ФАМИЛИИ
О Фамилиях
Во-первых:
Газета - идеальная площадка для тех корреспондентов, которые получают почти телесное удовольствие от вида собственных имен на печатных страницах. Ведь фамилия ставится НАД текстом.
А когда текст на первой полосе!!!!!! Эти челы могут обделаться поллюциями прямо утром в метро со свежим теплым номером оранжевой верстки. В общем, такие корреспонденты обычно начинают писать текст с собственной фамилии, благо - повторяю - она ставится НАД текстом. Удивительно, что удовольствие от собственных имен, по моим наблюдениям, получают не только юные журналисты.
Итак, я думал, что такое происходит только в Газете. Ан нет! Тут мне сказали, что подобное случается и в "Коммерсе", где имя-фамилия не только ставится ПОД текстом, но еще и разделена нипришейкпиздерукавичным твердым знаком "Ъ". Таким образом, они начинают текст имя-фамилией, а над ней пишут текст. И имя-фамилия покорно скатывается все ниже и ниже - и так до последней точки.
Ходят сплетни, что в одной очень известной газете старожилы, от безысходности гордящиеся местом работы, скандалят из-за того, чья заметка откроет полосу (за первую могут и отыметь кипятильником). А все из-за собственной фамилии, которой - как и всему, что их окружает в здании, украшенном крупными орденами - они приписывают федеральное значение.
Во-вторых:
О грустном. О молодом поколении, которое забирает у женщин кальций, когда оно - это поколение - еще в матке. Которое гордится своими башнями из слоновой кости, когда отцы уже похожи на мойдодыров с твердо весящими кранами, откуда льется желтая (наверное, ржавая) вода. Которое живет на деньги родителей, а собственный заработок будет инвестировать в нянек и сиделок, когда мы костлявами руками нащупываем клюшку и когда мы уже не в состоянии произнести звук "т" или "д" - всякий раз выбиваем кончиком языка вставную верхнюю челюсть, а "т" или "д" превращаются в свистящие звуки, характерные для языковой группы банту.
В общем, это поколение отбирает и наши фамилии. Пусть даже самые неброские. А мы, как идиоты, пожертвовавшии своим кальцием, потенцией, деньгами, зачастую сами настаиваем, чтобы отдать им еще и фамилию.
Один 18-летний юноша пару дней назад удивил меня твердым желанием иметь именно сына, а не дочь. "Ведь сыну можно передать фамилию!" - аргументировал он свою сексистскую позицию. Фамилия у молчела при этом была из ряда тех, которые в несметном количестве разможились за 70 советских лет и с которыми прочно ассоциируется 50-60 поколений твердо стоящих в свежепахнущем навозе широкостопых крестьянок, муз Толстого и Некрасова.
А еще оказывается, встречаются молодые люди, с подозрением относящиеся к девушкам, которых подташнивает от одной перспективы сменить фамилию на мужнену.
В общем, поколение Эминема и, прости господи, Киркорова периодически озабочивается тем же, чем и одна персонажиха из "Прощания с Матерой": мол, с фамилией Кошкин вроде как ты под бабой, а Коткин - вроде как баба под тобой.
Во-первых:
Газета - идеальная площадка для тех корреспондентов, которые получают почти телесное удовольствие от вида собственных имен на печатных страницах. Ведь фамилия ставится НАД текстом.
А когда текст на первой полосе!!!!!! Эти челы могут обделаться поллюциями прямо утром в метро со свежим теплым номером оранжевой верстки. В общем, такие корреспонденты обычно начинают писать текст с собственной фамилии, благо - повторяю - она ставится НАД текстом. Удивительно, что удовольствие от собственных имен, по моим наблюдениям, получают не только юные журналисты.
Итак, я думал, что такое происходит только в Газете. Ан нет! Тут мне сказали, что подобное случается и в "Коммерсе", где имя-фамилия не только ставится ПОД текстом, но еще и разделена нипришейкпиздерукавичным твердым знаком "Ъ". Таким образом, они начинают текст имя-фамилией, а над ней пишут текст. И имя-фамилия покорно скатывается все ниже и ниже - и так до последней точки.
Ходят сплетни, что в одной очень известной газете старожилы, от безысходности гордящиеся местом работы, скандалят из-за того, чья заметка откроет полосу (за первую могут и отыметь кипятильником). А все из-за собственной фамилии, которой - как и всему, что их окружает в здании, украшенном крупными орденами - они приписывают федеральное значение.
Во-вторых:
О грустном. О молодом поколении, которое забирает у женщин кальций, когда оно - это поколение - еще в матке. Которое гордится своими башнями из слоновой кости, когда отцы уже похожи на мойдодыров с твердо весящими кранами, откуда льется желтая (наверное, ржавая) вода. Которое живет на деньги родителей, а собственный заработок будет инвестировать в нянек и сиделок, когда мы костлявами руками нащупываем клюшку и когда мы уже не в состоянии произнести звук "т" или "д" - всякий раз выбиваем кончиком языка вставную верхнюю челюсть, а "т" или "д" превращаются в свистящие звуки, характерные для языковой группы банту.
В общем, это поколение отбирает и наши фамилии. Пусть даже самые неброские. А мы, как идиоты, пожертвовавшии своим кальцием, потенцией, деньгами, зачастую сами настаиваем, чтобы отдать им еще и фамилию.
Один 18-летний юноша пару дней назад удивил меня твердым желанием иметь именно сына, а не дочь. "Ведь сыну можно передать фамилию!" - аргументировал он свою сексистскую позицию. Фамилия у молчела при этом была из ряда тех, которые в несметном количестве разможились за 70 советских лет и с которыми прочно ассоциируется 50-60 поколений твердо стоящих в свежепахнущем навозе широкостопых крестьянок, муз Толстого и Некрасова.
А еще оказывается, встречаются молодые люди, с подозрением относящиеся к девушкам, которых подташнивает от одной перспективы сменить фамилию на мужнену.
В общем, поколение Эминема и, прости господи, Киркорова периодически озабочивается тем же, чем и одна персонажиха из "Прощания с Матерой": мол, с фамилией Кошкин вроде как ты под бабой, а Коткин - вроде как баба под тобой.