Человек-катастрофа
Мой отец всегда был чрезвычайно бережным человеком. Особенно в советское время, когда любая техника была в дефиците. С особым трепетом он относился к электронике - все пульты от телевизоров в доме были обернуты в целофановые чехольчики. Привезя однажды из командировки видео-магнитофон, он подвел меня к нему и сказал:
- Антон, смотри это видео-магнитофон. На нем можно смотреть видео-кассеты. Он будет стоять здесь, и я запрещаю тебе к нему прикасаться.
Магнитофон стоял на телевизоре, и я мог дотянуться до него, встав на цыпочки. Мне было лет шесть и услышанное просто не укладывалось в голове. Сейчас я понимаю, что все сказанное было здравым смыслом на 150 процентов. Старшего сына, моего брата, отец воспитал таким же бережливым, каким был сам. Но природа любит баланс, и на мне оный был восстановлен в полной мере (против них обоих) - в моих руках горело все. Мусорное ведро загоралось и плавилось от брошенной в него вроде бы погасшей спички, аудио-магнитофон зажевывал кассеты, а мамины ювелирные украшения рассыпались, стоило лишь мне к ним притронуться. Детские игрушки по сей день ломаются, попадая мне в руки... Не прикасаться к магнитофону? Как так? Буквально? Я опешил, не веря своим ушам.
- Что, даже вот так потрогать нельзя? - искренне удивился я и провел пальчиком по блестящей поверхности. Услышав в ответ шипение и едва сдерживаемые ругательства, я понял, что отец имел в виду ровно то, что сказал.
- Давай полотенцем протрем, - деятельно предложила мама и бегом вернулась из кухни с полотенцем. Я слегка обиженно наблюдал, как заботливо отец оттирает следы моего прикосновения. Видимо, как у почти всех детей, мои руки оставляли различимые жирные следы на блестящих поверхностях. Но тогда я даже не замечал этого.
Многие вещи не выдерживают тесного контакта со мной и либо ломаются, либо, будто обладая собственным сознанием, стараются меня покинуть. Так, например, в конце каждой зимы от меня сбегает шапка (хотя иногда они возвращаются). Мобильные телефоны выскакивают из карманов в общественном транспорте. Иногда они уходят прямо из моих рук, стоит мне только задремать в электричке. Фотоаппараты выпрыгивают из одежды, стоит мне только зазеваться. На мои зонты острыми каблуками наступают друзья, их с треском выгибает в противоположную сторону невесть откуда налетевшим порывом ветра в тихую погоду, наконец, они загадочным образом ломаются во время сушки. Мои велосипеды попадают в аварии, горят в пожарах или крадутся. В помещениях, где я живу, от моего прикосновения к выключателям взрываются или перегорают лампы накаливания (особенно по утрам после шумных праздников). А однажды на кухонной посиделке я встретился с похожей на меня в этом отношении девушкой. Тогда ни с того ни с сего на кухне взорвалась духовка. В ней ничего не готовили, мы только громко смеялись, когда стекло духовой печи разлетелось на мелкие кусочки. Мы даже беспокоились, что обнаружим осколки в салате. Но обошлось.
Моя обувь часто стирается до дыр (если у неё раньше не отлетит подошва) - хотя это, быть может, наоборот, показывает, что отцовские старания привить мне хоть сколько-нибудь бережливости не прошли бесследно.
Задумчиво входя в квартиру и закрывая за собой дверь, я однажды отломал дверную ручку. Вскоре после этого, задумчиво моясь в душе, я случайно оторвал водопроводный кран.
В гостях у друга, убирая его гитару со стула, я опер её о стену. Гитара сползла на пол и перестала быть гитарой, превратившись в какое-то подобие восточного холодного оружия нунтяку (по-русски нунчаки) с шестью струнами вместо шнура.
Когда отец учил меня водить машину, в ней загадочным образом порвался ремень генератора.
С первого курса университета - как только началось серьезное познание компьютерных технологий, в моем присутствии то и дело зависали компьютеры. Мне даже ничего не надо было делать. Я обязательно напарывался на баг в программном обеспечении. И я обязательно нахоидл его в самый неподходящий момент. Это, казалось бы, полезное качество в моей профессии не приносит мне большой пользы, ибо, когда действительно надо, я ничего найти не могу. Однако настоящий разработчик, как правило, только обрадуется факту, что у него нет выдающихся способностей к тестированию.
Однажды, я в довольно возбужденном состоянии ехал домой после свидания с очаровательной девушкой, и в везущей меня электричке что-то компактно взорвалась ровно под моим сиденьем, а токоприемник на крыше вагона, ровно надо мной, разразился снопом искр. Запахло дымом и через несколько минут в поезде начался пожар.
На первом курсе университета в университетском коридоре, где шел ремонт, в пылу выяснения отношений с одногруппником, прыгая и размахивая руками, я оторвал кусок подвесного потолка. Зимой и весной одногруппники боялись ходить со мной по улице, т.к. рядом с крыш нередко падали увесистые сосульки.
Половина жестких дисков, которыми я обладал, вышли из строя в течение первого года использования по причине механического износа.
Наконец, три московских компании, в которых я работал, разорились.
Другой частью это же медали мне видится моя способность попадать в довольно нелепые ситуации.
Возвращаясь к теме велосипедов, однажды весной милиция поймала меня в московском парке и, провозгласив меня главарем банды, отбирающей у подростков велосипеды, стала требовать поделиться одним для своего потерпевшего.
В своем туалете я запросто могу обнаружить пятнистого питона, а во времена бурной юности я однажды проснулся в кровати с мужчиной нетрадиционной сексуальной ориентации. Благо, обошлось.
В другой раз мне удалось нелегально пересечь государственную границу России в легальном пассажирском поезде. Пока я спал, пограничник не признал во мне хохла, и не поставил мне штамп о пересечении границы. В ОВД подивились моей истории и посоветовали купить на вокзале миграционную карту с фальшивой отметкой о пересечении границы, по которой мне сделали настоящую регистрацию в городе Москве, позже выдали настоящие водительские права и пропуск на режимное предприятие, охраняемое сотрудниками ФСБ с автоматами. На обратном пути пограничник, бегло пробежав взглядом по моим документам, провозгласил:
- Слезай, художник! - и в тамбуре поинетесовался, - Где нарисовал такую бумажку?
- Бланк со штампом на вокзале купил, а остальное в ОВД нарисовали - там все настоящее.
Он, похоже и сам это видел, и слабо верил глазам - обычно либо все настоящее, либо все фальшивое.
- А нахрена миграционная карта фальшивая?
- Да вы все равно не поверите. Я пограничный контроль проспал.
Держаться я старался непринужденно, хотя колени неконтролируемо тряслись.
- Ну, Тоха, с тебя магарыч! - молодой пограничник явно был в недоумении.
- Ну, я студент, у меня много нет, - выдал я заготовленную фразу, но сам уже было полез в карман.
- На кого учишься, художник?
- На программиста.
- На, сожги это и съешь, - он протянул мне карту, - Хакер!
И отпустил с миром.
В другой раз, провожая поезд я забыл в нем рюкзак с паспортом и массой других довольно полезных вещей. По случайности в кармане остался мобильный телефон, который зазвонил совсем скоро после отправления поезда. Друзья поведали, что выбросили мой рюкзак в окно. Летом на вокзале Симферополя тысячи людей ждут своих поездов, располагаясь в ожидании вдоль железнодорожном путей. В тот день несколько сотен ожидающих поезд пассажиров могли наблюдать бегущего за поездом человека, испуганно озирающегося по сторонам, время от времени покрикивая: "Рюкзак! Рюкзак здесь не видели?". "Там, чуть впереди валяется!", - добрался я наконец.
На первом курсе университета, выясняя отношения с тем же одногруппником все в том же коридоре, где шел ремонт, применяя технику дзюдо, я завалил нас обоих, только вот противник упал на пол, а мой зад при падении угодил в ведро с клейстером.
Я могу приехать в другой город, зная только телефон принимающей стороны. При этом принимающая сторона оказывается жертвой разбойного нападения на улице и лишается всех средств связи ночью за несколько часов до моего приезда. Контакт налаживается спустя полдня через посредника, который исключительно ради этого регистрируется в социальной сети, находит мою страницу, предлагает дружбу и передает новый телефон, по которому можно связаться со старым добрым другом, попавшим в беду.
Или же, зная и адрес и номер телефона, я могу посадить в дороге мобильный телефон со всеми контактными данными и картой города.
Ночью, съехав с шоссе на пару часов, чтобы поспать, возвращаясь я могу обнаружить, что въезд обратно закрыт, и на нем ведутся дорожные работы.
Путешествуя на автобусе по Канаде я могу, заплатив деньги за билет, получить лишь квитанцию об оплате, проездным документом не являющуюся, и обнаружить это лишь в середине пути на станции пересадки.
Я даже не упоминаю, что при любой возможности хожу пешком по лестнице, избегая лифтов.
А еще бывает, я выпиваю. Изредка так. И когда я выпью, вероятности моего перехода в устойчивое психическое состояние распределяются между буйным активным деятелем и философски-задумчивым погруженным в себя мыслителем в соотношении два к трем в пользу первого. Однако не думайте, что мыслитель - безопасный тип! В моем доме вещи крушатся и ломаются обычно когда я нахожусь именно в глубоко-задумчивом состоянии. Ну, в общем, однажды я задумчиво читал Хемингуея на шумной вечеринке, когда народ кругом кутил, пил, курил и матерился. Задумчивое настроение было. Дочитав рассказ, я вышел в коридор прогуляться, осмыслить прочитанное, и мое внимание привлек яркий красно-себеряного цвета рычажок на стене с надписью Fire Alarm. Их специально делают такими яркими, чтобы они действовали на первобытное чувство любопытства и желание потрогать руками. Я без умысла провел рукой по рычажку, и, представте себе, три наряда служб неотложной помощи примчались меня спасать.
Ну, а вот пара последних новостей, что, собственно, и пробудило все эти воспоминания. Для начала, совсем недавно в волнительном предвкушении встречи с милейшей девушкой я захлопнул ключи в своей машине. Я, конечно, не растерялся, тем более что прежние хозяева автомобиля неоднократно рассказыали истории об этой ситуации, так что я знал, что нужно делать. Раздобыв крючок от одежной вешалки и примотав её к первому попавшемуся продолговатому предмету, коим, ясное дело, оказалсь хоккейная клюшка, я стал оттягивать дверь, используя отвертку в качестве рычага. Но беда в том, прежние хозяева, обяъснив что нужно делать, не обмолвились и словом на тему КАК. В общем минут через десять безуспешных страданий из под водительской двери, глядя в небо подобно акульиму плавнику торчала хоккейная клюшка, а борт крыши был помят отверткой. Но только делу открытия машины это не помогло. Спасла женская смекалка и концепция командной работы. Нежные женские руки в буквальном смысле (с помощью удочки) выудили ключи, пока я оттягивал дверь. Затемненные стекла запотевали, когда мы пытались рассмотреть ключи в глубине салона, а с неба, словно салютуя, сыпал робкий первый снег. Романтика!
В продолжение, воскресной ночью, затерявшись на шоссе где-то между Детройтом и Монреалем, моя машина стала вести себя очень странно. Фары стали моргать, дворники играли в роботов, двигаясь в замедленном темпе, а стрелки спидометра и тахометра играли в авиационные датчики - они стали прыгать в разные стороны. Через минуту на скорости 120 киломтеров в час фары погасли полностью, передачи перестали переключаться, короче говоря, вся электрика вышла из строя. Накрылся генератор. Пришлось вызывать эвакуатор. На канадском шоссе, чтобы вернуться на пять километров назад, нжуно проехать 15 километров вперед, разверуться и проехать 20 назад.
Прям как на родине:
- Как по-татарски вперед?
- Алга!
- А как по-татрски назад?
- В татрском языке нет слова назад. В татрском языке мы разворачиваемся и алга!
Оплата, ясное дело, по километрам. Эвакуатор приволок машину к одному из немногочисленных сервисов на окраине самой большой в Канаде авиа-базы. Сон в осеннюю ночь в незаводящейся машине оказался делом не самым приятным. Проспав несколько часов в куртке с капюшоном и шарфе, укрываясь сверху пальтом, первые полтора часа после восхода солнца я ходил на едва гнущихся ногах. Но за пару часов в машину поставили новый генератор, запилили торчащую дверь, а разговор "за жизнь" с пожилым канадцем, чья Хонда приказала купить новую коробку передач за 5000 долларов, сделал мое утро совсем приятным.
Ворочаясь ночью в холодной машине, я задумался, что все это, должно быть, неспроста случается со мной. Видится в этом какой-то великий замысел. Я долго размышлял, медитировал и постился над этим вопросом и пришел к выводу, что должен поведать миру обо всем этом. Ведь, возможно, приключения именно для этого со мной и случаются, чтобы было что прочитать в жежешке во вторник утром.
- Антон, смотри это видео-магнитофон. На нем можно смотреть видео-кассеты. Он будет стоять здесь, и я запрещаю тебе к нему прикасаться.
Магнитофон стоял на телевизоре, и я мог дотянуться до него, встав на цыпочки. Мне было лет шесть и услышанное просто не укладывалось в голове. Сейчас я понимаю, что все сказанное было здравым смыслом на 150 процентов. Старшего сына, моего брата, отец воспитал таким же бережливым, каким был сам. Но природа любит баланс, и на мне оный был восстановлен в полной мере (против них обоих) - в моих руках горело все. Мусорное ведро загоралось и плавилось от брошенной в него вроде бы погасшей спички, аудио-магнитофон зажевывал кассеты, а мамины ювелирные украшения рассыпались, стоило лишь мне к ним притронуться. Детские игрушки по сей день ломаются, попадая мне в руки... Не прикасаться к магнитофону? Как так? Буквально? Я опешил, не веря своим ушам.
- Что, даже вот так потрогать нельзя? - искренне удивился я и провел пальчиком по блестящей поверхности. Услышав в ответ шипение и едва сдерживаемые ругательства, я понял, что отец имел в виду ровно то, что сказал.
- Давай полотенцем протрем, - деятельно предложила мама и бегом вернулась из кухни с полотенцем. Я слегка обиженно наблюдал, как заботливо отец оттирает следы моего прикосновения. Видимо, как у почти всех детей, мои руки оставляли различимые жирные следы на блестящих поверхностях. Но тогда я даже не замечал этого.
Многие вещи не выдерживают тесного контакта со мной и либо ломаются, либо, будто обладая собственным сознанием, стараются меня покинуть. Так, например, в конце каждой зимы от меня сбегает шапка (хотя иногда они возвращаются). Мобильные телефоны выскакивают из карманов в общественном транспорте. Иногда они уходят прямо из моих рук, стоит мне только задремать в электричке. Фотоаппараты выпрыгивают из одежды, стоит мне только зазеваться. На мои зонты острыми каблуками наступают друзья, их с треском выгибает в противоположную сторону невесть откуда налетевшим порывом ветра в тихую погоду, наконец, они загадочным образом ломаются во время сушки. Мои велосипеды попадают в аварии, горят в пожарах или крадутся. В помещениях, где я живу, от моего прикосновения к выключателям взрываются или перегорают лампы накаливания (особенно по утрам после шумных праздников). А однажды на кухонной посиделке я встретился с похожей на меня в этом отношении девушкой. Тогда ни с того ни с сего на кухне взорвалась духовка. В ней ничего не готовили, мы только громко смеялись, когда стекло духовой печи разлетелось на мелкие кусочки. Мы даже беспокоились, что обнаружим осколки в салате. Но обошлось.
Моя обувь часто стирается до дыр (если у неё раньше не отлетит подошва) - хотя это, быть может, наоборот, показывает, что отцовские старания привить мне хоть сколько-нибудь бережливости не прошли бесследно.
Задумчиво входя в квартиру и закрывая за собой дверь, я однажды отломал дверную ручку. Вскоре после этого, задумчиво моясь в душе, я случайно оторвал водопроводный кран.
В гостях у друга, убирая его гитару со стула, я опер её о стену. Гитара сползла на пол и перестала быть гитарой, превратившись в какое-то подобие восточного холодного оружия нунтяку (по-русски нунчаки) с шестью струнами вместо шнура.
Когда отец учил меня водить машину, в ней загадочным образом порвался ремень генератора.
С первого курса университета - как только началось серьезное познание компьютерных технологий, в моем присутствии то и дело зависали компьютеры. Мне даже ничего не надо было делать. Я обязательно напарывался на баг в программном обеспечении. И я обязательно нахоидл его в самый неподходящий момент. Это, казалось бы, полезное качество в моей профессии не приносит мне большой пользы, ибо, когда действительно надо, я ничего найти не могу. Однако настоящий разработчик, как правило, только обрадуется факту, что у него нет выдающихся способностей к тестированию.
Однажды, я в довольно возбужденном состоянии ехал домой после свидания с очаровательной девушкой, и в везущей меня электричке что-то компактно взорвалась ровно под моим сиденьем, а токоприемник на крыше вагона, ровно надо мной, разразился снопом искр. Запахло дымом и через несколько минут в поезде начался пожар.
На первом курсе университета в университетском коридоре, где шел ремонт, в пылу выяснения отношений с одногруппником, прыгая и размахивая руками, я оторвал кусок подвесного потолка. Зимой и весной одногруппники боялись ходить со мной по улице, т.к. рядом с крыш нередко падали увесистые сосульки.
Половина жестких дисков, которыми я обладал, вышли из строя в течение первого года использования по причине механического износа.
Наконец, три московских компании, в которых я работал, разорились.
Другой частью это же медали мне видится моя способность попадать в довольно нелепые ситуации.
Возвращаясь к теме велосипедов, однажды весной милиция поймала меня в московском парке и, провозгласив меня главарем банды, отбирающей у подростков велосипеды, стала требовать поделиться одним для своего потерпевшего.
В своем туалете я запросто могу обнаружить пятнистого питона, а во времена бурной юности я однажды проснулся в кровати с мужчиной нетрадиционной сексуальной ориентации. Благо, обошлось.
В другой раз мне удалось нелегально пересечь государственную границу России в легальном пассажирском поезде. Пока я спал, пограничник не признал во мне хохла, и не поставил мне штамп о пересечении границы. В ОВД подивились моей истории и посоветовали купить на вокзале миграционную карту с фальшивой отметкой о пересечении границы, по которой мне сделали настоящую регистрацию в городе Москве, позже выдали настоящие водительские права и пропуск на режимное предприятие, охраняемое сотрудниками ФСБ с автоматами. На обратном пути пограничник, бегло пробежав взглядом по моим документам, провозгласил:
- Слезай, художник! - и в тамбуре поинетесовался, - Где нарисовал такую бумажку?
- Бланк со штампом на вокзале купил, а остальное в ОВД нарисовали - там все настоящее.
Он, похоже и сам это видел, и слабо верил глазам - обычно либо все настоящее, либо все фальшивое.
- А нахрена миграционная карта фальшивая?
- Да вы все равно не поверите. Я пограничный контроль проспал.
Держаться я старался непринужденно, хотя колени неконтролируемо тряслись.
- Ну, Тоха, с тебя магарыч! - молодой пограничник явно был в недоумении.
- Ну, я студент, у меня много нет, - выдал я заготовленную фразу, но сам уже было полез в карман.
- На кого учишься, художник?
- На программиста.
- На, сожги это и съешь, - он протянул мне карту, - Хакер!
И отпустил с миром.
В другой раз, провожая поезд я забыл в нем рюкзак с паспортом и массой других довольно полезных вещей. По случайности в кармане остался мобильный телефон, который зазвонил совсем скоро после отправления поезда. Друзья поведали, что выбросили мой рюкзак в окно. Летом на вокзале Симферополя тысячи людей ждут своих поездов, располагаясь в ожидании вдоль железнодорожном путей. В тот день несколько сотен ожидающих поезд пассажиров могли наблюдать бегущего за поездом человека, испуганно озирающегося по сторонам, время от времени покрикивая: "Рюкзак! Рюкзак здесь не видели?". "Там, чуть впереди валяется!", - добрался я наконец.
На первом курсе университета, выясняя отношения с тем же одногруппником все в том же коридоре, где шел ремонт, применяя технику дзюдо, я завалил нас обоих, только вот противник упал на пол, а мой зад при падении угодил в ведро с клейстером.
Я могу приехать в другой город, зная только телефон принимающей стороны. При этом принимающая сторона оказывается жертвой разбойного нападения на улице и лишается всех средств связи ночью за несколько часов до моего приезда. Контакт налаживается спустя полдня через посредника, который исключительно ради этого регистрируется в социальной сети, находит мою страницу, предлагает дружбу и передает новый телефон, по которому можно связаться со старым добрым другом, попавшим в беду.
Или же, зная и адрес и номер телефона, я могу посадить в дороге мобильный телефон со всеми контактными данными и картой города.
Ночью, съехав с шоссе на пару часов, чтобы поспать, возвращаясь я могу обнаружить, что въезд обратно закрыт, и на нем ведутся дорожные работы.
Путешествуя на автобусе по Канаде я могу, заплатив деньги за билет, получить лишь квитанцию об оплате, проездным документом не являющуюся, и обнаружить это лишь в середине пути на станции пересадки.
Я даже не упоминаю, что при любой возможности хожу пешком по лестнице, избегая лифтов.
А еще бывает, я выпиваю. Изредка так. И когда я выпью, вероятности моего перехода в устойчивое психическое состояние распределяются между буйным активным деятелем и философски-задумчивым погруженным в себя мыслителем в соотношении два к трем в пользу первого. Однако не думайте, что мыслитель - безопасный тип! В моем доме вещи крушатся и ломаются обычно когда я нахожусь именно в глубоко-задумчивом состоянии. Ну, в общем, однажды я задумчиво читал Хемингуея на шумной вечеринке, когда народ кругом кутил, пил, курил и матерился. Задумчивое настроение было. Дочитав рассказ, я вышел в коридор прогуляться, осмыслить прочитанное, и мое внимание привлек яркий красно-себеряного цвета рычажок на стене с надписью Fire Alarm. Их специально делают такими яркими, чтобы они действовали на первобытное чувство любопытства и желание потрогать руками. Я без умысла провел рукой по рычажку, и, представте себе, три наряда служб неотложной помощи примчались меня спасать.
Ну, а вот пара последних новостей, что, собственно, и пробудило все эти воспоминания. Для начала, совсем недавно в волнительном предвкушении встречи с милейшей девушкой я захлопнул ключи в своей машине. Я, конечно, не растерялся, тем более что прежние хозяева автомобиля неоднократно рассказыали истории об этой ситуации, так что я знал, что нужно делать. Раздобыв крючок от одежной вешалки и примотав её к первому попавшемуся продолговатому предмету, коим, ясное дело, оказалсь хоккейная клюшка, я стал оттягивать дверь, используя отвертку в качестве рычага. Но беда в том, прежние хозяева, обяъснив что нужно делать, не обмолвились и словом на тему КАК. В общем минут через десять безуспешных страданий из под водительской двери, глядя в небо подобно акульиму плавнику торчала хоккейная клюшка, а борт крыши был помят отверткой. Но только делу открытия машины это не помогло. Спасла женская смекалка и концепция командной работы. Нежные женские руки в буквальном смысле (с помощью удочки) выудили ключи, пока я оттягивал дверь. Затемненные стекла запотевали, когда мы пытались рассмотреть ключи в глубине салона, а с неба, словно салютуя, сыпал робкий первый снег. Романтика!
В продолжение, воскресной ночью, затерявшись на шоссе где-то между Детройтом и Монреалем, моя машина стала вести себя очень странно. Фары стали моргать, дворники играли в роботов, двигаясь в замедленном темпе, а стрелки спидометра и тахометра играли в авиационные датчики - они стали прыгать в разные стороны. Через минуту на скорости 120 киломтеров в час фары погасли полностью, передачи перестали переключаться, короче говоря, вся электрика вышла из строя. Накрылся генератор. Пришлось вызывать эвакуатор. На канадском шоссе, чтобы вернуться на пять километров назад, нжуно проехать 15 километров вперед, разверуться и проехать 20 назад.
Прям как на родине:
- Как по-татарски вперед?
- Алга!
- А как по-татрски назад?
- В татрском языке нет слова назад. В татрском языке мы разворачиваемся и алга!
Оплата, ясное дело, по километрам. Эвакуатор приволок машину к одному из немногочисленных сервисов на окраине самой большой в Канаде авиа-базы. Сон в осеннюю ночь в незаводящейся машине оказался делом не самым приятным. Проспав несколько часов в куртке с капюшоном и шарфе, укрываясь сверху пальтом, первые полтора часа после восхода солнца я ходил на едва гнущихся ногах. Но за пару часов в машину поставили новый генератор, запилили торчащую дверь, а разговор "за жизнь" с пожилым канадцем, чья Хонда приказала купить новую коробку передач за 5000 долларов, сделал мое утро совсем приятным.
Ворочаясь ночью в холодной машине, я задумался, что все это, должно быть, неспроста случается со мной. Видится в этом какой-то великий замысел. Я долго размышлял, медитировал и постился над этим вопросом и пришел к выводу, что должен поведать миру обо всем этом. Ведь, возможно, приключения именно для этого со мной и случаются, чтобы было что прочитать в жежешке во вторник утром.