О том, как я впервые собрался в Америку. Первый эмигрантский опыт. Продолжение.
Предыдущие части читайте здесь и здесь.
Оглавление: http://4ertovsky.livejournal.com/105566.html
Рошамбо
К середине лета у большинства постояльцев мотеля дела стали налаживаться. Ребята из кафе в Буше время от времени приносили непроданные в концу дня свиные ребрышки и другую еду, которая иначе отправлялась бы на помойку. Еще теплым все это добро безвозмездно раздавалось всем подряд.
В Америке распространены публичные прачечные. Чаще всего в стиральный и сушильный аппараты встроены приемники для монет. Для работников Буша в их деревне была бесплатная прачечная, ключи от которой гуляли по всей округе. Когда в Рошамбо кто-либо собирался стирать свою одежду, он проходил по всем русскоязычным номерам, собирая заодно шмотки всех знакомых. Собрав таким образом до десяти мешков грязной одежды, человек исчезал на несколько часов, возвращаясь часто либо с недостачей, либо с лишней одеждой, которую никто не хотел признавать.
В одном "русском" номере жил итальянец Ной, чье имя по-английски звучало как Ноа. Ною было всего восемнадцать, но его редко видели трезвым. Еще он очень хорошо ловил на слух русские слова. Лучше всего у него получалось "Ты чё!?". Он агрессивным тоном говорил всем "Ты чё!?" вместо привета. А когда его раззадоривали, он выдавал что-то вроде: "Ты чё, сука, пасссажьир!", вкладывая в одну емкую фразу все свое знание русского языка.
В середине лета еще один номер заняли девушки с Урала, которым работодатель зажал зарплату. К ним несколько раз приезжал полицейский брать показания, и процесс тянулся долго, я даже не знаю, чем дело кончилось. Уральские девушки были удивительно ладно сложены. Их нельзя было назвать ни худыми, ни полными, быть может немного крупными, но все же стройными одновременно. Их фигуры были удивительно плавными, формы налитыми и в обоих смыслах волнительными... Помню, я тогда подумал: женщины Урала и Сибири - вот оно истинное богатство России. Много лет спустя канадские иммигранты рассказали мне историю о молодом человеке, вернувшемся из Канады в Новосибирск. Спустившись однажды в метро, он поднялся наверх, купил солнцезащитные очки, одев, снова спустился и не выходил до самого вечера, глазея на девушек в поездах.
В другом номере жили словачки - Анна и Микаэла, по-простому Ануш и Мишка. Они были дружелюбны, но держались слегка в стороне.
Рядом с моим номером жили болгары, которые прозвали меня ходячей улыбкой - я и не сразу сообразил, что радостно улыбаюсь при виде знакомых, даже если меня от усталости еле держат ноги. К болгарам на машине постоянно приезжал молодой американец, за что хозяйка мотеля их почему-то и выгнала. Хозяйка слыла сварливой бабой, которую никто не любил. После ареста парня, неосторожно вынесшего из магазина бутылку шампанского, хозяйка попросила его тоже убраться.
Вечерами мы пели песни под гитару на разных языках, втихаря попивая пиво. Миша подсмотрел где-то метод его (пива) скоростного употребления. В долларовом магазине, где по дешевке продается всякая ерунда, он купил большую воронку и гибкий шланг длиной около метра. Одним концом шланг соединялся с воронкой, а другой конец помещался в рот. Получавшаяся в результате система сообщающихся сосудов даже с закрытым ртом уже вмещала около двух бутылок пива. Воронку при этом стоило держать пониже. В момент готовности рот открывался, и одновременно воронка поднималась над головой, пиво под действием силы тяжести заливалось прямиком в желудок. Стандартная американская трехсотмиллилитровая бутылка пива таким способом уходила за две-три секунды. Ощущения от мгновенного усасывания нескольких бутылок пива были довольно волнительными. Иной раз казалось, что чувствуешь, как пиво своими приятно щекочущими щупальцами быстро проникает всюду в теле. Опьянение, однако, было также скорым и беспощадным.
Илья, вместо пива пивший сироп от кашля, регулярно подавал тревожные сигналы. Утром он просыпался и резко садился на кровати с напряженным лицом, оглядывался по сторонам, явно пытаясь понять, где он находится. Секунд через десять он приходил в себя и ложился спать дальше.
События шли вереницей. Жара невыносимо выматывала. Регулярно пропадали велосипеды, регулярно с велосипеда кто-нибудь падал или был сбит машиной, к счастью обычно все заканчивалось благополучно. После похищения и изнасилования русских девушек весь город был обклеен объявлениями с фотороботом подозреваемого и словами: "Насильник. Попытка убийства!". Ербол уехал искать счастья в Нью-Йорк, а Айбат переехал к друзьям в другой мотель, став шестым жильцом в их номере. Впоследствии Ксюша также ненадолго оказалась там, но вскоре была благополучно "вызволена", о чем чуть позже, а я переехал жить на квартиру.
Яна и Женя
До моего приезда в магазине уже работали две русских девушки: Яна и Женя. Яна была очень милой аккуратненькой девочкой. Я отметил её привлекательность, но остался к ней равнодушным; про это, видимо, говорят: "она не в моем вкусе". Мы были хорошими знакомыми. С Женей я познакомился позже, она слишком напоминала мою сестру и вызывала лишь родственные чувства.
Как-то поздно вечером я возвращался из магазина на велосипеде, по своему обыкновению складывая в уме затраты на еду и жилье: "восемьдесят центов за персик, пятьдесят за яблоко, таак... а эти быстрые обеды стоят по доллару. На них можно хорошо сэкономить...". На газоне рядом с тротуаром сидели Яна и Женя.
"Привет, девчонки!" - прокричал я и, не сбавляя хода, промчался мимо, продолжая мыслительный процесс: "пятьдесят пять долларов за жилье в неделю, плюс семь долларов на еду в день..." - я пытался понять, сколько же персиков я могу себе позволить. Один или два. "Хм, там вроде девчонки были" - достучалось до усталого сознания - "как-то невежливо получилось, вернуться, поговорить что ли?! А и вправду, вдруг что полезное узнаю или раздобуду!". Работая по четырнадцать часов в день, сложно оставаться полностью адекватным - моя особенность тщательно обдумывать каждое слово и решение в то время серьезно усугубилась, иными словами я стал сильно тормозить. Я развернулся и подъехал к девчонкам.
- Привет, Антон. А мы как раз обсудили, какая ты скотина - проехал мимо и слова доброго не сказал.
Девушки очень устали после рабочего дня и отдыхали на газоне, не дойдя до дома. Я сел рядом. За разговором выяснилось, что в их квартире есть свободное место. Яна и Женя жили у двух украинских иммигрантов - обоих звали Олегами, и чтобы сэкономить на аренде, они брали на лето постояльцев. Так я нашел способ сэкономить на жилье.
Мне, правда, пришлось пройти "кастинг" - один из Олегов не хотел пускать к себе домой кого попало, и мне необходимо было ему понравиться.
Квартира была трехкомнатной. Одну занимали девушки, каждый из Олегов - еще по одной. Меня поселили в зале (living room), который не считаясь отдельной комнатой, по факту был вполне комфортным местом для размещения как минимум одного человека. Дом был полон людей, и это способствовало тесному общению. Мы стали близкими друзьями и совершенно не стеснялись делиться друг с другом чем угодно.
Яна
Яночка сходила с ума по какому-то американцу, работавшему вместе с ней. Будучи от природы эмоциональной, она за короткое лето пережила столько подъемов и спадов, сколько мне бы хватило на несколько лет активного поиска. Такое напряжение не могло копиться долго и требовало выхода. Яночка могла часами сидеть на диване и рассказывать нам, как кто когда на кого посмотрел, и что за этим последовало, начиная рассказывать одному человеку, и продолжая рассказ уже другому. Иногда она часами напролет плакала в своей комнате, и на все вопросы отвечала: "Все нормально!". После таких вечеров на несколько дней она становилась спокойней.
Ближе к концу лета я вспомнил, что когда её встретил, Яночка была худенькой и аккуратной. И это воспоминание больно диссонировало с новой Яной... Регулярно мечтая набрать вес, я удивлялся той легкости, с которой это дается девушкам. Впрочем разгадка последовала довольно скоро. В американских магазинах часто случаются короткие распродажи (sales), когда цена товара может упасть более чем вдвое. Увидев однажды "на сэйле" огромные двухлитровые коробки с мороженным, я не пожалел денег, мысленно оценив, что в одиночку съем эту коробку за пару недель. И девчонок не жалко угостить. Каково же было мое удивление, когда в первый же вечер содержимое коробки сократилось почти на половину! Яночка сама прекрасно осознавала все изменения, происходившие с её телом, и во время своих вечерних разговоров удрученно делилась с Женей жизненным опытом:
- Знаешь, Женечка, что плохого в похудении? Сиськи ведь тоже худеют...
Но одной едой напряжение из-за безответной любви снять не получалось - Яна очень хотела мужчину. Это становилось предметом наших шуток, в ответ на которые Яна даже не оправдывалась, а лишь теребила меня, не давая спать, когда, придя с работы, я отключался в зале на диване. Она задавала какие-то вопросы, которые сквозь сон теряли всякий смысл, требовала ответов, заставляя меня тормозить еще сильнее обычного. В такие моменты я из последних сил сдерживался, чтобы не сказать лаконичное "Отъебись!". При всем этом отношение к Яночке было теплыми и добрыми.
Женя со своими любовными делами разбиралась сама, и скорее лишь информировала нас о случившемся или планируемом.
Девушки, в свою очередь, были в курсе моего странного идеалистического видения отношений, знали о Ксюше и впоследствии о Кате, а также о моей склонности глубоко и долго обдумывать все происходящее.
- Антон, вот скажи мне, как ты отреагируешь, если я ночью зайду к тебе в комнату, залезу в кровать, нащупаю тебя руками и начну делать свое дело?, - не унималась Яна.
- Антон будет очень долго думать, до тех пор, пока не станет поздно! - веселилась Женя.
Другие обитатели квартиры
Оба Олега выиграли вид на жительство в Штатах в известной лотерее, и обживались в своих новых правах. И пусть они были почти полноценными жителями, их быт слабо отличался от нашего, разве что они не торопились заработать максимум за короткое лето. Один Олег работал развозчиком пиццы на собственной машине. Второй занимал несколько позиций в гостиничном комплексе - та же утомительная неквалифицированная работа.
Олег-водитель приходил домой по ночам, садился на балконе с бутылкой пива и почти как Яна начинал рассказывать. Только говорил не о мальчиках и даже не всегда о девочках. Он строил планы захвата мира:
- Вот стану таксистом, пойдет жизнь тогда! Перееду в город...
На Украине у него осталась семья: жена, кажется бывшая, и ребенок. Он вроде бы планировал перевезти их в Штаты, но говорил об этом с явной неопределенностью. Всякий раз он с нежностью вспоминал о них, показывал фотографии, говорил, что работает только на них, но потом переключался на девушек, на украинских студенток и молодых иммигранток. В знак заботы он собирался купить для ребенка ноутбук и переслать его на Украину. В компьютерах он ничего не понимал, и рассчитывал на чью-то квалифицированную помощь. Заручившись моей поддержкой, он сразу запланировал поездку в магазин - заранее, за несколько недель. Поездка обставлялась как архиважное событие, и раз в несколько дней Олег переспрашивал меня, помню ли я о назначенном мероприятии.
Тем временем наша жизнь не стояла на месте. Русских из Рошамбо вытесняли наехавшие турки, в частности Ксюша переселилась в нашу квартиру. Мы спали с ней на дальних краях одного огромного матраса. К концу лета брезгливости и различных сопутствующих психологических расстройств лишились почти все приехавшие по рабочей визе студенты. Помню, что Ксюшу я "вызволял" из стандартного мотельного номера, в котором кроме неё жило еще шестеро парней-казахов. Вот так-то - прояви я должное терпение в свое время, гляди, пожинал бы плоды своих трудов, но моими мыслями тогда уже всецело владела Катя. Хотя быть может я смог добиться такого уровня доверия со стороны Ксюши именно потому что потерял к ней "физический" интерес.
Вечером перед запланированной поездкой в магазин к Олегам в гости приехал украинец Дима из Флориды с гостинцами в виде немецкого пива и шведской водки. Дима был счастливым обладателем вида на жительство благодаря той же лотерее, причем по его словам анкету за него заполнил какой-то друг. Помню, я тогда подумал, отчего же в этой жизни везет всяким мудакам? Дима был похож на откормленного хряка, и в его голосе слышались поросячьи нотки. Он мог говорить без умолку обо всем на свете с видом эксперта. Так он рассказал о своем компьютере за две тысячи долларов, на котором летает просто все, что бы он не запустил. Слушая это, Олег заметно мрачнел и с недоверием смотрел на меня - я-то обещал ему удовлетворительный компьютер всего за семь сотен.
Узнав, кто такие мы с девушками, Дима стал нелестно отзываться о нашем брате, с которым ему довелось работать во Флориде. Дима был каким-то менеджером в гостинице и, судя по всему, плохо ладил с девушками:
- Она мне говорит: "У меня сегодня последний день, я завтра лечу домой и никогда больше сюда не вернусь! Ты можешь мне что угодно приказать сейчас, можешь на говно изойти - я ничего делать не буду! Иди на хер, понял!?".
Шведская водка бурлила, смешиваясь с немецким пивом, отправляя сознание в дальние путешествия. В пылу застолья Олег несколько раз спрашивал, как бы одергивая меня:
- Антон, ты помнишь, куда мы завтра едем?
- Помню, Олег, едем твоему сыну покупать ноутбук, - отвечал я, запивая водку пивом.
Я помню, как другой Олег играл классическую музыку на своем синтезаторе, и я полз на звук по коридору, потом слушал музыку с серьезным лицом, полулежа уперевшись плечом в стену. Помню, я силился объяснить девчонкам и невесть откуда взявшемуся Мише недавно обнаруженную у себя анатомическую особенность. Нет-нет, дорогой читатель, здесь все чинно: когда я наступал всем весом на ступню, с внешнего боку на ней выступал ровный ряд странных бугорков. Меня никто не понимал, поэтому я залез сначала на стул, а потом на стол, демонстрируя бугорки...
Утром мое состояние было несколько неважным. Но обещание было дано слишком много раз. Мы выпили крепкого чая, сели в машину и отправились в Ньюпорт Ньюз - ближайший город, куда я уже ездил получать соушл. С нами поехала Ксюша. На полпути по скоростному шоссе меня укачало. Спьяну меня может укачать даже в поезде. Деваться было некуда, мне даже не хватило времени объяснить, в чем дело. Я высунулся из окна на полном ходу, успев заметить озадаченные лица пассажиров других машин на дороге. Меня вырвало. Я слегка запачкал борт автомобиля, но это не имело никакого значения - я почувствовал великое облегчение, вернулся к жизни и сразу стал интересоваться происходящим. Мне вдруг стало интересно, в какой именно магазин мы едем:
- Олег, а куда мы едем?
На лице Олега в зеркале отчетливо прочиталось: "Ебтвоюмать!". Ксюша хохотала.
- Мы едем покупать компьютер, Антон! Я тебе весь вечер об этом говорил.
В разговорах, предшествовавших покупке, Олег выражал готовность потратить ради ребенка чуть ли не любые деньги. Но проведя несколько минут в магазине, он осознал, что цена ноутбука редко отчетливо коррелирует с его внешним видом, и это сильно его озадачило. На суд покупателя были представлены модели стоимостью от пятисот до полутора тысяч долларов, при этом неискушенному глазу они казались почти одинаковыми на вид. Заприметив симпатичный Асер со скромной комплектацией, достаточной однако для любого рода офисных задач, я подозвал Олега:
- Вот неплохой экземпляр. Игры на нем, конечно, летать не будут, но для обучения и всего остального подходит прекрасно.
- А все то, о чем Дима вчера рассказывал? - неуверенно затянул Олег.
- Ну, нет предела прекрасному... - начал было я.
В этот момент рядом с Олегом нарисовался Виталик - русский казах, работавший в Буше.
- Здоров! Ноут выбираете? А чего Асер?
- А что нет так с Асером?
- Это ж говно!, - аргументировал свою позицию Виталик. От дальнейшего разговора он уклонился, проследовав дальше по своим делам.
Этот короткий разговор поверг Олега в глубокое замешательство. Аккуратные вычислительные машинки, неотличимые друг от друга на внешний вид, оказывается, так сильно разнились по своему смысловому наполнению. Асер был навсегда низвергнут в его глазах. Мой авторитет также пошатнулся. Он еще минут двадцать ходил по магазину, выбирая компьютер уже только по внешнему виду и цене, изредка подзывая меня, спрашивая, годится или нет. Но ведь, забавная штука, годными были все компьютеры в магазине, какой ни возьми... Стресс от расставания с семьюстами долларов казался довольно сильным, особенно при покупке такого кота в мешке, и на обратном пути Олег был подавлен и неразговорчив.
Продолжение: http://4ertovsky.livejournal.com/99659.html
Оглавление: http://4ertovsky.livejournal.com/105566.html
Рошамбо
К середине лета у большинства постояльцев мотеля дела стали налаживаться. Ребята из кафе в Буше время от времени приносили непроданные в концу дня свиные ребрышки и другую еду, которая иначе отправлялась бы на помойку. Еще теплым все это добро безвозмездно раздавалось всем подряд.
В Америке распространены публичные прачечные. Чаще всего в стиральный и сушильный аппараты встроены приемники для монет. Для работников Буша в их деревне была бесплатная прачечная, ключи от которой гуляли по всей округе. Когда в Рошамбо кто-либо собирался стирать свою одежду, он проходил по всем русскоязычным номерам, собирая заодно шмотки всех знакомых. Собрав таким образом до десяти мешков грязной одежды, человек исчезал на несколько часов, возвращаясь часто либо с недостачей, либо с лишней одеждой, которую никто не хотел признавать.
В одном "русском" номере жил итальянец Ной, чье имя по-английски звучало как Ноа. Ною было всего восемнадцать, но его редко видели трезвым. Еще он очень хорошо ловил на слух русские слова. Лучше всего у него получалось "Ты чё!?". Он агрессивным тоном говорил всем "Ты чё!?" вместо привета. А когда его раззадоривали, он выдавал что-то вроде: "Ты чё, сука, пасссажьир!", вкладывая в одну емкую фразу все свое знание русского языка.
В середине лета еще один номер заняли девушки с Урала, которым работодатель зажал зарплату. К ним несколько раз приезжал полицейский брать показания, и процесс тянулся долго, я даже не знаю, чем дело кончилось. Уральские девушки были удивительно ладно сложены. Их нельзя было назвать ни худыми, ни полными, быть может немного крупными, но все же стройными одновременно. Их фигуры были удивительно плавными, формы налитыми и в обоих смыслах волнительными... Помню, я тогда подумал: женщины Урала и Сибири - вот оно истинное богатство России. Много лет спустя канадские иммигранты рассказали мне историю о молодом человеке, вернувшемся из Канады в Новосибирск. Спустившись однажды в метро, он поднялся наверх, купил солнцезащитные очки, одев, снова спустился и не выходил до самого вечера, глазея на девушек в поездах.
В другом номере жили словачки - Анна и Микаэла, по-простому Ануш и Мишка. Они были дружелюбны, но держались слегка в стороне.
Рядом с моим номером жили болгары, которые прозвали меня ходячей улыбкой - я и не сразу сообразил, что радостно улыбаюсь при виде знакомых, даже если меня от усталости еле держат ноги. К болгарам на машине постоянно приезжал молодой американец, за что хозяйка мотеля их почему-то и выгнала. Хозяйка слыла сварливой бабой, которую никто не любил. После ареста парня, неосторожно вынесшего из магазина бутылку шампанского, хозяйка попросила его тоже убраться.
Вечерами мы пели песни под гитару на разных языках, втихаря попивая пиво. Миша подсмотрел где-то метод его (пива) скоростного употребления. В долларовом магазине, где по дешевке продается всякая ерунда, он купил большую воронку и гибкий шланг длиной около метра. Одним концом шланг соединялся с воронкой, а другой конец помещался в рот. Получавшаяся в результате система сообщающихся сосудов даже с закрытым ртом уже вмещала около двух бутылок пива. Воронку при этом стоило держать пониже. В момент готовности рот открывался, и одновременно воронка поднималась над головой, пиво под действием силы тяжести заливалось прямиком в желудок. Стандартная американская трехсотмиллилитровая бутылка пива таким способом уходила за две-три секунды. Ощущения от мгновенного усасывания нескольких бутылок пива были довольно волнительными. Иной раз казалось, что чувствуешь, как пиво своими приятно щекочущими щупальцами быстро проникает всюду в теле. Опьянение, однако, было также скорым и беспощадным.
Илья, вместо пива пивший сироп от кашля, регулярно подавал тревожные сигналы. Утром он просыпался и резко садился на кровати с напряженным лицом, оглядывался по сторонам, явно пытаясь понять, где он находится. Секунд через десять он приходил в себя и ложился спать дальше.
События шли вереницей. Жара невыносимо выматывала. Регулярно пропадали велосипеды, регулярно с велосипеда кто-нибудь падал или был сбит машиной, к счастью обычно все заканчивалось благополучно. После похищения и изнасилования русских девушек весь город был обклеен объявлениями с фотороботом подозреваемого и словами: "Насильник. Попытка убийства!". Ербол уехал искать счастья в Нью-Йорк, а Айбат переехал к друзьям в другой мотель, став шестым жильцом в их номере. Впоследствии Ксюша также ненадолго оказалась там, но вскоре была благополучно "вызволена", о чем чуть позже, а я переехал жить на квартиру.
Яна и Женя
До моего приезда в магазине уже работали две русских девушки: Яна и Женя. Яна была очень милой аккуратненькой девочкой. Я отметил её привлекательность, но остался к ней равнодушным; про это, видимо, говорят: "она не в моем вкусе". Мы были хорошими знакомыми. С Женей я познакомился позже, она слишком напоминала мою сестру и вызывала лишь родственные чувства.
Как-то поздно вечером я возвращался из магазина на велосипеде, по своему обыкновению складывая в уме затраты на еду и жилье: "восемьдесят центов за персик, пятьдесят за яблоко, таак... а эти быстрые обеды стоят по доллару. На них можно хорошо сэкономить...". На газоне рядом с тротуаром сидели Яна и Женя.
"Привет, девчонки!" - прокричал я и, не сбавляя хода, промчался мимо, продолжая мыслительный процесс: "пятьдесят пять долларов за жилье в неделю, плюс семь долларов на еду в день..." - я пытался понять, сколько же персиков я могу себе позволить. Один или два. "Хм, там вроде девчонки были" - достучалось до усталого сознания - "как-то невежливо получилось, вернуться, поговорить что ли?! А и вправду, вдруг что полезное узнаю или раздобуду!". Работая по четырнадцать часов в день, сложно оставаться полностью адекватным - моя особенность тщательно обдумывать каждое слово и решение в то время серьезно усугубилась, иными словами я стал сильно тормозить. Я развернулся и подъехал к девчонкам.
- Привет, Антон. А мы как раз обсудили, какая ты скотина - проехал мимо и слова доброго не сказал.
Девушки очень устали после рабочего дня и отдыхали на газоне, не дойдя до дома. Я сел рядом. За разговором выяснилось, что в их квартире есть свободное место. Яна и Женя жили у двух украинских иммигрантов - обоих звали Олегами, и чтобы сэкономить на аренде, они брали на лето постояльцев. Так я нашел способ сэкономить на жилье.
Мне, правда, пришлось пройти "кастинг" - один из Олегов не хотел пускать к себе домой кого попало, и мне необходимо было ему понравиться.
Квартира была трехкомнатной. Одну занимали девушки, каждый из Олегов - еще по одной. Меня поселили в зале (living room), который не считаясь отдельной комнатой, по факту был вполне комфортным местом для размещения как минимум одного человека. Дом был полон людей, и это способствовало тесному общению. Мы стали близкими друзьями и совершенно не стеснялись делиться друг с другом чем угодно.
Яна
Яночка сходила с ума по какому-то американцу, работавшему вместе с ней. Будучи от природы эмоциональной, она за короткое лето пережила столько подъемов и спадов, сколько мне бы хватило на несколько лет активного поиска. Такое напряжение не могло копиться долго и требовало выхода. Яночка могла часами сидеть на диване и рассказывать нам, как кто когда на кого посмотрел, и что за этим последовало, начиная рассказывать одному человеку, и продолжая рассказ уже другому. Иногда она часами напролет плакала в своей комнате, и на все вопросы отвечала: "Все нормально!". После таких вечеров на несколько дней она становилась спокойней.
Ближе к концу лета я вспомнил, что когда её встретил, Яночка была худенькой и аккуратной. И это воспоминание больно диссонировало с новой Яной... Регулярно мечтая набрать вес, я удивлялся той легкости, с которой это дается девушкам. Впрочем разгадка последовала довольно скоро. В американских магазинах часто случаются короткие распродажи (sales), когда цена товара может упасть более чем вдвое. Увидев однажды "на сэйле" огромные двухлитровые коробки с мороженным, я не пожалел денег, мысленно оценив, что в одиночку съем эту коробку за пару недель. И девчонок не жалко угостить. Каково же было мое удивление, когда в первый же вечер содержимое коробки сократилось почти на половину! Яночка сама прекрасно осознавала все изменения, происходившие с её телом, и во время своих вечерних разговоров удрученно делилась с Женей жизненным опытом:
- Знаешь, Женечка, что плохого в похудении? Сиськи ведь тоже худеют...
Но одной едой напряжение из-за безответной любви снять не получалось - Яна очень хотела мужчину. Это становилось предметом наших шуток, в ответ на которые Яна даже не оправдывалась, а лишь теребила меня, не давая спать, когда, придя с работы, я отключался в зале на диване. Она задавала какие-то вопросы, которые сквозь сон теряли всякий смысл, требовала ответов, заставляя меня тормозить еще сильнее обычного. В такие моменты я из последних сил сдерживался, чтобы не сказать лаконичное "Отъебись!". При всем этом отношение к Яночке было теплыми и добрыми.
Женя со своими любовными делами разбиралась сама, и скорее лишь информировала нас о случившемся или планируемом.
Девушки, в свою очередь, были в курсе моего странного идеалистического видения отношений, знали о Ксюше и впоследствии о Кате, а также о моей склонности глубоко и долго обдумывать все происходящее.
- Антон, вот скажи мне, как ты отреагируешь, если я ночью зайду к тебе в комнату, залезу в кровать, нащупаю тебя руками и начну делать свое дело?, - не унималась Яна.
- Антон будет очень долго думать, до тех пор, пока не станет поздно! - веселилась Женя.
Другие обитатели квартиры
Оба Олега выиграли вид на жительство в Штатах в известной лотерее, и обживались в своих новых правах. И пусть они были почти полноценными жителями, их быт слабо отличался от нашего, разве что они не торопились заработать максимум за короткое лето. Один Олег работал развозчиком пиццы на собственной машине. Второй занимал несколько позиций в гостиничном комплексе - та же утомительная неквалифицированная работа.
Олег-водитель приходил домой по ночам, садился на балконе с бутылкой пива и почти как Яна начинал рассказывать. Только говорил не о мальчиках и даже не всегда о девочках. Он строил планы захвата мира:
- Вот стану таксистом, пойдет жизнь тогда! Перееду в город...
На Украине у него осталась семья: жена, кажется бывшая, и ребенок. Он вроде бы планировал перевезти их в Штаты, но говорил об этом с явной неопределенностью. Всякий раз он с нежностью вспоминал о них, показывал фотографии, говорил, что работает только на них, но потом переключался на девушек, на украинских студенток и молодых иммигранток. В знак заботы он собирался купить для ребенка ноутбук и переслать его на Украину. В компьютерах он ничего не понимал, и рассчитывал на чью-то квалифицированную помощь. Заручившись моей поддержкой, он сразу запланировал поездку в магазин - заранее, за несколько недель. Поездка обставлялась как архиважное событие, и раз в несколько дней Олег переспрашивал меня, помню ли я о назначенном мероприятии.
Тем временем наша жизнь не стояла на месте. Русских из Рошамбо вытесняли наехавшие турки, в частности Ксюша переселилась в нашу квартиру. Мы спали с ней на дальних краях одного огромного матраса. К концу лета брезгливости и различных сопутствующих психологических расстройств лишились почти все приехавшие по рабочей визе студенты. Помню, что Ксюшу я "вызволял" из стандартного мотельного номера, в котором кроме неё жило еще шестеро парней-казахов. Вот так-то - прояви я должное терпение в свое время, гляди, пожинал бы плоды своих трудов, но моими мыслями тогда уже всецело владела Катя. Хотя быть может я смог добиться такого уровня доверия со стороны Ксюши именно потому что потерял к ней "физический" интерес.
Вечером перед запланированной поездкой в магазин к Олегам в гости приехал украинец Дима из Флориды с гостинцами в виде немецкого пива и шведской водки. Дима был счастливым обладателем вида на жительство благодаря той же лотерее, причем по его словам анкету за него заполнил какой-то друг. Помню, я тогда подумал, отчего же в этой жизни везет всяким мудакам? Дима был похож на откормленного хряка, и в его голосе слышались поросячьи нотки. Он мог говорить без умолку обо всем на свете с видом эксперта. Так он рассказал о своем компьютере за две тысячи долларов, на котором летает просто все, что бы он не запустил. Слушая это, Олег заметно мрачнел и с недоверием смотрел на меня - я-то обещал ему удовлетворительный компьютер всего за семь сотен.
Узнав, кто такие мы с девушками, Дима стал нелестно отзываться о нашем брате, с которым ему довелось работать во Флориде. Дима был каким-то менеджером в гостинице и, судя по всему, плохо ладил с девушками:
- Она мне говорит: "У меня сегодня последний день, я завтра лечу домой и никогда больше сюда не вернусь! Ты можешь мне что угодно приказать сейчас, можешь на говно изойти - я ничего делать не буду! Иди на хер, понял!?".
Шведская водка бурлила, смешиваясь с немецким пивом, отправляя сознание в дальние путешествия. В пылу застолья Олег несколько раз спрашивал, как бы одергивая меня:
- Антон, ты помнишь, куда мы завтра едем?
- Помню, Олег, едем твоему сыну покупать ноутбук, - отвечал я, запивая водку пивом.
Я помню, как другой Олег играл классическую музыку на своем синтезаторе, и я полз на звук по коридору, потом слушал музыку с серьезным лицом, полулежа уперевшись плечом в стену. Помню, я силился объяснить девчонкам и невесть откуда взявшемуся Мише недавно обнаруженную у себя анатомическую особенность. Нет-нет, дорогой читатель, здесь все чинно: когда я наступал всем весом на ступню, с внешнего боку на ней выступал ровный ряд странных бугорков. Меня никто не понимал, поэтому я залез сначала на стул, а потом на стол, демонстрируя бугорки...
Утром мое состояние было несколько неважным. Но обещание было дано слишком много раз. Мы выпили крепкого чая, сели в машину и отправились в Ньюпорт Ньюз - ближайший город, куда я уже ездил получать соушл. С нами поехала Ксюша. На полпути по скоростному шоссе меня укачало. Спьяну меня может укачать даже в поезде. Деваться было некуда, мне даже не хватило времени объяснить, в чем дело. Я высунулся из окна на полном ходу, успев заметить озадаченные лица пассажиров других машин на дороге. Меня вырвало. Я слегка запачкал борт автомобиля, но это не имело никакого значения - я почувствовал великое облегчение, вернулся к жизни и сразу стал интересоваться происходящим. Мне вдруг стало интересно, в какой именно магазин мы едем:
- Олег, а куда мы едем?
На лице Олега в зеркале отчетливо прочиталось: "Ебтвоюмать!". Ксюша хохотала.
- Мы едем покупать компьютер, Антон! Я тебе весь вечер об этом говорил.
В разговорах, предшествовавших покупке, Олег выражал готовность потратить ради ребенка чуть ли не любые деньги. Но проведя несколько минут в магазине, он осознал, что цена ноутбука редко отчетливо коррелирует с его внешним видом, и это сильно его озадачило. На суд покупателя были представлены модели стоимостью от пятисот до полутора тысяч долларов, при этом неискушенному глазу они казались почти одинаковыми на вид. Заприметив симпатичный Асер со скромной комплектацией, достаточной однако для любого рода офисных задач, я подозвал Олега:
- Вот неплохой экземпляр. Игры на нем, конечно, летать не будут, но для обучения и всего остального подходит прекрасно.
- А все то, о чем Дима вчера рассказывал? - неуверенно затянул Олег.
- Ну, нет предела прекрасному... - начал было я.
В этот момент рядом с Олегом нарисовался Виталик - русский казах, работавший в Буше.
- Здоров! Ноут выбираете? А чего Асер?
- А что нет так с Асером?
- Это ж говно!, - аргументировал свою позицию Виталик. От дальнейшего разговора он уклонился, проследовав дальше по своим делам.
Этот короткий разговор поверг Олега в глубокое замешательство. Аккуратные вычислительные машинки, неотличимые друг от друга на внешний вид, оказывается, так сильно разнились по своему смысловому наполнению. Асер был навсегда низвергнут в его глазах. Мой авторитет также пошатнулся. Он еще минут двадцать ходил по магазину, выбирая компьютер уже только по внешнему виду и цене, изредка подзывая меня, спрашивая, годится или нет. Но ведь, забавная штука, годными были все компьютеры в магазине, какой ни возьми... Стресс от расставания с семьюстами долларов казался довольно сильным, особенно при покупке такого кота в мешке, и на обратном пути Олег был подавлен и неразговорчив.
Продолжение: http://4ertovsky.livejournal.com/99659.html