Живет такой парень
Уже несколько неформат. Но начав однажды уже не мог не закончить.
Пипл
Я старый стритовый пипл,
И к жопе моей прилипл
Пацифика знак горячий,
В глазах моих пляшет удача.
Мы мир этот на уши ставили,
А нас к орденам не представили!
И забыла мать-земля
Олдового хипа...
А. Григорян
Душная Москва с беспокойным ритмом жизни осталась на севере.
Я вернулся в посвист редкий к берегам, где в небо рос. Короткой вспышкой. Будто бы уснул и попал в другой мир. С иными правилами и законами.
Я с радостью откликнулся на приглашение Пипла отправиться на выходные в Ласпи. Пипл из таких людей, которые не стареют душой. Иные, правда, говорят, что эти люди для начала не взрослеют, и только потом не стареют. Но мне он точно старший брат. Старый стритовый пипл - прожженный гуляка. И достаточно известный врач гинеколог. Он как никто может сказать, что знает женщин очень хорошо. Во всех смыслах. И несмотря на обилие всяческих приключений, я ни разу не слышал, чтобы он попал в серьезную передрягу. Зато у его ненавистников в жизни постоянно что-то не ладилось. Однажды за разговором о послеродовых проблемах чьей-то жены один наш общий знакомый обмолвился:
- Так пусть обратятся к Пиплу! Так-то он дурак, но врач, говорят, хороший.
Проведение не заставило себя долго ждать. Ближайшей зимой в Крымских горах Пипл рулил огромным рекламным баннером, на котором по горнолыжной трассе спускалось около десяти человек. Благоприятный спуск не устраивал Пипла как большого ценителя приключений, и один из поворотов он заложил слишком круто, зато так ловко, что после падения невредимыми остались все. Кроме обидчика, влетевшего в сосну на полном ходу.
Летним субботним утром мы упаковали рюкзаки и прибыли на железнодорожный вокзал Симферополя. Пипл взял с собой гитару. Почти сразу появилась Катя. Катя была очень приветливой девушкой с очень знакомым лицом. Я так и не смог вспомнить, похожа ли она на кого-то из моих знакомых, или мне доводилось видеть её раньше. Лица из «прошлой жизни» до отъезда из Симферополя все глубже смешивались с массой новых московских знакомых. Катина открытость и «знакомость» вместе с обществом Пипла создавали очень уютную атмосферу.
Мы ждали еще кого-то и направились в сквер, забитый туристами, ожидавшими свои поезда. Люди сидели повсюду, обложившись багажом. Мы уселись на солнце возле гранитного Ленина, достали пиво и гитару. Пипл затянул походную песню, которая тут же заняла свое место в привокзальной обстановке. Прохожие с улыбкой смотрели в нашу сторону. Полная женщина, поглощавшая помидоры неподалеку, пододвинула свои сумки, пересела поближе к нам, попросила спеть сначала одно, потом другое, щедро угощая нас своими овощами. Между песнями Пипл распаковал коньяк. Подошли ребята в черном, спросили, играем ли мы Гражданскую оборону, ушли за пивом и обещали вернуться. Еще не начавшийся поход превращался в вакханалию.
В переломный момент появился Федя. Мне было уже почти безразлично, кто это. Волны хмеля подхватили меня и несли за собой. Я расслаблялся и отдавался потоку событий, чувствуя себя как во сне, когда ничему не удивляешься и мало волнуешься о последствиях, - в конечном счете все равно проснешься. Мы ехали на Западную автостанцию, а оттуда в Севастополь. В полупустой маршрутке Пипл обратился к водителю:
- Начальник, мы споем!?
- Только если без мата.
Пипл пел, разливая коньяк в перерывах.
На Западной концентрация алкоголя в крови была ощутимо выше. В таком состоянии время проходит незаметно.
Из автобуса мы вышли, не доехав до Бахчисарая. Далее было не по пути. Дорога показалась быстрой, и тем сильнее меня удивило, что коньяка больше нет. Кругом раскинулись персиковые сады, а Пипл куда-то пропал.
- Он, наверное, за персиками пошел.
- Идиот, его же там подстрелят!
Но он вернулся довольно скоро, неся импровизированный мешок из футболки, полный персиков.
Мы остановили совершенно пустой автобус и направились в Севастополь. В свободном салоне Пипл играл на гитаре, а по нашим губам и рукам растекался персиковый сок. Я был пьян, а персики были такие сладкие…
Ближе к городу алкоголь закончился, и моя голова стала проясняться. Я заметил, что Катю с Федей что-то связывает, и это очень не нравится Пиплу.
В Севастополе нас встретили Витя и Леша. Витя был высокий худой и небритый, создавал впечатление человека целеустремленного и сильного. Леша, полноватый, рабочего вида и склада ума, постоянно пошло шутил и гоготал.
Автобус в сторону Ласпи отправлялся через два часа. Мы сидели на земле, Пипл пел песни Крематория, когда откуда-то появился сочувствующий товарищ и начал нам подпевать. Он поставил перед нами пару бутылок пива, предложил угощаться и попросил гитару.
- Знаете Шевчука? Я сейчас спою одну его песню, но вы её точно не знаете.
И затянул: «Я завтра брошу пить, вот удивится свет…»
Следующую строку мы пели уже вдвоем. В моей памяти до сих пор хранится не один десяток бестолковейших и пошлых песен и стихов, которые я могу начать декламировать совершенно неожиданно для окружающих, или, что хуже, петь. Но нашего нового знакомого это ввергло прямо-таки в экстаз. Каждый новый куплет он пел с все возрастающим воодушевлением…
Сажая нас в автобус, он купил нам в дорогу еще пива, и с растроганным лицом стоял на платформе, проклиная судьбу за то, что нам не по пути. Я очень живо представлял, как он смотрит автобусу вслед, а по его лицу катится скупая мужская слеза.
В автобусе меня укачало. У поворота на Ласпи мы сошли. С трассы открывался удивительный вид на бухту, а меня неустанно мутило. Нам предстоял долгий спуск к морю. Леша заныл и предложил не ходить никуда, а сесть и забухать прямо здесь.
Спуск начинался на окраине маленького поселения, где стоял странный и единственный на всю округу магазин, представлявший собой комнату на первом этаже частного дома. Мы с Катей остались неподалеку смотреть за рюкзаками, Пипл с ребятами пошли в магазин. Федя скоро вернулся, и они с Катей уединились в сторонке. Остальные отсутствовали довольно долго, только Леша несколько раз прибегал то с бутылками, то куриными яйцами в карманах, совал нам добычу и убегал обратно. Я приходил в себя и плохо воспринимал происходящее. Наконец вернулись Пипл с Витей:
- Идем отсюда скорее! Собирайтесь!
Леша явно перся от происходящего, и только мы отошли подальше от магазина, он громко заржал.
Уже почти стемнело, когда мы спустились к морю. Времени на выбор места для стоянки не было, мы расположились прямо на пляже.
Практически родственные чувства к Пиплу и стойкое ощущение того, что я знаю Катю уже давно, погрузили меня в расслабленное состояние, которое под действием алкоголя сменилось чувством единения с окружающим миром. Незнакомых мне Витю и Лешу я в себя не пускал, да и им до меня не было никакого дела, равно как и Феде. Всех их интересовала Катя. Та или иная. В таком состоянии пропадает тревога, ощущения становятся цельными и будто обретают форму, а хронология событий разрывается. События становятся статическими иллюстрациями ощущений, растянутых во времени.
Я помню жидкий костер, круг людей вокруг огня, звон гитары и субстанцию со вкусом водки и запахом вина в стаканах. Помню, как круг стал шире, огонь горел тускло, и людей было не разглядеть. Зато всех было прекрасно слышно, они представлялись и знакомились. Помню, это была театральная труппа из Харьковского почему-то автодорожного института. Помню пение незнакомых голосов, ритмичный звон гитары, собственный голос, выводящий узор песен группы Пятница, аплодисменты, голос Пипла, декламирующий строки как-то «Ты знаешь, откуда берутся дети…», смех, аплодисменты, пение, снова аплодисменты…
Первым, что я увидел, проснувшись утром, была торчащая из воды голова Пипла с жалобным лицом периодически уходящая под воду со стоном:
- Ле-еша! Зачем же ты водку с вином смешал!?
- Ну, так бухла было мало! Нужно было что-то делать, - отвечал Леша гогоча, - Ведь весело было!
Первую половину дня мы, а Пипл в особенности, боролись с бодуном, макали свои тела в соленую воду и пытались играть в какие-то интеллектуальные игры, что по известным причинам получалось довольно вяло. Забавно было по-новой знакомиться с соседями, т.к. ночью ни одного лица разглядеть было невозможно.
После обеда для нас с Пиплом пришло время собираться. Ребята оставались еще на день или два.
- Мне завтра утром на работу. А вам, ребята, приятного отдыха! - объявил Пипл.
- Пипл, не будьте вы свиньями, помогите нам дров собрать. Вы уезжаете, а нам здесь еще ночевать. Или хотя бы спальник оставьте! У Кати ведь его нет!
Пипл подумал, сбросил на землю рюкзак, достал оттуда спальный мешок, бросил его в сторону Кати.
- Только не трахаться в нем! - обиженным тоном было объявлено напоследок.
Нам предстоял долгий путь по берегу, а позже подъем наверх. Припекало. Пройдя несколько километров, мы решили окунуться на безлюдном пляже. Не удручая себя лишними переодеваниями, мы залезли в воду голышом. Стараясь максимально насладиться купанием перед долгой дорогой, мы тянули время, лежа в прохладной воде. Вдалеке показались люди, взрослые с детьми, девушки и женщины.
- Видишь вон ту длинноволосую, - говорил Пипл, - смотри, как она спину изогнула! Ух, шлюха! Ну в смысле женщина любит и ценит секс и ощущает собственную притягательность - Пипл посвящал меня в свои гинекологические премудрости.
Мы сидели голые на бревне и обсыхали на солнце, когда сбоку появился какой-то мужчина. Мужчина зашел к нам спереди, смерил каждого взглядом и лишь после этого обратился:
- Молодые люди, иди-ка вон отсюда! Или оденьтесь! У нас там дети, видите!?
Но нам и так пора было идти.
Мы поднимались в гору, говорили о том и сем. Солнце нещадно палило, а подъем предстоял изнуряющий.
- Я вот открыл для себя щетину, - говорил Пипл - такую промежуточную бороду. Вот если ты не носишь бороды и усов и приходишь на дежурство небритый - сразу видно, что ты бухал прошлой ночью и утром тебе было не до бритья. Как-то некрасиво. А если у тебя постоянная довольно длинная щетина - то ничего на следующий день незаметно.
Постепенно наш разговор перешел в обсуждение наших вчерашних спутников. Катя оказалась ангелочком во плоти, и только невесть откуда взявшийся Федя спутал все планы.
- Можно было его напоить, - тактически рассуждал Пипл, - но видишь как вышло, бухла почти не было. А Леша еще, дебил, смешал все, так что я сам утром еле проснулся. Хотя этот Федя парень вроде хороший, не дурак... Мы пока играли, я успел его оценить... Витя, кстати, отличный парень. Он хоть и быковатый на вид, в экстренной ситуации на этого человека можно положиться. Я это видел в лагере дайверов. Я сам тогда струсил и почти убежал, а он молодцом держался. Заметил, какой он - безусловно положительный - он волновался о дровах, об общем деле. Как он на меня наехал, что я не хочу собирать ничего. А помнишь, как он резко высказался на мой рассказ о детстве, что я в детском саду ссал в чужие кроватки? Ребенок - неважно. Поступаешь неправильно! Славный малый. А вот Лешу я раньше не знал. Но судя по тому, как активно он помогал мне воровать яйца из магазина, человек он нехороший.
- Да и вообще, странно, чего он с нами пошел. Ныл всю дорогу.
- Ну, видишь, он, видимо, рассчитывал на что-то. Ему-то сказали, что будут девки, а тут одна Катя, и еще четыре мужика. Вот он и сник.
Выходя из леса на дорогу, мы заметили дренажную трубу метра полтора в диаметра и решили в неё залезть.
- Здесь наверняка отличная акустика. Надо что-нибудь спеть.
Мы достали гитару, спели по песне. Довольные собой вышли из трубы с другой стороны.
- А давай там костер разожжем! - Тридцатилетний врач превратился в малолетнего хулигана. - Вот кто-нибудь перепугается, когда дым из трубы повалит!
Мы сложили костер в трубе прямо под дорогой, подожгли. Количество дыма не оправдало ожидания, но на всякий случай мы поспешили убежать.
Мы поймали какой-то набитый автобус, следовавший в Севастополь, примостились на полу где-то в середине салона. Пипл достал телефон, стал названивать своим друзьям и подругам и дразнить их.
- Маша, привет! А мы с Чертовым из Ласпи возвращаемся!
По ходу дела, громко смеясь, мы решили навестить в Севастополе пипловского давнего друга и по совместительству моего двоюродного брата Леху. В какой-то момент, сидящий рядом мужчина дерзко попросил нас вести себя потише. Пипл переспросил: «Что-что?». Мужчина повторил свою просьбу.
- Он просит нас помолчать. Я думаю, в данной конкретной ситуации, неактуально. - громко заметил Пипл.
Я стушевался и старался вести себя тише. Пипл же время от времени ни с того ни с сего начинал громко и четко говорить что-то вроде:
- Антон! А ты помнишь, как тетя Нина приехала в Севастополь и... - При этом каждый раз обращая внимание на реакцию беспокойного пассажира.
В Севастополе мы добрались до лехиного дома, купили бутылку водки в магазине неподалеку, позвонили в дверь, но никто не открыл. По телефону Леха пообещал быть через полчаса. Мы устроились прямо на ступеньках крыльца его подъезда, Пипл открыл бутылку водки, налил себе в стаканчик, и в этот момент мы заметили человека, который спал на скамейке прямо рядом с нами. Человек проснулся, привстал и оценивал окружающую обстановку.
- Привет, - как ни в чем не бывало выпалил Пипл, - Водку будешь? - и протянул ему только что наполненный стакан.
- Нееет! - простонал человек, поднялся со скамейки и убежал прочь.
Вскоре приехал Леха. Его жена была несколько испугана нашей компанией, но мы успокоили её, пообещав, что в этот раз ночевать не останемся.
Отпраздновав встречу, решили, что пора собираться. Часы показывал одиннадцатый час и шанс сесть в автобус или электричку до Симферополя был минимальным. Позвонив в первую попавшуюся и несколько сомнительную справочную, мы узнали, что ни автобусов, ни электричек на Симферополь уже нет, лишь в половине двенадцатого из Севастополя отправляется единственный на тот вечер скорый поезд.
- Что это за телефон, по которому ты звонил, Антон? - Спросил Пипл. - Они сказали, что это справочная? Что-то не доверяю я им. Зная себя особенно. Вот если мне кто-то позвонит и задаст такой вопрос, я ведь не стесняясь отвечу первое, что придет в голову. Ладно, поехали, проверим.
До вокзала мы ехали на маршрутке. Какие-то женщины, увидев рюкзаки и гитару, воспылали походной романтикой и стали умолять что-нибудь спеть. Я стал было наяривать что-то Пятничное, завывая как положено, но хироумные баре постоянно слетали с грифа на неровной дороге, не говоря о том, что и собой я владел не очень хорошо. Пипл взял гитару и запел что-то банальное про день победы и еще какую-то чушь, которую любят женщины в возрасте. Сзади на нас гавкал какой-то отморозок, пытаясь донести свое мнение о нашей музыке. Когда мы вышли на вокзале, эта унылой рожа появилась в открытом окошке и задержи водитель отправление машины на пару секунд, её обладатель получил бы удар дном гитары.
На перроне стоял поезд, отправлявшийся через несколько минут, явно не тот, о котором нам сказали в справочной.
- Антон, иди попросись к той проводнице. Ты выглядишь трезвее.
Я робко подошел, неловко поинтересовался, нельзя ли нам в СВ до Симферополя. Жадные до наживы проводницы без колебаний согласились. До Симферополя вагон шел почти пустой. В дорогу Пипл взял еще пива. Первое время он задумчиво курил, высунувшись в окно в коридоре.
- А теперь пойдем петь песни проводницам! - вдруг заявил он и, схватив гитару, пошел по вагону.
Прожженные бесконечными дорогами проводницы не поняли вдохновенного порыва и сказали Пиплу что-то нехорошее, от чего тот помрачнел и вернулся в купе. Он выпил пива, снял штаны и стал голой задницей тереться о нераспакованные пакеты с бельем, приговаривая, что порядочных людей среди проводников нет, что нормальные люди на такой работе просто не задерживаются, и что у него там работала тетя. Совершив свое мщение, Пипл одел штаны, перешел в соседнее купе, плюхнулся на кровать и уснул.
Я начал будить его минут за 15 до прибытия в Симферополь. Надо сказать, получалось у меня это очень плохо. Я бил его ладонями по щекам и даже лил на него пиво из бутылки. В результате моих усилий Пипл оказался на полу, и я со всех сил старался придать его телу более приветливое положение. В этот самый момент нас узрела проводница и стала неподобающими для женщины словами требовать, чтобы мы скорее убирались из купе, от чего Пипл странным образом быстро проснулся и зашевелился. Стоило только ей отойти, как Пипл сгреб в кучу все одеяла, подушки и простыни и стал усердно уминать, садясь на них сверху. Спускаясь на перрон я робко бормотал на прощание «Извините», в то время как Пипл громко ревел: «Прощайте! Я там все оформил, как полагается!».
Мы ловили машину, но Пипла все что-то не устраивало, он был чем-то недоволен, и лишь помочившись на цветочную палатку прямо посреди улицы, он успокоился и сел в машину.
Утром он не помнил почти ничего о дороге из Севастополя.