Максим Кронгауз, "Русский язык на грани нервного срыва"
Как автор написал в послесловии, "о русском языке надо беспокоиться. Его надо любить. О нём надо спорить. Но главное - на нём надо говорить, писать и читать".
Что и хочется делать после прочтения этой книги.
Не скажу, что это серьёзный монументальный труд для понимания проблем русского языка. Нет, это лёгкая, забавная и приятная в чтении книга для тех, кто не связан профессией с нашим великим и могучим, но всё же имеет склонность интересоваться тенденциями современного языка. Половину книги я бы вычеркнула за ненадобностью, другую же половину выписала бы - любопытно и остроумно.
Вот это явно обо мне:
Есть люди, которые даже во время монолога постоянно обращаются за поддержкой к собеседникам и делают это с помощью словечка "да" с вопросительной интонацией или вопросов-обращений типа "понимаете", "знаете". Эти вроде бы и паразиты в действительности очень нужны говорящему и выдают его особый психологический склад, потребность в постоянной коммуникативной поддержке и связи с собеседником. Это, впрочем, не означает, что перед вами обязательно мягкий, сомневающийся человек.
О слове-паразите "как бы".
Фактически оно означает, что говорящий отказывается делать резкие и окончательные высказывания о мире, а каждый раз заявляет о своей неуверенности, об отсутствии у него права делать такие утверждения, и в том числе о его невысоком статусе, в частности по отношению к собеседнику. Это как если бы человек говорил одну фразу и сразу добавлял: "Ну, впрочем, это моё частное и не очень важное мнение, возможно, не соответствующее действительному положению дел".
Фамилию английского писателя Galsworthy, по подсчётам авторов одной книги о практической транскрипции, можно передать по-русски 144 различными способами: он Галсворти до Гэлсуэрси, и лишь традиция выделяет один-единственный - Голсуорси.
Давайте расслабимся и поговорим о спорте. Я люблю спорт. За мужество, за волю к победе, за рост и вес Николая Валуева.
Наш закон хорош одним. Лежит себе, его не трогают - и он не трогает.
Хорошо известно, что именно орфография помогает легче воспринимать написанное, то есть попросту быстрее читать. Это происходит потому, что мы привыкли к определённому графическому облику слов и опознаём их даже не целиком, а по нескольким ключевым буквам, прежде всего - по первой и последней. Неправильное написание незначительно задерживает наш взгляд на слове, тормозя процесс чтения в целом. Если таких задержек оказывается много (то есть мы имеем дело с неграмотным текстом), чтение тормозится не чуть-чуть, а сильно.
На самом деле орфография помогает и быстрее писать, поскольку грамотный человек делает это автоматически. И вот здесь прозвучало ключевое слово: "грамотный". Дело в том, - и сейчас я раскрываю большой секрет, - что орфография облегчает жизнь далеко не всем, а только грамотным людям. Именно поэтому при любых реформах орфографии и графики страдают прежде всего они - те, для кого письмо и чтение стали, по существу, основным инстинктом. И именно образованные люди сильнее всего сопротивляются таким реформам. Остальные же без орфографии даже немного выигрывают: не надо думать, как писать, да и чтению это не мешает, поскольку привычки к определённому графическому облику слов у них не сформировано. Главное же, что при отсутствии орфографии незнание орфографических правил им абсолютно не вредит, так что их социальный статус сильно повышается.
Что и хочется делать после прочтения этой книги.
Не скажу, что это серьёзный монументальный труд для понимания проблем русского языка. Нет, это лёгкая, забавная и приятная в чтении книга для тех, кто не связан профессией с нашим великим и могучим, но всё же имеет склонность интересоваться тенденциями современного языка. Половину книги я бы вычеркнула за ненадобностью, другую же половину выписала бы - любопытно и остроумно.
Вот это явно обо мне:
Есть люди, которые даже во время монолога постоянно обращаются за поддержкой к собеседникам и делают это с помощью словечка "да" с вопросительной интонацией или вопросов-обращений типа "понимаете", "знаете". Эти вроде бы и паразиты в действительности очень нужны говорящему и выдают его особый психологический склад, потребность в постоянной коммуникативной поддержке и связи с собеседником. Это, впрочем, не означает, что перед вами обязательно мягкий, сомневающийся человек.
О слове-паразите "как бы".
Фактически оно означает, что говорящий отказывается делать резкие и окончательные высказывания о мире, а каждый раз заявляет о своей неуверенности, об отсутствии у него права делать такие утверждения, и в том числе о его невысоком статусе, в частности по отношению к собеседнику. Это как если бы человек говорил одну фразу и сразу добавлял: "Ну, впрочем, это моё частное и не очень важное мнение, возможно, не соответствующее действительному положению дел".
Фамилию английского писателя Galsworthy, по подсчётам авторов одной книги о практической транскрипции, можно передать по-русски 144 различными способами: он Галсворти до Гэлсуэрси, и лишь традиция выделяет один-единственный - Голсуорси.
Давайте расслабимся и поговорим о спорте. Я люблю спорт. За мужество, за волю к победе, за рост и вес Николая Валуева.
Наш закон хорош одним. Лежит себе, его не трогают - и он не трогает.
Хорошо известно, что именно орфография помогает легче воспринимать написанное, то есть попросту быстрее читать. Это происходит потому, что мы привыкли к определённому графическому облику слов и опознаём их даже не целиком, а по нескольким ключевым буквам, прежде всего - по первой и последней. Неправильное написание незначительно задерживает наш взгляд на слове, тормозя процесс чтения в целом. Если таких задержек оказывается много (то есть мы имеем дело с неграмотным текстом), чтение тормозится не чуть-чуть, а сильно.
На самом деле орфография помогает и быстрее писать, поскольку грамотный человек делает это автоматически. И вот здесь прозвучало ключевое слово: "грамотный". Дело в том, - и сейчас я раскрываю большой секрет, - что орфография облегчает жизнь далеко не всем, а только грамотным людям. Именно поэтому при любых реформах орфографии и графики страдают прежде всего они - те, для кого письмо и чтение стали, по существу, основным инстинктом. И именно образованные люди сильнее всего сопротивляются таким реформам. Остальные же без орфографии даже немного выигрывают: не надо думать, как писать, да и чтению это не мешает, поскольку привычки к определённому графическому облику слов у них не сформировано. Главное же, что при отсутствии орфографии незнание орфографических правил им абсолютно не вредит, так что их социальный статус сильно повышается.