Братья
Сейчас в деревне уже никто не пьет, кто-то закодировался, кто-то помер, кто-то постарел или просто устал от пьянки. В конечном итоге, любой человек приходит к выводу, что пить порой так же скучно, как и не пить, парадокс, но в жизни все строится на парадоксах, случайностях и вечном круговороте проблем в природе.
Я сижу на веранде и смотрю на дождь, делать не хуя. Телевизора нет, приставки еще не изобрели. Все развлечение это «канал деревня», вещает он из-за окна, программа одна, под названием: «кто прошел?» Отец играет в бильярд, от которого меня уже тошнит, его тоже уже тошнит от него, но дело принципа, построил, надо играть. Никто из местных данного прикола не оценил, все разговоры свободились к: «На хуя этот москвич потратил столько материалов, денег, отгрохав двух этажную халабуду, ради стола с какими-то шариками и чайной? И кака така чайная? И на хуй она нужна?» И тут же сами находили ответ на свои вопросы: «Просто он мудак!». За окном постепенно стихает дождь и можно выйти на улицу, выхожу на крыльцо, где слева слышан мат, крик, взаимное пиздоблякание. Подхожу к забору, дядю Петю, опять выгоняет жена, развязал. После еще 10-ти минут ора он идет в сторону дома соей матери. Такое повторяется раз в месяц или два, хули запой. Это в городе, если мужик косячит, и его жена выгоняет из дома, ему надо ехать на другой конец города, к друзьям или родителям, в деревне все проще, дошел до соседнего дома и вуаля.
Его вид во время пьянки всегда одинаков: трусы, красные в цвЯточек, босые ноги, белая рубашка, галстук и пиджак, в этот раз он еще взял зонтик. Я не знаю, что там у него происходило в голове, во время запоя, но он в обязательном порядке надевал красные трусы, галстук и пиджак. И вот чухан с зонтиком, и при параде, пиздует на другой конец деревни, шлепая босыми ногами по лужам.
- Здравствуйте, дядя Петь! - здороваюсь я
Он молча кивает, причем он так высокомерно смотрит на меня, как будто я пьяный в трусах по лужам иду, а не он. Хотя логично, я же не в галстуке.
- Развязал, бедолага. Сейчас и брат его подключится - вздыхает сосед, который стоит, оперевшись на вилы.
Деревня «просыпается» после дождя, люди вылезают из домов, кто-то пиздует на усадьбу, раскидывать сено, собранное перед дождем. Кто идет в огород, как соседка тетя Валя, педантка и аккуратистка, у которой был самый красивый и ухоженный участок во всей Тверской области. После дождя тетя Валя всегда полола малину, почему именно малину и после дождя? Это так же необъяснимо, как, то, почему дядя Петя одевал галстук во время запоя. Пока тетя Валя стояла раком в малине, дядя Петя пил водочку с братом, которая внезапно закончилась. И братья пошли по деревне, искать добавку.
- Валяяя, Валяяя, Валентина! - пронесся голос по огороду
Голос незнакомый, таинственный, от которого у тети Вали прошел холодок по спине. Она была женщиной суеверной, вдовой, и на старости лет начала верить во всякую потустороннею чушь.
- Валя, Валя ты где? - искал голос
Тетя Валя еще больше зарылась в кустарник малины, из которой теперь виднелась только огромная жопа в синих трикошках.
- Валя, я знаю, ты в огороде, калитка открыта была! - все так же таинственно вещал голос
Она затихла, так прошло несколько минут, голос замолчал, наступила тишина, только далекие голоса с реки будоражили воображение тети Вали, которая застыв в одной позе, уже не могла разогнуться. И тут сзади послышалось:
- А вот ты где, Валентина! - толстая жопа, синий цвет на фоне зеленого и колебания куста, от мелкой дрожи Валентины, выдали ее. Холодная рука коснулась пятой точки огородницы, от чего дрожь еще больше усилилась.
Тетя Валя медленно, начала поворачиваться, предвкушая скорую гибель и встречу со своим покойным мужем. Все так же в позе рака, она производила разворот, как танк, на одном месте, перед ее глазами сначала открылись голые волосатые ноги, затем мужские красные трусы. На уме у тети Вали крутилось: Нет, не смерть…Насильник! Насильник! А что? Женщина одинокая, вдова, а то, что 68 лет, так это ничего, для настоящего насильника это не аргумент. Она осторожно взяла тяпку, и с криком: Насилуют! Уебала дяди Пети аккурат по его полу лысой репе, от чего тот, пошатнувшись, плюхнулся жопой прямо на грядку с кабачками. То ли от удара, то ли кабачок вошел в известное отверстие, но у дяди Пети и без того огромные глаза, окончательно вылезли из орбит.
- Петька! Сука! Ты чего же творишь? - орала тетя Валя. Чуть на тот Свет меня не отправил.
- Уххх, уфф, ой - потерял все слова Петя
- Сильно зашибла то? - и тетя Валя осмотрела огромную шишку
- Уффф, ой, ай - продолжал, сидя на грядке, пыхтеть несостоявшаяся смерть и насильник
- Ну, давай, давай поднимайся, все кабачки мне передавил, бес окаянный
- Мне б…компресс - держа голову обоими руками начал причитать Петя
- Ой, Верка меня прибьет, ну ладно, сейчас - и, чувствуя свою вину, тетя Валя пошла за бутылкой.
Пока Петя, сидя в кабачках «прикладывал компрессы», его брат ходил по другой стороне деревни.
- Матушка! Матушка! - послышался голос из-за забора
Я обошел дом, возле крыльца соседей стоял брат Пети, дядя Леня
- Матушка, Матушка - призывал он соседку
«Матушка» вышла из огорода:
- Что тебе?
- Есть что выпить? - встрепенулся Леонид, увидя соседку
- Нет, ничего нет
Соседка врала, врала нагло и безапелляционно, у нее всегда было. Было много, так как ее муж тоже пил, и тоже уходил в запой, зарабатывал он неплохо, так как был плотником от Бога, мог с топора срубить баню или за день сделать отличную плоскодонку. Во время запоя ему лень было идти в магазин или покупать самогон у соседей, поэтому шаман воду он покупал у своей благоверной. Бутылка водки у нее стоила в раз 5 дороже, чем в магазине.
- Матушка!!! - и сосед ебнулся на колени
- Иди отсюда!
Эта сцена повторялась с завидной периодичностью, то есть два раза в месяц, спустя несколько дней после аванса и получки, которые Леонид получал в совхозе. К слову работником он был, как и выпивохой, отменным. Пахать на гусеничном тракторе - это вам не тапки срать. А он пахал и пахал охуенно. Картина напоминала диалог жены инженера Брунса и отца Федора. Только тут просили водку, а не стулья, и просили не продать, а дать бесплатно.
- Матушка! Не погуби! Дай опохмелиться, помираю - и Леня лег на ступеньки крыльца, тем самым перекрыв вход в дом
- Нет у меня, говорю же!
- Матушка! Христа ради, тебе там зачтется! - продолжал просить тракторист
- Я туда пока не собираюсь
- Матушка! Я тебе свечку поставлю!
- Говорю же, не собираюсь!
- Матушка! Я за здравие поставлю
- Что тут, блядь такое? - высунулся из двери муж соседки. Открыть полностью он ее не мог, так как Леня разлегся как собака, почти полностью ее, заблокировав, своей тушой. Сосед сам недавно вышел из пике.
- Ваняяя! Милый! - запричитал Леонид
- Да дай ты ему уже - крикнул муж соседки
Она неодобрительно посмотрела на него
- Ну, дай, в смысле, налей
Жена опять покосилась…
- Да заработаю, дам тебе денег, дам. Просто не могу уже «Матушка», слышать.
Отношение у них были очень интересные, теперь мне видится, что он нарочито у нее покупал водку. Своего рода ролевая деревенская игра, он покупатель, а она не сговорчивая продавщица сельмага. Да и отдавать жене деньги просто так западло, а тут и выпил и зарплату вроде принес.
- Ладно…Идите на лавку и не подглядывать! - приказала она
Мужики повиновались. Через минут пять она вынесла стакан, который протянула Леониду, тот опрокинул его одним залпом и начал:
- Матушка! Дай Бог тебе здоровья, дай Бог детей, внуков и дохода в дом, и все в таком духе.
Оставшийся день он просидел на лавке, восхваляя хозяйку дома. К вечеру он начал трезветь, идти далеко не хотелось, поэтому он пришел к нам.
- Батюшка! - послышалось под окном
Я открыл дверь и вышел на крыльцо
- О, Саня, а батя где?
- Сейчас позову - и я пошел за отцом
Отец появился в дверях, в трусах. Вечер. Слет всех мужиков в трусах возле своих заборов…
- Батюшка! - запричитал Леня
Отец, зная, зачем пришли, сразу осек:
- Ну, нет у меня ничего, нет! Я не держу ты же знаешь
- Батюшка! - продолжал орать Леня
- Господи, ну зайди да посмотри - открыл широко дверь, отец
Леню было проще впустить, когда на даче не было матери. Мать его всегда гоняла. Потому что, если Леня окончательно не убеждался в том, что в доме нет спиртосодержащей жидкости, он мог часами, а то и всю ночь выть под окнами: батюшка или матушка, в зависимости от пола цели, у которой просил выпивку.
Пройдя по дому, на камине он увидел шариковый дезодорант
- Во! - показал пальцем он
- Это дезодорант сказал отец
- Как одеколон что ли?
- Нет, там спирта нет
- А для чего он тогда?
- Для подмышек, чтобы запаха не было
- Значит, спирт есть! Одеколон тоже против запаха! - в сознании Лени все, что было против запаха и в сосуде, означало только одно, там есть спирт!
- Дай! - как маленький ребенок попросил он
- Бери - закатил глаза отец
Открыв крышку, он обнаружил шарик…
- Крутится! Дай чем подцепить, первый раз такой одеклон вижу - пытался вскрыть флакон Леня
- Это дезодорант! - и отец протянул Лени гвоздь сотку
- Не пробовал такой никогда. Вот давеча пробовал «Сашу» и «Наташу»… Скажу тебе. «Саша» крепче! «Наташа» какая то, в общем, не то, не цепляет. А это…- выковыривая шарик пыхтел Леня. Заграничное какое-то, крепкое наверно!
К нашему удивлению, удалив шарик, он залпом махнул весь флакон дезодаранта.
- Блядь, блядь! Как порошок стиральный сожрал! - заорал Леня
- А вы его пробовали? - поинтересовался я
- А то!
- Я тебе говорил, там нет спирта! - покачал головой отец.
- Живот, живот, блядь крутит! Траванулся, блядь - закричал Леня и побежал прочь из дома. Перебежав дорогу он скрылся в кустах шиповника, оттуда послышались крики и бессвязное хуебляканье в адрес отца. В этот вечер вся деревня знала, что Коля - «сука падлючая» хотел отравить знатного тракториста Леню.
Крики: Насилуют с одной стороны деревни, и «Матушка!» продолжали раздаваться еще долго, до глубокой ночи.
Утром, я как обычно встал рано утром и пошел к реке, по дороге встретил дядю Леню, чистого, с полотенцем в руках, трезвого как стекло. Его брат, проезжая мимо меня на машине кивнул мне в знак приветствия. Запой закончился, началась повседневная деревенская, рабочая, жизнь…
Я сижу на веранде и смотрю на дождь, делать не хуя. Телевизора нет, приставки еще не изобрели. Все развлечение это «канал деревня», вещает он из-за окна, программа одна, под названием: «кто прошел?» Отец играет в бильярд, от которого меня уже тошнит, его тоже уже тошнит от него, но дело принципа, построил, надо играть. Никто из местных данного прикола не оценил, все разговоры свободились к: «На хуя этот москвич потратил столько материалов, денег, отгрохав двух этажную халабуду, ради стола с какими-то шариками и чайной? И кака така чайная? И на хуй она нужна?» И тут же сами находили ответ на свои вопросы: «Просто он мудак!». За окном постепенно стихает дождь и можно выйти на улицу, выхожу на крыльцо, где слева слышан мат, крик, взаимное пиздоблякание. Подхожу к забору, дядю Петю, опять выгоняет жена, развязал. После еще 10-ти минут ора он идет в сторону дома соей матери. Такое повторяется раз в месяц или два, хули запой. Это в городе, если мужик косячит, и его жена выгоняет из дома, ему надо ехать на другой конец города, к друзьям или родителям, в деревне все проще, дошел до соседнего дома и вуаля.
Его вид во время пьянки всегда одинаков: трусы, красные в цвЯточек, босые ноги, белая рубашка, галстук и пиджак, в этот раз он еще взял зонтик. Я не знаю, что там у него происходило в голове, во время запоя, но он в обязательном порядке надевал красные трусы, галстук и пиджак. И вот чухан с зонтиком, и при параде, пиздует на другой конец деревни, шлепая босыми ногами по лужам.
- Здравствуйте, дядя Петь! - здороваюсь я
Он молча кивает, причем он так высокомерно смотрит на меня, как будто я пьяный в трусах по лужам иду, а не он. Хотя логично, я же не в галстуке.
- Развязал, бедолага. Сейчас и брат его подключится - вздыхает сосед, который стоит, оперевшись на вилы.
Деревня «просыпается» после дождя, люди вылезают из домов, кто-то пиздует на усадьбу, раскидывать сено, собранное перед дождем. Кто идет в огород, как соседка тетя Валя, педантка и аккуратистка, у которой был самый красивый и ухоженный участок во всей Тверской области. После дождя тетя Валя всегда полола малину, почему именно малину и после дождя? Это так же необъяснимо, как, то, почему дядя Петя одевал галстук во время запоя. Пока тетя Валя стояла раком в малине, дядя Петя пил водочку с братом, которая внезапно закончилась. И братья пошли по деревне, искать добавку.
- Валяяя, Валяяя, Валентина! - пронесся голос по огороду
Голос незнакомый, таинственный, от которого у тети Вали прошел холодок по спине. Она была женщиной суеверной, вдовой, и на старости лет начала верить во всякую потустороннею чушь.
- Валя, Валя ты где? - искал голос
Тетя Валя еще больше зарылась в кустарник малины, из которой теперь виднелась только огромная жопа в синих трикошках.
- Валя, я знаю, ты в огороде, калитка открыта была! - все так же таинственно вещал голос
Она затихла, так прошло несколько минут, голос замолчал, наступила тишина, только далекие голоса с реки будоражили воображение тети Вали, которая застыв в одной позе, уже не могла разогнуться. И тут сзади послышалось:
- А вот ты где, Валентина! - толстая жопа, синий цвет на фоне зеленого и колебания куста, от мелкой дрожи Валентины, выдали ее. Холодная рука коснулась пятой точки огородницы, от чего дрожь еще больше усилилась.
Тетя Валя медленно, начала поворачиваться, предвкушая скорую гибель и встречу со своим покойным мужем. Все так же в позе рака, она производила разворот, как танк, на одном месте, перед ее глазами сначала открылись голые волосатые ноги, затем мужские красные трусы. На уме у тети Вали крутилось: Нет, не смерть…Насильник! Насильник! А что? Женщина одинокая, вдова, а то, что 68 лет, так это ничего, для настоящего насильника это не аргумент. Она осторожно взяла тяпку, и с криком: Насилуют! Уебала дяди Пети аккурат по его полу лысой репе, от чего тот, пошатнувшись, плюхнулся жопой прямо на грядку с кабачками. То ли от удара, то ли кабачок вошел в известное отверстие, но у дяди Пети и без того огромные глаза, окончательно вылезли из орбит.
- Петька! Сука! Ты чего же творишь? - орала тетя Валя. Чуть на тот Свет меня не отправил.
- Уххх, уфф, ой - потерял все слова Петя
- Сильно зашибла то? - и тетя Валя осмотрела огромную шишку
- Уффф, ой, ай - продолжал, сидя на грядке, пыхтеть несостоявшаяся смерть и насильник
- Ну, давай, давай поднимайся, все кабачки мне передавил, бес окаянный
- Мне б…компресс - держа голову обоими руками начал причитать Петя
- Ой, Верка меня прибьет, ну ладно, сейчас - и, чувствуя свою вину, тетя Валя пошла за бутылкой.
Пока Петя, сидя в кабачках «прикладывал компрессы», его брат ходил по другой стороне деревни.
- Матушка! Матушка! - послышался голос из-за забора
Я обошел дом, возле крыльца соседей стоял брат Пети, дядя Леня
- Матушка, Матушка - призывал он соседку
«Матушка» вышла из огорода:
- Что тебе?
- Есть что выпить? - встрепенулся Леонид, увидя соседку
- Нет, ничего нет
Соседка врала, врала нагло и безапелляционно, у нее всегда было. Было много, так как ее муж тоже пил, и тоже уходил в запой, зарабатывал он неплохо, так как был плотником от Бога, мог с топора срубить баню или за день сделать отличную плоскодонку. Во время запоя ему лень было идти в магазин или покупать самогон у соседей, поэтому шаман воду он покупал у своей благоверной. Бутылка водки у нее стоила в раз 5 дороже, чем в магазине.
- Матушка!!! - и сосед ебнулся на колени
- Иди отсюда!
Эта сцена повторялась с завидной периодичностью, то есть два раза в месяц, спустя несколько дней после аванса и получки, которые Леонид получал в совхозе. К слову работником он был, как и выпивохой, отменным. Пахать на гусеничном тракторе - это вам не тапки срать. А он пахал и пахал охуенно. Картина напоминала диалог жены инженера Брунса и отца Федора. Только тут просили водку, а не стулья, и просили не продать, а дать бесплатно.
- Матушка! Не погуби! Дай опохмелиться, помираю - и Леня лег на ступеньки крыльца, тем самым перекрыв вход в дом
- Нет у меня, говорю же!
- Матушка! Христа ради, тебе там зачтется! - продолжал просить тракторист
- Я туда пока не собираюсь
- Матушка! Я тебе свечку поставлю!
- Говорю же, не собираюсь!
- Матушка! Я за здравие поставлю
- Что тут, блядь такое? - высунулся из двери муж соседки. Открыть полностью он ее не мог, так как Леня разлегся как собака, почти полностью ее, заблокировав, своей тушой. Сосед сам недавно вышел из пике.
- Ваняяя! Милый! - запричитал Леонид
- Да дай ты ему уже - крикнул муж соседки
Она неодобрительно посмотрела на него
- Ну, дай, в смысле, налей
Жена опять покосилась…
- Да заработаю, дам тебе денег, дам. Просто не могу уже «Матушка», слышать.
Отношение у них были очень интересные, теперь мне видится, что он нарочито у нее покупал водку. Своего рода ролевая деревенская игра, он покупатель, а она не сговорчивая продавщица сельмага. Да и отдавать жене деньги просто так западло, а тут и выпил и зарплату вроде принес.
- Ладно…Идите на лавку и не подглядывать! - приказала она
Мужики повиновались. Через минут пять она вынесла стакан, который протянула Леониду, тот опрокинул его одним залпом и начал:
- Матушка! Дай Бог тебе здоровья, дай Бог детей, внуков и дохода в дом, и все в таком духе.
Оставшийся день он просидел на лавке, восхваляя хозяйку дома. К вечеру он начал трезветь, идти далеко не хотелось, поэтому он пришел к нам.
- Батюшка! - послышалось под окном
Я открыл дверь и вышел на крыльцо
- О, Саня, а батя где?
- Сейчас позову - и я пошел за отцом
Отец появился в дверях, в трусах. Вечер. Слет всех мужиков в трусах возле своих заборов…
- Батюшка! - запричитал Леня
Отец, зная, зачем пришли, сразу осек:
- Ну, нет у меня ничего, нет! Я не держу ты же знаешь
- Батюшка! - продолжал орать Леня
- Господи, ну зайди да посмотри - открыл широко дверь, отец
Леню было проще впустить, когда на даче не было матери. Мать его всегда гоняла. Потому что, если Леня окончательно не убеждался в том, что в доме нет спиртосодержащей жидкости, он мог часами, а то и всю ночь выть под окнами: батюшка или матушка, в зависимости от пола цели, у которой просил выпивку.
Пройдя по дому, на камине он увидел шариковый дезодорант
- Во! - показал пальцем он
- Это дезодорант сказал отец
- Как одеколон что ли?
- Нет, там спирта нет
- А для чего он тогда?
- Для подмышек, чтобы запаха не было
- Значит, спирт есть! Одеколон тоже против запаха! - в сознании Лени все, что было против запаха и в сосуде, означало только одно, там есть спирт!
- Дай! - как маленький ребенок попросил он
- Бери - закатил глаза отец
Открыв крышку, он обнаружил шарик…
- Крутится! Дай чем подцепить, первый раз такой одеклон вижу - пытался вскрыть флакон Леня
- Это дезодорант! - и отец протянул Лени гвоздь сотку
- Не пробовал такой никогда. Вот давеча пробовал «Сашу» и «Наташу»… Скажу тебе. «Саша» крепче! «Наташа» какая то, в общем, не то, не цепляет. А это…- выковыривая шарик пыхтел Леня. Заграничное какое-то, крепкое наверно!
К нашему удивлению, удалив шарик, он залпом махнул весь флакон дезодаранта.
- Блядь, блядь! Как порошок стиральный сожрал! - заорал Леня
- А вы его пробовали? - поинтересовался я
- А то!
- Я тебе говорил, там нет спирта! - покачал головой отец.
- Живот, живот, блядь крутит! Траванулся, блядь - закричал Леня и побежал прочь из дома. Перебежав дорогу он скрылся в кустах шиповника, оттуда послышались крики и бессвязное хуебляканье в адрес отца. В этот вечер вся деревня знала, что Коля - «сука падлючая» хотел отравить знатного тракториста Леню.
Крики: Насилуют с одной стороны деревни, и «Матушка!» продолжали раздаваться еще долго, до глубокой ночи.
Утром, я как обычно встал рано утром и пошел к реке, по дороге встретил дядю Леню, чистого, с полотенцем в руках, трезвого как стекло. Его брат, проезжая мимо меня на машине кивнул мне в знак приветствия. Запой закончился, началась повседневная деревенская, рабочая, жизнь…