(no subject)
Вышел на степь и хранил под заметенными вербы и камышами. Набрел на сарайчик - пожалуй, приют для рабочих, на свекле работали; покосившийся и дверей нема ... А судьбы солома, снегом присыпанный. Сгреб, сбил ее в стог и зарылся, как зверь. Сразу же уснул и проспал почти до вечера. Выглянул я - солнце так светит на снег, что ничего не вижу слепит меня. Голова тяжелая, и всего меня болезнь курит. Как поел снега, немного легче.
По солнцу видно, в которую сторону идти, спешу туда и все оглядываюсь, потому что знаю: я теперь незаконный человек на свете, арестован и расстрелян, вычеркнут из живых списков; по документам - мертвец. Состояния перед начальством, пусть мелким, и не могу сказать, кто я такой есть! - Горько и страшно на душе ... Вытолкнуть меня из жизни, без всякой вины за мной, и что делать? Так думал и все шел и шел.
Темно стало в степи, тогда засветились огоньки - на Хуторке. Прохожу улочке и в окна заглядываю. Вижу иконы в углу и уже стучу о калитку: боюсь, как сразу зайти, то собаки обнесут. Старая женщина выглянула, спрашивает: кто там? Говорю, путник, отстал от повозок и заблудился, пустите переночевать! Не бойтесь, я и воробьям не страшен. Впустила бабушка. С ней внуки, а сына и невестки НЕТ - в город поехали: еще раз субботний вечер был. Борща насыпала бабушка и хлеба ячневой, - ел, как дикий, с голоду. Попросил йвмаття перевязать рану, говорю. сдвинулся в овражек и ударился об острый корягу.
Лег на скамье; тепло и тихо. Звезды видны в окнах и месяц, как викутой. Скоро я заснул.
По солнцу видно, в которую сторону идти, спешу туда и все оглядываюсь, потому что знаю: я теперь незаконный человек на свете, арестован и расстрелян, вычеркнут из живых списков; по документам - мертвец. Состояния перед начальством, пусть мелким, и не могу сказать, кто я такой есть! - Горько и страшно на душе ... Вытолкнуть меня из жизни, без всякой вины за мной, и что делать? Так думал и все шел и шел.
Темно стало в степи, тогда засветились огоньки - на Хуторке. Прохожу улочке и в окна заглядываю. Вижу иконы в углу и уже стучу о калитку: боюсь, как сразу зайти, то собаки обнесут. Старая женщина выглянула, спрашивает: кто там? Говорю, путник, отстал от повозок и заблудился, пустите переночевать! Не бойтесь, я и воробьям не страшен. Впустила бабушка. С ней внуки, а сына и невестки НЕТ - в город поехали: еще раз субботний вечер был. Борща насыпала бабушка и хлеба ячневой, - ел, как дикий, с голоду. Попросил йвмаття перевязать рану, говорю. сдвинулся в овражек и ударился об острый корягу.
Лег на скамье; тепло и тихо. Звезды видны в окнах и месяц, как викутой. Скоро я заснул.