Марсианский стих о прогремевшей ссоре
О, волна ослепительной юности,
До чего твой ужасен откат!
Вот опять мы скатились на грубости,
Уж не видно дороги назад!
Бесконечное, как бормотание,
Трепетанье позорной волны...
В мыслях вечный разброд и шатание,
А на сердце - одни валуны.
Я не знаю, чем все это кончится.
Я не вижу, кто прав-виноват.
Где же ты, Селестина-пророчица,
Не хочу я брести наугад!
Больно мне так по-старому мучиться,
Принимая удары не грудь.
И кривыми ухабами пучится
Мой недавно расчищенный путь.
В чем вина моя, Боже Неистовый?
Просто, я - Твой отчаянный сын.
В этом пламени - буйном, немыслимом -
Не дожить мне до мудрых седин!
Но живу. И руками усталыми
Я сердечные раны лечу.
И гоняюсь за мыслями шалыми.
А гордыню ногами топчу.
Я останусь на шатком ристалище -
Рыцарь, Ирод, Убийца, Пророк -
В безнадежном и тихом пристанище.
В перекрестье ста тысяч дорог.
Я - живой, и губами избитыми
Прислоняясь к родному плечу,
Имя Господа-Бога неистово,
Безнадежно и тихо шепчу...
2008 год, январь, 8 день.
До чего твой ужасен откат!
Вот опять мы скатились на грубости,
Уж не видно дороги назад!
Бесконечное, как бормотание,
Трепетанье позорной волны...
В мыслях вечный разброд и шатание,
А на сердце - одни валуны.
Я не знаю, чем все это кончится.
Я не вижу, кто прав-виноват.
Где же ты, Селестина-пророчица,
Не хочу я брести наугад!
Больно мне так по-старому мучиться,
Принимая удары не грудь.
И кривыми ухабами пучится
Мой недавно расчищенный путь.
В чем вина моя, Боже Неистовый?
Просто, я - Твой отчаянный сын.
В этом пламени - буйном, немыслимом -
Не дожить мне до мудрых седин!
Но живу. И руками усталыми
Я сердечные раны лечу.
И гоняюсь за мыслями шалыми.
А гордыню ногами топчу.
Я останусь на шатком ристалище -
Рыцарь, Ирод, Убийца, Пророк -
В безнадежном и тихом пристанище.
В перекрестье ста тысяч дорог.
Я - живой, и губами избитыми
Прислоняясь к родному плечу,
Имя Господа-Бога неистово,
Безнадежно и тихо шепчу...
2008 год, январь, 8 день.