Роберт Росс и Поль Робсон. Продолжая тему "как хорошо в стране савейскай жыть"!
Продолжаю разбирать на цитаты мемуары Роберта Робинсона, суть книгу "Черный о красных"
В предыдущей части я дал выдержки о расизме, которого якобы, "не было в СССР" (как воровства, оргпрестпности, педофилии и прочих пороков, присущих человеческому обществу). На этот раз немножечко о черных актерах-пропагандистах, которых пользовал совок, дабы продвигать несбыточные идеи о некоем "равноправии" при сасыализьме.
"Роберт Росс после исключения из университета получил работу в иностранном отделе московского главпочтамта благодаря содействию одного американца, который в Москве занимался реорганизацией почтовой службы. Те из нас, кто хорошо знал Росса, подозревали, что его наняли читать письма, написанные на английском языке, хотя я никогда прямо не высказывал ему свои подозрения. Со временем он женился на русской девушке, с которой до того жил около года. Прошло семь лет, прежде чем он к ужасу своему узнал, что жена служит в органах госбезопасности. Росс не смог с этим примириться, и в 1944 году они развелись. Во время войны, незадолго до развода, они с двумя детьми эвакуировались в Ташкент. Когда я впервые после войны встретил Росса в Москве, это был более зрелый, более уверенный в себе человек с новой женой и восьмилетней приемной дочерью. Он перешел на новую работу и приобрел уверенность в завтрашнем дне, которой не было у него в тридцатые годы. Раньше ему не давали покоя житейские заботы. Теперь же, когда он стал кремлевским пропагандистом, у него появилась современная квартира площадью 25 квадратных метров с большим альковом, в котором умещались кровать, небольшой столик и стул. Он уезжал на месяц в командировку по стране и возвращался с 12-14 тысячами рублей в кармане, ящиками вина и корзинами фруктов, которых не увидишь в московских магазинах. Росс выполнял функции кремлевского лектора по социальным проблемам США. Разумеется, особое внимание он уделял положению чернокожих, используя для большей убедительности специально для него подготовленные слайды. В поездках он читал в среднем по три лекции в день - на заводах и фабриках, в школах и институтах, в санаториях и домах отдыха. Хотя Росс относился ко мне с неизменным дружелюбием и иногда делился фруктами, я не откровенничал с ним - наверное, как и другие московские чернокожие. Ради материального благополучия он согласился распространять по всему Советскому Союзу искаженную информацию об Америке. Росса также использовали для организации приема чернокожих американцев. Он устраивал роскошные вечеринки и угощал гостей такими деликатесами, какие обычным русским и во сне не снились. Начальники Росса неизменно заботились о том, чтобы на этих вечеринках был смешанный расовый состав. Как правило, Росс приглашал знакомых чернокожих, а его начальники - русских. Он также водил приезжих американцев по музеям и на концерты и, следуя указаниям, обращался с ними, как с важными персонами. Само собой разумеется, они не могли получить никакого представления о том, как живут в Советском Союзе обычные иностранцы, вроде меня...
...В середине 1967 года удача изменила Россу. Его все реже приглашали выступить с лекциями, а год спустя сообщили, что отдел пропаганды, к которому он был прикреплен, распущен. Источник доходов иссяк. По возрасту он мог претендовать на пенсию, но, как выяснилось, лекторам пенсия не полагалась. На этот раз никто из его влиятельных знакомых не был в силах ему помочь. Прошло еще несколько месяцев, и Росс заболел. Его положили в больницу, диагностировали у него неизлечимую форму рака и отправили домой. Жена Росса, не пожелавшая ухаживать за мужем, отчаянно пыталась найти такую больницу, которая согласилась бы его принять. Наконец она смогла куда-то пристроить исхудавшего Росса, и через два дня он умер. На похороны жена Росса не явилась - якобы была вне себя от горя - и прислала дочь с зятем. Однако первая жена и две дочери пришли с ним попрощаться. Не припомню более грустных похорон. Я думал об одиночестве последних дней доведенного до нищеты Росса, когда от него отвернулась и жена, с которой он прожил двадцать шесть лет, и русские друзья. Когда он стал им не нужен, они просто выбросили его, как мусор, на помойку."
Типичная участь пропагандона. Но вряд ли этому внемлют потомки
"Когда Поль Робсон впервые приехал в Советский Союз в 1934 году, его встречали как международную знаменитость, одного из величайших певцов мира…
...Робсон встал и сказал, обращаясь ко мне:
- Робинсон, мы рады были с вами познакомиться и узнать, что вы, чернокожий, участвуете в строительстве великого нового общественного строя. Всего хорошего.
С этими словами он пожал мне руку своей огромной ручищей так крепко, что едва ее не сломал. Накануне "Вечерняя Москва" превознесла Робсона до небес. В прессе и по радио его умоляли приехать снова. И он приехал. Второй раз я увиделся с ним в 1936 году, когда он решил определить сына в московскую школу. Идеалист Робсон полагал, что общественный климат в СССР здоровее, чем в Соединенных Штатах. Желая оградить сына от расизма, он привез его в Москву. В Кремле, разумеется, знали об идеалистических взглядах Робсона на советское общество, успешно скрывали от него грубую реальность советской жизни и превращали в преданного марксиста-ленинца. В 1939 году Робсон снова вернулся в Советский Союз - на этот раз, чтобы забрать сына. В Европе началась война, и Робсон счел опасным оставлять его в Москве. Когда он снова приехал десять лет спустя, в 1949 году, газеты объявили его героем гражданской войны в Испании, где он, как писали, рискуя жизнью, выступал перед бойцами интернациональных бригад. Робсон вместе со своим знаменитым аккомпаниатором Лоуренсом Брауном дал три концерта в Москве, после чего отправился в поездку по стране...
...По возвращении Робсона в США, после триумфальных гастролей в Советском Союзе, власти аннулировали его паспорт, объяснив свое решение антиамериканскими заявлениями артиста. Во время одного из своих концертов в СССР Робсон сказал по-русски: "Я был, есть и всегда буду другом Советского Союза". На бис он неизменно исполнял знаменитую советскую пропагандистскую песню "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". Через некоторое время Росс пригласил меня на вечер в Колонный зал Дома Союзов, посвященный дню рождения Робсона in absentia. Нас, вместе с тринадцатью почетными гостями, усадили в президиум. Очевидно, это было сделано в целях пропаганды - парочка черных лиц была очень кстати. Недаром на следующий день газеты вышли с фотографиями, на которых в президиуме среди остальных гостей сидели и мы с Россом. Подпись под фотографией сообщала, что двое живущих в Москве негров осуждают незаконное задержание Поля Робсона в США. Ораторы превозносили Робсона как великого сына своего народа и нападали на США за то, что его лишили возможности покидать страну...
...Робсон обратился к рабочим по-русски и, глядя на меня, сказал: "Товарищи, мой дорогой друг Роберт Робинсон, который работает с вами много лет, пригласил меня к вам на завод. Я счастлив видеть вас так близко и хочу спеть несколько песен. Надеюсь, они вам понравятся".
Голос Робсона и особый магнетизм его личности покорили рабочих. Казалось, ему удалось затронуть душу каждого слушателя. Когда, исполнив несколько песен, Робсон затянул следующую, я вздрогнул от неожиданности. Я слышал раньше эту грустную еврейскую песню о вековых страданиях народа и подозревал, что она вызовет недовольство присутствовавших на концерте партийных начальников. Знал ли Робсон, готовый видеть в советском строе только одно хорошее, о существовании антисемитизма в СССР? Наверное, знал и, скорее всего, понимал, что он делает. В его голосе звучали рыдания, призыв прекратить унижение, избиение и уничтожение евреев. Он пел на идише, но я был уверен, что даже те из собравшихся, кто слышал эту грустную песню впервые, почувствовали, о чем она...
...вскоре по Москве прошел слух, что между Робсоном и Хрущевым произошел неприятный конфликт. Эту историю я слышал от трех наших заводских коммунистов. Хрущев, который тоже отдыхал в Крыму, пригласил Робсона в свою резиденцию. Робсон якобы спросил Хрущева, правду ли пишут в западных газетах о существовании антисемитизма в СССР. После этого, по словам моего собеседника, в чьей честности я не сомневался, "Хрущев, известный своей горячностью, пришел в бешенство и обвинил Робсона в том, что он вмешивается во внутренние дела страны"…
...несколько месяцев спустя, я встретил переводчицу, которая вместе с Робсоном приходила к нам на завод, и поинтересовался, исполнял ли он еврейскую песню на других концертах в Москве. Она ответила утвердительно. Пел ли Робсон ее специально? Понял ли он, что Советы обманывали его, скрывая жестокую реальность, и не начал ли наконец прозревать? Я задавал себе эти вопросы, на которые невозможно было получить ответа. Ясно было одно - Робсон неожиданно попал в немилость. После первого послевоенного концерта Робсона в Москве, в 1949 году, его песни транслировали по радио на всю страну дважды в неделю, а по воскресеньям передавали получасовой концерт. Я слушал его регулярно, но когда прошел слух о конфликте Робсона с Хрущевым, передачи прекратились. Больше я его не слышал по радио и не читал о нем в газетах. Его стерли из коллективной памяти страны, которой он восхищался. Он был любимчиком Советов до тех пор, пока слепо следовал их идеологической линии, но стал изгоем, как только подверг сомнению справедливость их внутренней политики. От иностранцев я слышал, что здоровье Робсона ухудшается. Больше он не приезжал в СССР и так никогда и не сыграл на московской сцене Отелло, что ему было давно обещано. Возможно, именно горькое разочарование ускорило его смерть...
...Каждый день я читал Библию и всегда помнил о Боге, и это давало мне силы не уподобиться Вейланду Родду, Роберту Россу, Генри Скотту и другим чернокожим, которые отчаянно искали в Советском Союзе того, что государство не могло им дать, - равноправия."
ЗЫ В копилочку совковых пропагандонов:
В предыдущей части я дал выдержки о расизме, которого якобы, "не было в СССР" (как воровства, оргпрестпности, педофилии и прочих пороков, присущих человеческому обществу). На этот раз немножечко о черных актерах-пропагандистах, которых пользовал совок, дабы продвигать несбыточные идеи о некоем "равноправии" при сасыализьме.
"Роберт Росс после исключения из университета получил работу в иностранном отделе московского главпочтамта благодаря содействию одного американца, который в Москве занимался реорганизацией почтовой службы. Те из нас, кто хорошо знал Росса, подозревали, что его наняли читать письма, написанные на английском языке, хотя я никогда прямо не высказывал ему свои подозрения. Со временем он женился на русской девушке, с которой до того жил около года. Прошло семь лет, прежде чем он к ужасу своему узнал, что жена служит в органах госбезопасности. Росс не смог с этим примириться, и в 1944 году они развелись. Во время войны, незадолго до развода, они с двумя детьми эвакуировались в Ташкент. Когда я впервые после войны встретил Росса в Москве, это был более зрелый, более уверенный в себе человек с новой женой и восьмилетней приемной дочерью. Он перешел на новую работу и приобрел уверенность в завтрашнем дне, которой не было у него в тридцатые годы. Раньше ему не давали покоя житейские заботы. Теперь же, когда он стал кремлевским пропагандистом, у него появилась современная квартира площадью 25 квадратных метров с большим альковом, в котором умещались кровать, небольшой столик и стул. Он уезжал на месяц в командировку по стране и возвращался с 12-14 тысячами рублей в кармане, ящиками вина и корзинами фруктов, которых не увидишь в московских магазинах. Росс выполнял функции кремлевского лектора по социальным проблемам США. Разумеется, особое внимание он уделял положению чернокожих, используя для большей убедительности специально для него подготовленные слайды. В поездках он читал в среднем по три лекции в день - на заводах и фабриках, в школах и институтах, в санаториях и домах отдыха. Хотя Росс относился ко мне с неизменным дружелюбием и иногда делился фруктами, я не откровенничал с ним - наверное, как и другие московские чернокожие. Ради материального благополучия он согласился распространять по всему Советскому Союзу искаженную информацию об Америке. Росса также использовали для организации приема чернокожих американцев. Он устраивал роскошные вечеринки и угощал гостей такими деликатесами, какие обычным русским и во сне не снились. Начальники Росса неизменно заботились о том, чтобы на этих вечеринках был смешанный расовый состав. Как правило, Росс приглашал знакомых чернокожих, а его начальники - русских. Он также водил приезжих американцев по музеям и на концерты и, следуя указаниям, обращался с ними, как с важными персонами. Само собой разумеется, они не могли получить никакого представления о том, как живут в Советском Союзе обычные иностранцы, вроде меня...
...В середине 1967 года удача изменила Россу. Его все реже приглашали выступить с лекциями, а год спустя сообщили, что отдел пропаганды, к которому он был прикреплен, распущен. Источник доходов иссяк. По возрасту он мог претендовать на пенсию, но, как выяснилось, лекторам пенсия не полагалась. На этот раз никто из его влиятельных знакомых не был в силах ему помочь. Прошло еще несколько месяцев, и Росс заболел. Его положили в больницу, диагностировали у него неизлечимую форму рака и отправили домой. Жена Росса, не пожелавшая ухаживать за мужем, отчаянно пыталась найти такую больницу, которая согласилась бы его принять. Наконец она смогла куда-то пристроить исхудавшего Росса, и через два дня он умер. На похороны жена Росса не явилась - якобы была вне себя от горя - и прислала дочь с зятем. Однако первая жена и две дочери пришли с ним попрощаться. Не припомню более грустных похорон. Я думал об одиночестве последних дней доведенного до нищеты Росса, когда от него отвернулась и жена, с которой он прожил двадцать шесть лет, и русские друзья. Когда он стал им не нужен, они просто выбросили его, как мусор, на помойку."
Типичная участь пропагандона. Но вряд ли этому внемлют потомки
"Когда Поль Робсон впервые приехал в Советский Союз в 1934 году, его встречали как международную знаменитость, одного из величайших певцов мира…
...Робсон встал и сказал, обращаясь ко мне:
- Робинсон, мы рады были с вами познакомиться и узнать, что вы, чернокожий, участвуете в строительстве великого нового общественного строя. Всего хорошего.
С этими словами он пожал мне руку своей огромной ручищей так крепко, что едва ее не сломал. Накануне "Вечерняя Москва" превознесла Робсона до небес. В прессе и по радио его умоляли приехать снова. И он приехал. Второй раз я увиделся с ним в 1936 году, когда он решил определить сына в московскую школу. Идеалист Робсон полагал, что общественный климат в СССР здоровее, чем в Соединенных Штатах. Желая оградить сына от расизма, он привез его в Москву. В Кремле, разумеется, знали об идеалистических взглядах Робсона на советское общество, успешно скрывали от него грубую реальность советской жизни и превращали в преданного марксиста-ленинца. В 1939 году Робсон снова вернулся в Советский Союз - на этот раз, чтобы забрать сына. В Европе началась война, и Робсон счел опасным оставлять его в Москве. Когда он снова приехал десять лет спустя, в 1949 году, газеты объявили его героем гражданской войны в Испании, где он, как писали, рискуя жизнью, выступал перед бойцами интернациональных бригад. Робсон вместе со своим знаменитым аккомпаниатором Лоуренсом Брауном дал три концерта в Москве, после чего отправился в поездку по стране...
...По возвращении Робсона в США, после триумфальных гастролей в Советском Союзе, власти аннулировали его паспорт, объяснив свое решение антиамериканскими заявлениями артиста. Во время одного из своих концертов в СССР Робсон сказал по-русски: "Я был, есть и всегда буду другом Советского Союза". На бис он неизменно исполнял знаменитую советскую пропагандистскую песню "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". Через некоторое время Росс пригласил меня на вечер в Колонный зал Дома Союзов, посвященный дню рождения Робсона in absentia. Нас, вместе с тринадцатью почетными гостями, усадили в президиум. Очевидно, это было сделано в целях пропаганды - парочка черных лиц была очень кстати. Недаром на следующий день газеты вышли с фотографиями, на которых в президиуме среди остальных гостей сидели и мы с Россом. Подпись под фотографией сообщала, что двое живущих в Москве негров осуждают незаконное задержание Поля Робсона в США. Ораторы превозносили Робсона как великого сына своего народа и нападали на США за то, что его лишили возможности покидать страну...
...Робсон обратился к рабочим по-русски и, глядя на меня, сказал: "Товарищи, мой дорогой друг Роберт Робинсон, который работает с вами много лет, пригласил меня к вам на завод. Я счастлив видеть вас так близко и хочу спеть несколько песен. Надеюсь, они вам понравятся".
Голос Робсона и особый магнетизм его личности покорили рабочих. Казалось, ему удалось затронуть душу каждого слушателя. Когда, исполнив несколько песен, Робсон затянул следующую, я вздрогнул от неожиданности. Я слышал раньше эту грустную еврейскую песню о вековых страданиях народа и подозревал, что она вызовет недовольство присутствовавших на концерте партийных начальников. Знал ли Робсон, готовый видеть в советском строе только одно хорошее, о существовании антисемитизма в СССР? Наверное, знал и, скорее всего, понимал, что он делает. В его голосе звучали рыдания, призыв прекратить унижение, избиение и уничтожение евреев. Он пел на идише, но я был уверен, что даже те из собравшихся, кто слышал эту грустную песню впервые, почувствовали, о чем она...
...вскоре по Москве прошел слух, что между Робсоном и Хрущевым произошел неприятный конфликт. Эту историю я слышал от трех наших заводских коммунистов. Хрущев, который тоже отдыхал в Крыму, пригласил Робсона в свою резиденцию. Робсон якобы спросил Хрущева, правду ли пишут в западных газетах о существовании антисемитизма в СССР. После этого, по словам моего собеседника, в чьей честности я не сомневался, "Хрущев, известный своей горячностью, пришел в бешенство и обвинил Робсона в том, что он вмешивается во внутренние дела страны"…
...несколько месяцев спустя, я встретил переводчицу, которая вместе с Робсоном приходила к нам на завод, и поинтересовался, исполнял ли он еврейскую песню на других концертах в Москве. Она ответила утвердительно. Пел ли Робсон ее специально? Понял ли он, что Советы обманывали его, скрывая жестокую реальность, и не начал ли наконец прозревать? Я задавал себе эти вопросы, на которые невозможно было получить ответа. Ясно было одно - Робсон неожиданно попал в немилость. После первого послевоенного концерта Робсона в Москве, в 1949 году, его песни транслировали по радио на всю страну дважды в неделю, а по воскресеньям передавали получасовой концерт. Я слушал его регулярно, но когда прошел слух о конфликте Робсона с Хрущевым, передачи прекратились. Больше я его не слышал по радио и не читал о нем в газетах. Его стерли из коллективной памяти страны, которой он восхищался. Он был любимчиком Советов до тех пор, пока слепо следовал их идеологической линии, но стал изгоем, как только подверг сомнению справедливость их внутренней политики. От иностранцев я слышал, что здоровье Робсона ухудшается. Больше он не приезжал в СССР и так никогда и не сыграл на московской сцене Отелло, что ему было давно обещано. Возможно, именно горькое разочарование ускорило его смерть...
...Каждый день я читал Библию и всегда помнил о Боге, и это давало мне силы не уподобиться Вейланду Родду, Роберту Россу, Генри Скотту и другим чернокожим, которые отчаянно искали в Советском Союзе того, что государство не могло им дать, - равноправия."
ЗЫ В копилочку совковых пропагандонов: