волосы, отвешиваю ей хлёсткую пощёчину.
«Совсем из ума выжила, сама себя бью», - проносится тоскливая мысль.
Но, как ни странно, на голову это действует отрезвляюще.
- Прости, - неохотно бурчит она. - Я в самом деле переборщила. Просто... у меня-то ведь даже ног нет... я знала, где ты, и не могла подсказать тебе. А потом я узнала, что ты просто боишься меня найти. Что ты считаешь меня опасностью для твоей счастливой жизни. Мне, после стольких лет, проведённых с тобой, это было обидно.
Никогда не знала, где располагается моя совесть, но теперь понимаю, что явно не в голове. Потому что мучает она сейчас меня.
- Ты неправа... тебя ведь тоже любили.
- Верно. - Голова расплывается в неожиданно тёплой улыбке, и я наконец вижу её сходство с лицом Харимы. - Более того - мне поклонялись. Мы же с тобой дуллахан, как-никак...
С минуту мы обе молчим.
- А скажи, у тебя много было друзей среди людей? - тихо, почти виновато спрашивает голова.
Вспоминаю лестничные пролёты. Сотни пройденных мною ступеней и десятки имён. По щеке головы соскальзывает слезинка - моя слезинка.
- Вперёд, - командует моя голова. - Давай, Сэлти Стурлусон. Пора уходить отсюда.
Слышу призывное ржание внизу под окнами. Звонко разносится оно по опустевшему городу, наперегонки с ветром, дробясь раскатистым эхом.
- Не медли. Ты должна найти их всех «там». И увести их за собой, туда, где они не будут страдать.
Снова спускаюсь по лестнице. Воспоминания опять проносятся перед моими глазами, но боли в груди уже нет. Голова покоится на сгибе локтя, одновременно и непривычно, и создавая ощущение дежа-вю.
…Взвихряются тени, переплавляясь, перетекая друг в друга, изменяя форму. Осознаю себя стоящей посреди улицы. На мне то самое платье, что было в тот день, когда всё началось. За моей спиной бьёт копытом безголовый конь, нетерпеливо и бесшумно.
Задумчиво смотрю на ярко-жёлтый шлем с кошачьими ушками, лежащий под моими ногами. Решительно поворачиваюсь к коню.
- Стой, - внезапно приказывает голова.
Недоумённо останавливаюсь.
- Подними шлем.
- Зачем?
Бледные щёки заливаются румянцем.
- Скакать будем быстро... вдруг у меня уши замёрзнут...
И я поднимаю шлем с земли, прежде чем вскочить на коня и дать ему шпоры.
Ну, вы понимаете, о чём я.
Автор: T. H. Sunset.
Рейтинг: PG
Жанр: джен, ангст, даркфик.
Статус: завершён.
Размещение: ничего не имею против, если фик вместе с моей шапкой. Без моей шапки - имею что-то против.
Дисклаймер: велик и могуч Нарита Рёго. Я всего лишь только поиграла.
Предупреждения: смерть персонажей (не, блин, бессонница, и все живы, ага), POV Сэлти. И - осторожно, одно подопытное не заметило! - ломаный таймлайн.
Город расстилается внизу. Торжественно тихий, непривычно пустой.
Город искалечен, но лишь наполовину. Там, где стою я, почти все здания целы. Только окна выбиты.
В городе мечется ветер. Воет от боли, распарываясь об окна, ощерившиеся осколками. Я могу понять его. Ветру теперь так же одиноко, как и мне.
Город никогда не станет прежним. Их больше нет.
Поворачиваюсь, сгорбившись, медленно иду к лестнице. Пора спускаться.
Гулким эхом отдаются мерные удары ног о ступени.
В который раз я спускаюсь по этой лестнице? Восьмой, тысячный? Я не была раньше на этой крыше?
Не помню.
Но здание довольно высокое. Мне хватит ступеней, чтобы успеть вспомнить всех их.
Мерно отсчитываю ногами ступеньку за ступенькой. Целый пролёт.
Шаг.
«...Я вспоминаю, скольких я привезла сегодня, и мне становится жутко. Только представить себе, сколько работы сейчас у Шинры... Я мало что знаю о том, как радиация влияет на людей, но надеюсь, что они смогут выкарабкаться.
С такими мыслями я поднимаюсь по лестнице, направляясь к нашей квартире. Замечаю стоящую у дверей девичью фигурку.
[Анри-чан?]
Девочка поднимает голову и смотрит на меня. Глаза за стёклами очков мокрые, тоскливые...
- Микадо-кун и... Кида-кун... - с трудом выговаривает она, прежде чем закрыть лицо руками и разрыдаться.
У меня холодеет в груди.
[Подожди меня здесь.]
Быстро прохожу мимо неё в квартиру, почти сразу же натыкаюсь на хмурого Шинру. Я ещё никогда не видела его таким.
[Что случилось?]
- Микадо и Масаоми умерли, - негромко отвечает Шинра. - Радиационное поражение эпителиальных оболочек. Микадо - ещё утром, Масаоми - пару часов назад...
Я словно спотыкаюсь.
- Это радиация, - безжизненным голосом произносит Шинра. - Я не знаю, кто из нас выживет. Надо быть готовым ко всему...
Да. Я знаю, он прав. Но что я скажу Анри?..»
Шаг. Ягири Сейджи, Харима Мика.
Шаг. Карисава Эрика.
Шаг. Саймон Брежнев.
Шаг. Кадота Кёхэй.
Невыносимо. Ускоряю шаги, почти бегу, но с каждым ударом ноги о ступеньку в памяти вспыхивает строчка имени. Десятки, сотни имён...
Знакомые, или друзья, или враги - это уже не важно. Помню каждого, помню имя каждого, помню смерть каждого!
За что, за что мне это?!
Остаётся последний пролёт, и ноги словно застывают в вязкой чёрной жиже теней, залившей подъезд. Не таких, как моя тень. Они не враждебны. Они - мертвы.
Больше не могу бежать. Сжав кулаки, медленно ставлю ногу на следующую ступеньку. Вторая нога соскальзывает, теряю равновесие. Судорожно хватаюсь за перила, обе ноги остаются на ступеньке.
«-...Йо, чудесный перевозчик!
[Привет, Изая. Ты чего на улице разгуливаешь?] - набираю я в ответ на экране чудом уцелевшего КПК. Не то чтобы мне было дело до здоровья информатора...
- Дома скучно, - вздыхая, признаётся Орихара. - Тут хоть Шизу-чана можно позлить. Ну, если найду. Тоже развлечение...
[Что, радиация блох не берёт?] - невесело шучу я.
- Ой, Сэлти, и ты туда же? Знаешь, быть последним Орихарой - это не так забавно, как я думал... - информатор, улыбаясь, смотрит в пасмурное небо.
[Что случилось?]
- Мм... - Он неопределённо поводит рукой в воздухе. - Никак не могу подобрать подходящее название для этого события. «Юхей лишился двух самых верных фанаток», «неразлучные по ту сторону»... - Узкая ладонь застывает и безвольно падает. - А-а, как ни скажи, а звучит паршиво.
[Курури и Майру...]
Он молча кивает.
- Оя-оя, кого же теперь я буду учить плохому... - с задумчивой улыбкой произносит он.
Я молчу. Я не знаю, как его утешить. Хотя я не уверена, что он вообще расстроен.
Словно услышав мои мысли, Изая устало сутулит плечи и опускает голову, так, что отросшая чёлка скрывает глаза.
- Шизу-чану скажи, чтоб не умирал пока.
[Я не ослышалась?] - иронично склоняю шлем набок.
- Кто мне ещё на нервы-то теперь будет действовать? Намиэ нет, обе стрекозы меня тоже бросили... даже все фикусы у меня в кабинете засохли, представляешь?
[Представляю...]
«...с твоей-то склонностью о ком-нибудь заботиться», - мысленно заканчиваю я.
- Ну, удачи тебе, чудесный перевозчик. - Встряхнувшись, он вскидывает руку в дурашливом салюте. - Глупо просить об этом демона, но ты уж береги тех, кто остался, ладно?..
Опять какая-то игра, фальшь? Или всё-таки и в нём есть человеческие чувства?
Спросить об этом я не успеваю - он поворачивается и уходит. Я пытаюсь понять, что не так в его походке. Сначала мне кажется, что он просто припадает на правую ногу, но потом я понимаю, что дело не только в этом. Странные, ломаные движения настолько не вяжутся с тем Орихарой, которого я привыкла видеть, что я не выдерживаю и отворачиваюсь...»
Я не выполнила его просьбу. Не сберегла. Никого не смогла спасти. Никому не смогла помочь.
Шаг.
«- Сволочь, сволочь, сволочь...
У меня холодеет внутри. Хэйваджима Шизуо сидит посреди улицы на коленях, низко опустив голову, и бормочет бранные слова. Не прерываясь. Повредился разумом?
Тихо подхожу и встаю рядом. Когда до меня доходит, на что он смотрел, моя рука зависает в воздухе, так и не коснувшись плеча Шизуо.
Перед ним лежит информатор. На спине, раскинув руки, глядя в небо широко распахнутыми неподвижными глазами.
Шизуо замолкает, видимо, заметив наконец моё присутствие. Медленно повернув голову в мою сторону, он хрипло произносит:
- Представляешь, этот поганец умер. Просто взял и УМЕР!!!
Голос Шизуо так резко переходит на крик, что я вздрагиваю. Достаю КПК, спотыкаясь и делая ошибки, набираю:
[Ты знаешь, как это произошло?]
Шизуо не отвечает. Боясь поддаться страшному подозрению, печатаю:
[Только не говори, что вы устроили тут драку!]
- Н-не совсем... - Шизуо, сглотнув, снова переводит взгляд на мёртвое лицо Изаи. - Да, я попытался его ударить. Но даже не задел. Он увернулся, отскочил на несколько шагов. А потом... просто упал на спину.
Эти идиоты даже в такое время смогли найти повод для драки, вяло думаю я. Или же... просто оба не хотели принимать то, чем стала наша жизнь?
Я бы заплакала, если бы могла.
[Ты не виноват в его смерти. Его убило облучение, просто момент совпал.]
Шизуо читает моё сообщение, отворачивается и зло смотрит в глаза Орихары, безмятежные и мёртвые.
А до меня доходит. Просто самый верный его враг только что подло позволил себе умереть и бросить его в одиночестве. Вместе с Изаей Орихарой для Шизуо умерла иллюзия, что всё когда-нибудь наладится и станет прежним.
Странный, лающий звук заставляет меня выйти из задумчивости. Я понимаю, что это кашель. Кашляет Шизуо, сухо, надрывно, прижав ладонь к губам...
[Пойдём в укрытие. Не знаю, каков твой предел прочности, но ты всё-таки человек. А люди умирают от радиации.]
Шизуо медленно кивает. Перед тем, как распрямиться, он протягивает руку к лицу Изаи и закрывает ему глаза...»
Шаг.
«- ...Шинра, что с Шизуо?
- Ничего страшного, обычная простуда... - отвечает Шинра, так искренне пялясь в стену за моей спиной, что мне даже становится обидно.
- Шинра, я не полная дура, я живу с тобой двадцать лет и тоже кое-что знаю о человеческих болезнях! Я слышала, как он кашляет! У него вчера кровь на губах была, я видела! Ты что, будешь мне врать, что это простуда?!
Шинра не отвечает и опускает глаза.
Откуда-то изнутри расползается противный холодок страха.
- Рассказывай. Немедленно. Я тоже должна знать.
Он делает попытку пройти мимо меня, но я успеваю преградить ему дорогу. Пометавшись вправо-влево и убедившись в бесполезности подобных действий, Шинра неохотно, глядя в сторону, произносит:
- Я ещё не уверен точно, но... - Он снимает очки и начинает протирать их. - Говорил же ему, чтобы он прекращал курить... но разве он слушал меня хоть когда-нибудь?
Я понимаю, что Шинра боится произносить этот диагноз. Но я и так догадываюсь.
- Нет... - потрясённо выдыхаю я, отступая на шаг. - Не может быть... Шинра, он же сильный, он же справится!
Но Шинра молчит и по-прежнему не смотрит на меня.
- Если бы была возможность увезти его отсюда... - горько шепчет он, машинально продолжая тереть очки серой тряпицей. - Здесь у него нет шансов.
- Но ведь... но... - беспомощно лепечу я.
Шинра просто качает головой, и я умолкаю...»
«...Я сижу, держа голову Шизуо на коленях. Он без сознания, но я чувствую, как он напрягается, чтобы не кричать от боли. Неотрывно смотрю в осунувшееся, посеревшее лицо. Слушаю, как хрипло и трудно он дышит.
Не хочу. Не хочу верить. Шизуо, самый сильный из всех, кого я знала. Шизуо, мой лучший друг. Шизуо...
Он с хрипом втягивает в себя воздух и с усилием разлепляет веки.
- Сэл...ти... - Его губы вздрагивают. Я понимаю, что он пытается улыбнуться, и у меня что-то до боли сжимается внутри.
Мой КПК давно разрядился, и я не могу ничего ответить. Поэтому просто легонько глажу его по щеке - «я здесь».
- Ты ничего не говори, просто слушай... - словно прочитав мои мысли, тихо просит Шизуо.
Его грудная клетка слабо приподнимается и так же слабо опадает - ещё один неимоверно трудный вздох сделан.
- Я думал, это страшно - от рака умирать... но...
Повторяется жуткий хрип, и Шизуо продолжает:
- ...Мне только обидно поначалу было... а сейчас страшно, но не за себя... боюсь оставлять всё на тебя и Шинру...
Снова вздох. Снова хрип. Шизуо морщится.
- Чёрт, попрощаться хотел, а несу какую-то чушь... - Он снова улыбается, на этот раз получается более удачно. - Ладно, Сэлти... мне осталось совсем недолго... и больше мы никогда не увидимся? Я попаду в твой мир, верно?
Шизуо пытается вздохнуть - и заходится в кашле, крупно вздрагивает в моих руках, словно его разрывает изнутри. На его губах выступает кровь.
Я просто крепче сжимаю его руку. Я опять не могу помочь...
Приступ наконец проходит.
- Пора... - Голос Шизуо звучит совсем слабо. - Отправляюсь вдогонку блохе... пусть не думает, что легко отделался...
Он закрывает глаза. Хрипы в его груди становятся всё тише, затем утихают совсем.
Я поднимаю руку и медленно стираю кровь с его губ, всё ещё упрямо кривящихся в улыбке...»
Шаг. Последняя ступень.
«...Вот я и одна.
Одна. Мне страшно, и нет больше того, кто так легко развеивал мои страхи.
А я так и не могу это осознать.
Останавливаюсь и смотрю в небо.
Я ведь... просто ушла ненадолго из дома? Ведь мне стоит просто вернуться, подняться по лестнице, позвонить в дверь, и Шинра откроет мне?
Для меня это слишком сложно - осознать, что мне больше некуда возвращаться. Что больше никто меня не ждёт.
Шинра умер тихо, во сне. Мне хотелось бы верить, что без мучений.
Я долго не могла понять, что он умер. Минут двадцать сидела рядом с ним и трясла его за плечо, пытаясь разбудить. Но он не слышал, как я кричу и зову его.
Не помню, как я вышла из дома. Совсем не помню, как долго я бродила по улицам. Не знаю, как оказалась здесь.
Как никогда, завидую людям. Они способны плакать. А у меня боль застыла комком в груди, и давит, и мешает дышать, хоть я и не нуждаюсь в воздухе...
Как никогда, завидую людям. Они способны умирать. А я застряла в этом мире, чужая, не нужная никому...»
Выхожу из подъезда, медленно бреду по улице.
Неделю назад город опустел. Я осталась в нём бродить по улицам, повторяя имена тех, кто жил и умер здесь.
Я не имею права покидать это место. Я не имею права забыть хоть один эпизод их жизни. Я не имею права забыть хоть чью-то смерть.
Я осталась здесь, чтобы помнить.
С вялым удивлением оглядываюсь вокруг. Это уже не Икэбукуро. Я успела дойти до Синдзюку?
Верно. Внутри этого здания я была много раз. Здесь когда-то давно-давно жил Орихара Изая.
Я чувствую, что хочу зайти внутрь. Мне страшно было идти к себе домой, мне страшно было подходить к дому Шизуо. Но эта высотка не внушает мне ужаса.
Дверь в кабинет Изаи плотно закрыта, но когда я толкаю её, она неожиданно легко и бесшумно открывается. Восстанавливаю равновесие, осматриваюсь, медленно идя вдоль книжных полок.
В комнате царит ужасающий беспорядок, но в целом ничего не изменилось. Чётко вырисовывается спинка вращающегося кресла на фоне неба в огромном окне. Гладкая поверхность стола кажется бархатистой из-за толстого слоя серой пыли. Такой же слой пыли покрывает монитор и маленький чёрный нетбук на подставке. Рядом с карандашницей стоит чайная чашка на блюдечке из тонкого белого фарфора. На краю блюдечка лежит одинокий кусочек засахаренного имбиря.
Поворачиваюсь влево, скольжу равнодушным взглядом по стеллажам, заставленным книгами... и чуть не падаю, в самый последний момент ухватившись за край стола.
В углу полки стоит большая банка, заполненная прозрачной жидкостью. Стекло покрыто пылью, как и всё в кабинете, но я могу различить очертания предмета, погружённого в жидкость.
«О мёртвых, конечно, или хорошо, или ничего, но... какая же ты сволочь, Изая...»
Сколько лет я гналась за ней! Как тревожилась!
На негнущихся ногах подхожу к полкам, осторожно беру банку и ставлю её на стол. Дрожащими руками снимаю крышку, бережно извлекаю свою голову из жидкости. Застываю, неотрывно глядя в лицо самой себе.
Оказывается, я почти совсем не похожа на Хариму. Сходство чисто формальное. Хотя, возможно, мне так кажется потому, что на лице Харимы постоянно была глупо-счастливая улыбка...
Голова неожиданно зашевелилась в моих руках, сладко зевнула и, открыв мутные голубые глаза, сказала капризным меццо-сопрано:
- Ну, наконец-то! А я, признаться, уже думала, что то бессовестное дитя ошибалось.
Вот тебе и раз. А я думала, что израсходовала свою способность удивляться, когда увидела банку.
- Какое дитя? - глупо спрашиваю я. Отчего-то этот вопрос занимает меня несравненно больше, чем причина того, что со мной разговаривает моя же собственная голова.
Голова хмурится, явно раздражённая моей непонятливостью.
- Которое сидело тут, постоянно крутилось на стуле, мерзко хихикало, клялось в вечной любви к человечеству, строило какие-то смешные планы... и мешало мне спать своими откровениями!
Вероятно, голова имеет в виду Орихару, соображаю я.
- И в чём он... не ошибся?
- В том, что ты придёшь сюда, бестолочь!
- Подожди... Изая знал... что я... что ты...
Голова терпеливо ждала, пока мой бессвязный поток мыслей прервётся.
- Но почему он просто не отдал тебя мне?! - Я всё-таки ухитрилась сформулировать более или менее внятный вопрос.
Голова печально вздыхает и смотрит на меня с жалостью, словно сочувствуя неповоротливости моей мысли.
- Ну, представь, как бы это было. Все твои мысли были бы только о том, какими способами можно отделить это глупое дитя от его головы, он же прятал меня от тебя столько времени. И наше с тобой счастливое воссоединение вряд ли бы состоялось - я не смогла бы проснуться. Он надеялся, что ты, оставшись в одиночестве, будешь бродить по Букуро и ностальгировать, придёшь сюда, найдёшь меня, вспомнишь дорогу на тот свет и спасёшь их задницы, - несколько смягчившись, сообщает голова. - В смысле, души.
Чтоб тебя, Изая!!!
- О, ты разозлилась. Как он и сказал. Но знаешь, нет никаких гарантий, что ты сможешь вспомнить дорогу в свой мир. - Моё лицо, вернее, лицо моей головы расплывается в злорадной ухмылке.
- Что?! Ты... не помнишь?
- Помню. Но с чего ты взяла, что я стану тебе помогать?
Потрясённо молчу. Ну надо же - моя собственная голова отказывается мне подчиняться.
- Где ты шлялась эти двадцать лет? - с тихой яростью спрашивает голова. Её глаза, ранее мутные, проясняются и светятся изнутри гневом.
- Тебя искала! Все двадцать!
- Врёшь! - зло шепчет голова. - Ты забила на меня с тех самых пор, как я попала к этому неразумному ребёнку! Ну что, обрела тихое человеческое счастье? Стала сама собой?!
Голова права, и крыть мне нечем. Чувствую себя последней тварью.
- А он, между прочим, очень любил подбрасывать меня, как мячик! Знаешь, как тошнило каждый раз?! Таскал из банки почём зря всякий день, как ему скучно становилось!
Как бы сильно ни было чувство вины, возмущение головы мне показалось забавным. Но вставить свой комментарий я не успела - голова поспешно надавила на другую болевую точку:
- А ты всё это время развлекалась, жила полной жизнью, можно сказать! Что само по себе странно для обезглавленного тела! Надо же - влюбилась! В человека! - ядовито шипит она. - Нашла себе извращенца из человеческого рода!
- Заткнись!
Чувствую, что слепну от гнева, хоть и не имею глаз.
Пеленой безумной ненависти заволакивает моё сознание.
Держа голову за волосы, отвешиваю ей хлёсткую пощёчину.
«Совсем из ума выжила, сама себя бью», - проносится тоскливая мысль.
Но, как ни странно, на голову это действует отрезвляюще.
- Прости, - неохотно бурчит она. - Я в самом деле переборщила. Просто... у меня-то ведь даже ног нет... я знала, где ты, и не могла подсказать тебе. А потом я узнала, что ты просто боишься меня найти. Что ты считаешь меня опасностью для твоей счастливой жизни. Мне, после стольких лет, проведённых с тобой, это было обидно.
Никогда не знала, где располагается моя совесть, но теперь понимаю, что явно не в голове. Потому что мучает она сейчас меня.
- Ты неправа... тебя ведь тоже любили.
- Верно. - Голова расплывается в неожиданно тёплой улыбке, и я наконец вижу её сходство с лицом Харимы. - Более того - мне поклонялись. Мы же с тобой дуллахан, как-никак...
С минуту мы обе молчим.
- А скажи, у тебя много было друзей среди людей? - тихо, почти виновато спрашивает голова.
Вспоминаю лестничные пролёты. Сотни пройденных мною ступеней и десятки имён. По щеке головы соскальзывает слезинка - моя слезинка.
- Вперёд, - командует моя голова. - Давай, Сэлти Стурлусон. Пора уходить отсюда.
Слышу призывное ржание внизу под окнами. Звонко разносится оно по опустевшему городу, наперегонки с ветром, дробясь раскатистым эхом.
- Не медли. Ты должна найти их всех «там». И увести их за собой, туда, где они не будут страдать.
Снова спускаюсь по лестнице. Воспоминания опять проносятся перед моими глазами, но боли в груди уже нет. Голова покоится на сгибе локтя, одновременно и непривычно, и создавая ощущение дежа-вю.
…Взвихряются тени, переплавляясь, перетекая друг в друга, изменяя форму. Осознаю себя стоящей посреди улицы. На мне то самое платье, что было в тот день, когда всё началось. За моей спиной бьёт копытом безголовый конь, нетерпеливо и бесшумно.
Задумчиво смотрю на ярко-жёлтый шлем с кошачьими ушками, лежащий под моими ногами. Решительно поворачиваюсь к коню.
- Стой, - внезапно приказывает голова.
Недоумённо останавливаюсь.
- Подними шлем.
- Зачем?
Бледные щёки заливаются румянцем.
- Скакать будем быстро... вдруг у меня уши замёрзнут...
И я поднимаю шлем с земли, прежде чем вскочить на коня и дать ему шпоры.