ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД
Недавно в полночь я включил
приёмник -
Авось Войнович или прочий ёрник
Какую-нибудь гадость скажет мне,
Но слышу вдруг сквозь вьюги
и просторы
Гранитных монументов разговоры
Открытым текстом на простой волне.
- Ну как ты там томишься
возле Шпрее?
- А в Будапеште будто веселее:
Глумленье черни, крики, мокрый снег.
Мой постамент вчера облили краской,
Хотел я по толпе шарахнуть каской,
Да позабыл, что я не человек!
[Далее]
- Моя "тридцатьчетвёрка" недалече,
В соседнем государстве; слышу речи,
Чтобы продать её, а с ней меня!
Но как продать то, что не продаётся?!
А ведь нажми стартёр - и заведётся!
Хорош мотор! Надёжная броня!
Чего молчим? Мы здесь стояли долго,
Но срок присяги, памяти и долга -
Все проржавело! Слава не в чести.
Я слышу, митингуют возле Вислы.
Нам не нужны ни паспорта, ни визы,
Пора мою машину завести.
- Но что случилось? Мы же победили!
Что из того, что я лежу в могиле?
Я не покину этот постамент,
Пока Генералиссимус иль Маршал
Нам не прикажут отправляться маршем
Туда, где ждёт нас некий президент.
Донёсся голос из далёкой Праги:
- Минуло время славы и отваги,
Нас одолели, как на фронте вши,
Парламентарии да бизнесмены,
Нас предали на набережных Сены,
Где проданы все наши рубежи.
Айда домой! - От Вислы до Дуная
Аж застонала вся земля сырая:
- Прощайтесь с теми,
кто во мне лежат!
- Уже навек простите нас, ребята,
Коль в этом мире ничего не свято -
Тогда пошли!
- А где же наш сержант?
- Сержант в Берлине.
Он уйдёт последним. Он на руках с дитём четырёхлетним.
Я знаю: он не хочет слушать нас.
Он брал Берлин.
Вот если маршал Жуков,
Чтобы сержанту не стыдиться внуков,
На отступленье даст ему приказ...
- А где Алёша? Кажется, в Софии? -
- Я в Пловдиве! -
- Мы двинулись к России,
Ты Скобелева пригласи с собой.
- Он здесь стоит, но по другому праву,
Его не тянет в родину-державу,
Где надругались над его судьбой.
- Предупредите парня из Белграда,
Там тоже дух кощунства и распада
Осилил славу... Помните, друзья,
Мы мёртвых выносили с поля боя,
Нам здесь не будет вечного покоя,
Нам оставлять здесь никого нельзя.
Тридцатьчетвёрки и сорокапятки
Пойдут за нами в боевом порядке,
Нам не пристало технику бросать,
Хоть слух прошел, а может,
люди брешут,
Что всю её на родине разрежут
И переплавят... Так-разэтак мать!
Ну, с Богом, в путь! -
...И тронулись солдаты!
Под ними простираются Карпаты,
В тумане тают Прага и Белград,
Тридцатьчетвёрки и сорокапятки
Ползут за ними в боевом порядке:
Последний начинается парад.
… Замрём на миг. Поклонимся брусчатке.
На ней ещё не стёрлись отпечатки
Подков породистого жеребца,
На коем маршал выезжал когда-то...
Могила Неизвестного собрата -
Ни имени, ни даты, ни лица...
… Всё кончено, и мы своё свершили.
Куда теплей лежать в родной могиле,
Чем выносить ветра и холода
В Берлине, Праге или в Бухаресте...
Ещё на миг мы остаёмся вместе -
И разошлись... Простимся навсегда.
. . . . . . . . . . . . . . . .
На родине весенние туманы,
И призрачные люди-великаны,
Как тени, растворяются вдали...
Закончилась большая эпопея.
Ни злобы. Ни восторга. Ни трофея.
А только влага да озноб земли...
..............................................................
Стихи написаны в 1991 году. К несчастью, спустя 27 лет смысл их лишь ярче и болезненней. Это не прошлое, а настоящее. Могла бы такая баллада быть у Высоцкого. Как бы спел это своим голосом - стёкла бы дрожали. И все бы говорили: "Ох, умеет Володя".
А это Станислав Куняев написал.
З.Прилепин.
приёмник -
Авось Войнович или прочий ёрник
Какую-нибудь гадость скажет мне,
Но слышу вдруг сквозь вьюги
и просторы
Гранитных монументов разговоры
Открытым текстом на простой волне.
- Ну как ты там томишься
возле Шпрее?
- А в Будапеште будто веселее:
Глумленье черни, крики, мокрый снег.
Мой постамент вчера облили краской,
Хотел я по толпе шарахнуть каской,
Да позабыл, что я не человек!
[Далее]
- Моя "тридцатьчетвёрка" недалече,
В соседнем государстве; слышу речи,
Чтобы продать её, а с ней меня!
Но как продать то, что не продаётся?!
А ведь нажми стартёр - и заведётся!
Хорош мотор! Надёжная броня!
Чего молчим? Мы здесь стояли долго,
Но срок присяги, памяти и долга -
Все проржавело! Слава не в чести.
Я слышу, митингуют возле Вислы.
Нам не нужны ни паспорта, ни визы,
Пора мою машину завести.
- Но что случилось? Мы же победили!
Что из того, что я лежу в могиле?
Я не покину этот постамент,
Пока Генералиссимус иль Маршал
Нам не прикажут отправляться маршем
Туда, где ждёт нас некий президент.
Донёсся голос из далёкой Праги:
- Минуло время славы и отваги,
Нас одолели, как на фронте вши,
Парламентарии да бизнесмены,
Нас предали на набережных Сены,
Где проданы все наши рубежи.
Айда домой! - От Вислы до Дуная
Аж застонала вся земля сырая:
- Прощайтесь с теми,
кто во мне лежат!
- Уже навек простите нас, ребята,
Коль в этом мире ничего не свято -
Тогда пошли!
- А где же наш сержант?
- Сержант в Берлине.
Он уйдёт последним. Он на руках с дитём четырёхлетним.
Я знаю: он не хочет слушать нас.
Он брал Берлин.
Вот если маршал Жуков,
Чтобы сержанту не стыдиться внуков,
На отступленье даст ему приказ...
- А где Алёша? Кажется, в Софии? -
- Я в Пловдиве! -
- Мы двинулись к России,
Ты Скобелева пригласи с собой.
- Он здесь стоит, но по другому праву,
Его не тянет в родину-державу,
Где надругались над его судьбой.
- Предупредите парня из Белграда,
Там тоже дух кощунства и распада
Осилил славу... Помните, друзья,
Мы мёртвых выносили с поля боя,
Нам здесь не будет вечного покоя,
Нам оставлять здесь никого нельзя.
Тридцатьчетвёрки и сорокапятки
Пойдут за нами в боевом порядке,
Нам не пристало технику бросать,
Хоть слух прошел, а может,
люди брешут,
Что всю её на родине разрежут
И переплавят... Так-разэтак мать!
Ну, с Богом, в путь! -
...И тронулись солдаты!
Под ними простираются Карпаты,
В тумане тают Прага и Белград,
Тридцатьчетвёрки и сорокапятки
Ползут за ними в боевом порядке:
Последний начинается парад.
… Замрём на миг. Поклонимся брусчатке.
На ней ещё не стёрлись отпечатки
Подков породистого жеребца,
На коем маршал выезжал когда-то...
Могила Неизвестного собрата -
Ни имени, ни даты, ни лица...
… Всё кончено, и мы своё свершили.
Куда теплей лежать в родной могиле,
Чем выносить ветра и холода
В Берлине, Праге или в Бухаресте...
Ещё на миг мы остаёмся вместе -
И разошлись... Простимся навсегда.
. . . . . . . . . . . . . . . .
На родине весенние туманы,
И призрачные люди-великаны,
Как тени, растворяются вдали...
Закончилась большая эпопея.
Ни злобы. Ни восторга. Ни трофея.
А только влага да озноб земли...
..............................................................
Стихи написаны в 1991 году. К несчастью, спустя 27 лет смысл их лишь ярче и болезненней. Это не прошлое, а настоящее. Могла бы такая баллада быть у Высоцкого. Как бы спел это своим голосом - стёкла бы дрожали. И все бы говорили: "Ох, умеет Володя".
А это Станислав Куняев написал.
З.Прилепин.