Территория страны за пределами столицы
Совсем редко смотрю телевизор и, наверное, зря. Может быть, мне просто везет, но случайные включения неизменно радовали. Осенью произвольно нажатая кнопка высветила короткую документалку, скорее даже видеоблог в стиле "road movie" с ловким названием "Ехал грека". Фильм прошлогодний, уже шел, но мне в новинку. В нем молодой грек познает настоящую Россию, путешествуя по Золотому
кольцу. Шесть серий: Кострома, Галич, Владимир, Суздаль, Ростов, Переславль. В кадре, на удивление, отнюдь не открыточные виды на достопримечательности, а скромная, живая и неподдельная русская провинция -
колечко медное.
Кроткие нестеровские пейзажи, неважнецкие дороги, низенькие домики, чудом сохранившиеся музеи... Вдруг пришло в голову, что "чудо" и "чудачество" - одного корня. Чудаков у нас не сеют, не жнут, они сами растут из массы народной. Любопытный грек их где сам разыскивает, а где они к нему приходят. "Сейчас полетим!" - самозабвенно крутит педали громоздкой самоделки бизнесмен-изобретатель. "У меня здесь творческая лаборатория, проект "Шапки мира" - бодро объяснит "артистический человек" из декоративной избы и жизнерадостно пригласит нырнуть в прорубь. "Мы это делаем, чтобы это было!" - устраивает в вигваме (!) придорожный бук-кроссинг бывший москвич.
А может, это не они чудаки, а мы очерствели, оглохли сердцем и нужен чуткий спутник-чужак, чтобы услышать их голоса?
Сельский поэт, отселившийся от земляков в убогую сторожку, "колхозный анекдот", со скоморошьей усмешкой подпевающий небесам. Несколько сборников, вышедших малым тиражом, и полная неспособность быть "как все". Местные, может, и посмеиваются, а стихи помнят, просят: "прочти из раннего!" И я запомню - Сергей Потехин. Поэт.
Темнота. Огонь погас
В маленькой печурке.
Не завязывая глаз,
Мы играли в жмурки.
За стеною, воя зло,
Лютовала вьюга.
И минуты не прошло,
Мы нашли друг друга.
Ты шепнула: «Не балуй».
И расцвел надеждой
Самый первый поцелуй
В темноте кромешной.
Несгоревший уголек
Осветил нам лица.
Этот вечер так далек,
Как он часто снится...
Запомню тихое достоинство маленьких городков и сел, которые стояли столетия до дней нынешних и, дай бог, смогут устоять после. Художника, чьи скульптуры взлетают в небо - не удержать! И кайт-серфера за ручку со старенькой мамой: "Я болельщица!" Ты когда с мамой за ручку ходил последний раз, Димитрис?
Мягко вязнет в утренней сырости голос: "Вниз по Волге-реке, в славном городе, снаряжен стружок, как стрела, летит..."
Мы живы.
Кроткие нестеровские пейзажи, неважнецкие дороги, низенькие домики, чудом сохранившиеся музеи... Вдруг пришло в голову, что "чудо" и "чудачество" - одного корня. Чудаков у нас не сеют, не жнут, они сами растут из массы народной. Любопытный грек их где сам разыскивает, а где они к нему приходят. "Сейчас полетим!" - самозабвенно крутит педали громоздкой самоделки бизнесмен-изобретатель. "У меня здесь творческая лаборатория, проект "Шапки мира" - бодро объяснит "артистический человек" из декоративной избы и жизнерадостно пригласит нырнуть в прорубь. "Мы это делаем, чтобы это было!" - устраивает в вигваме (!) придорожный бук-кроссинг бывший москвич.
А может, это не они чудаки, а мы очерствели, оглохли сердцем и нужен чуткий спутник-чужак, чтобы услышать их голоса?
Сельский поэт, отселившийся от земляков в убогую сторожку, "колхозный анекдот", со скоморошьей усмешкой подпевающий небесам. Несколько сборников, вышедших малым тиражом, и полная неспособность быть "как все". Местные, может, и посмеиваются, а стихи помнят, просят: "прочти из раннего!" И я запомню - Сергей Потехин. Поэт.
Темнота. Огонь погас
В маленькой печурке.
Не завязывая глаз,
Мы играли в жмурки.
За стеною, воя зло,
Лютовала вьюга.
И минуты не прошло,
Мы нашли друг друга.
Ты шепнула: «Не балуй».
И расцвел надеждой
Самый первый поцелуй
В темноте кромешной.
Несгоревший уголек
Осветил нам лица.
Этот вечер так далек,
Как он часто снится...
Запомню тихое достоинство маленьких городков и сел, которые стояли столетия до дней нынешних и, дай бог, смогут устоять после. Художника, чьи скульптуры взлетают в небо - не удержать! И кайт-серфера за ручку со старенькой мамой: "Я болельщица!" Ты когда с мамой за ручку ходил последний раз, Димитрис?
Мягко вязнет в утренней сырости голос: "Вниз по Волге-реке, в славном городе, снаряжен стружок, как стрела, летит..."
Мы живы.