"A delightful publication of the first order, my boy!"
Мутная волна девяностых, захлестнувшая читателя потоком новой и воскрешенной из небытия литературы, в массе бездарного, безвкусного и дурно переведенного чтива вынесла к книжным полкам и кое-какие сокровища. Среди немногочисленных приятных сюрпризов оказались книги Леона Гарфилда. Вам ничего не говорит это имя? Неудивительно. Одна книга вышла в хорошем, но не слишком плодовитом издательстве "Рудомино", вторая - в Новосибирске; обе - тиражом далеко не советским. Переизданий не было.
Английский писатель Леон Гарфилд - признанный мастер подростковых приключенческих романов. Романов для читателя неглупого и начитанного, способного оценить иронические отсылки к Диккенсу, Филдингу, Стивенсону и даже сестрам Бронте, но более всего - к "Penny Dreadfuls", дешевым бульварным изданиям с рассказами о "потрясающих" приключениях. Всего один пенни за выпуск, юные джентльмены!
Действие книг Гарфилда, как правило, разворачивается в 18 веке, но исторический фон используется лишь для того, чтобы привнести в сюжет мрачноватую "готическую" атмосферу и каплю застенчивой сентиментальности. Стилизация, безусловно, но выполненная со вкусом и энтузиазмом (кстати, Гарфилд сделал неплохую попытку дописать неоконченный роман Диккенса "Тайна Эдвина Друда" ). Увы, в русском переводе прелесть гарфилдовского текста - старомодного, немного витиеватого слога - изрядно поблекла. Что ж, остается утешаться стремительным действием, изобилующим головокружительными поворотами и разными эксцентричными личностями. Впрочем, не надо забывать: совы - не то, чем они кажутся, и Гарфилд виртуозно обнажает их истинную сущность в самый неожиданный момент.
Чем же мы располагаем? Немногим. Всего лишь тремя ранними романами: "Дьявол в тумане" (1966), "Смит" (1967) и "Черный Джек"(1968). Первый из них на меня особого впечатления не произвел, а вот на двух других хочется задержаться.
"Черный Джек" покоряет с первых же строк, описывающих маленький оригинальный бизнес трудолюбивой миссис Горганди. Миссис Горганди была профессиональной безутешной вдовой - вдовой Тайбернской виселицы. Поскорбев над очередным повешенным и приняв в качестве утешения скромную денежную помощь от сердобольных зрителей, миссис Горганди прехладнокровно отправляла тело какому-нибудь препаратору на предмет анатомических изысканий, что давало ей весьма неплохой доход. Но вот со здоровенным бандюгой Черным Джеком приключился нежданный конфуз. Труп ожил, насмерть перепугав юного Бартоломью Доркинга, которого шустрая "вдова" приставила караулить потенциальный капитал. Хитроумно упрятанная в глотке металлическая трубка не дала веревке палача свершить правосудие, и гнусный негодяй вновь оказался на свободе, прихватив с собой ошарашенного парнишку.
Так начинается причудливая одиссея компаньонов поневоле, в которой будет Полярная звезда, бродячий цирк, чудодейственный эликсир, приют для умалишенных, недобрые карлики, бесчестные опекуны, сумасшедшая девочка, благородство и коварство, землятресение и настоящая любовь, и дядя самых честных правил и...
"Не нуждаются ли джентльмены в помощи? - зверски ухмыляясь, спросил Черный Джек."
Лукавый гиньоль непрестанно держит в напряжении, не давая читателю задуматься над откровенной условностью персонажей и сюжетными нестыковками. Главное здесь - действие, захватывающее, беззастенчиво ярмарочное и самозабвенное.
За бо́льшей глубиной пожалуйте к "Смиту", вещи диккенсовской по антуражу и филдинговской по духу: мрачные лондонские закоулки и адвокатские конторы, чудаковатые благодетели и легкий на ногу мальчишка-карманник, ушлый, как Ловкий Плут, и мягкосердечный, как Оливер.
Двенадцатилетний Смит, плоть от плоти городских трущоб, однажды обчистил карманы солидного джентьмена. Не слишком удачно - добычей оказалось всего лишь заботливо припрятанное письмо. Владельца письма через несколько минут заколют ножом на глазах у Смита. Уж не из-за письма ли? Не скрыт ли в нем путь к благосостоянию? К несчастью, Смит не умеет читать. "Билет в светлое будущее" сто́ит пока убрать понадежнее и следить, как бы самому не попасть под нож.
Встреча с добрым слепым судьей Мэнсфилдом, мистером Слепое Правосудие, как про себя называет его Смит (привет братьям Филдинг!), кажется, обещает счастливую перемену участи.
"Несколько раз лакеи порывались подойти к Смиту, считая, что он наконец снял все свои вещи, но всякий раз Смит останавливал их.
- Имейте терпение, джентльмены!
Дело в том, что Смит носил на себе очень много одежды. Он никогда ничего не выбрасывал. Полуистлевшие рубашки, жилеты и свитера падали на пол один за другим. За рубашками последовали брюки - их давно уже было нельзя так назвать. С дюжину протертых и изорванных брюк легли на пол рядом с рубашками.
Смит тяжело вздохнул, провожая в последний путь частичку своей прежней жизни..."
Но удача капризна. Так же легко, как он принял Смита в свой дом, добрый судья отправляет мальчишку на верную казнь по первому же обвинению. Закон превыше всего, и не смитам рассуждать о доверии.
У добродетели здесь обманчивый облик. У честного судьи с незапятнанной совестью - черствое равнодушное сердце. Оплакиваемый пропавший наследник неожиданно находится и оказывается законченным мерзавцем. Ровный ласковый голос мисс Мэнсфилд пугающе противоречит ее гневному лицу. И, как ни странно, верить надо не глазам, а ушам - мисс Мэнсфилд действительно добра, хоть ей это и неприятно. Грязный уличный воришка перед лицом смерти остается рядом с беспомощным слепцом - вопреки здравому смыслу, но следуя велению сердца. А беспринципный грабитель с большой дороги жертвует собой ради мальчишки, в глазах которого он всегда был героем.
В конце концов, как положено, справедливость торжествует и зло наказано. А таинственный документ, похищенный Смитом, все же обернется счастливым билетом. Но прежде нужно еще пройти долгий, долгий путь...
"Не так давно на крыше Ньюгейтской тюрьмы была установлена большая ветряная мельница с крыльями длиной около двадцати футов. Эта мельница очищала тюремный воздух. Крылья мельницы начинали вращаться, и по специальным узким туннелям, пробитым в каменных стенах тюрьмы, удушливый спертый воздух устремлялся наружу.
<...>
Смит медленно продвигался вверх, обдирая о камни ладони, локти и колени...
Внезапно Смит резко остановился. Что-то здесь было не так. На краю туннеля, резко очерченном на фоне светлеющего неба, темнели два смутных силуэта...
Смит зажмурил глаза и истошно закричал. Его крик подхватил резкий порыв ветра. И вдруг случилось непредвиденное: ветер ли был тому причиной или громкий крик мальчика, но снег, сковавший своей тяжестью мельницу, вдруг лавиной хлынул вниз. И в ту же секунду пришли в движение огромные крылья. заработал уснувший на время механизм, вытягивая наружу тяжелый зловонный тюремный запах. А вместе с воздухом из тюрьмы, словно со дна ада, устремились вверх нечеловеческие крики и вой сотен заключенных."
Английский писатель Леон Гарфилд - признанный мастер подростковых приключенческих романов. Романов для читателя неглупого и начитанного, способного оценить иронические отсылки к Диккенсу, Филдингу, Стивенсону и даже сестрам Бронте, но более всего - к "Penny Dreadfuls", дешевым бульварным изданиям с рассказами о "потрясающих" приключениях. Всего один пенни за выпуск, юные джентльмены!
Действие книг Гарфилда, как правило, разворачивается в 18 веке, но исторический фон используется лишь для того, чтобы привнести в сюжет мрачноватую "готическую" атмосферу и каплю застенчивой сентиментальности. Стилизация, безусловно, но выполненная со вкусом и энтузиазмом (кстати, Гарфилд сделал неплохую попытку дописать неоконченный роман Диккенса "Тайна Эдвина Друда" ). Увы, в русском переводе прелесть гарфилдовского текста - старомодного, немного витиеватого слога - изрядно поблекла. Что ж, остается утешаться стремительным действием, изобилующим головокружительными поворотами и разными эксцентричными личностями. Впрочем, не надо забывать: совы - не то, чем они кажутся, и Гарфилд виртуозно обнажает их истинную сущность в самый неожиданный момент.
Чем же мы располагаем? Немногим. Всего лишь тремя ранними романами: "Дьявол в тумане" (1966), "Смит" (1967) и "Черный Джек"(1968). Первый из них на меня особого впечатления не произвел, а вот на двух других хочется задержаться.
"Черный Джек" покоряет с первых же строк, описывающих маленький оригинальный бизнес трудолюбивой миссис Горганди. Миссис Горганди была профессиональной безутешной вдовой - вдовой Тайбернской виселицы. Поскорбев над очередным повешенным и приняв в качестве утешения скромную денежную помощь от сердобольных зрителей, миссис Горганди прехладнокровно отправляла тело какому-нибудь препаратору на предмет анатомических изысканий, что давало ей весьма неплохой доход. Но вот со здоровенным бандюгой Черным Джеком приключился нежданный конфуз. Труп ожил, насмерть перепугав юного Бартоломью Доркинга, которого шустрая "вдова" приставила караулить потенциальный капитал. Хитроумно упрятанная в глотке металлическая трубка не дала веревке палача свершить правосудие, и гнусный негодяй вновь оказался на свободе, прихватив с собой ошарашенного парнишку.
Так начинается причудливая одиссея компаньонов поневоле, в которой будет Полярная звезда, бродячий цирк, чудодейственный эликсир, приют для умалишенных, недобрые карлики, бесчестные опекуны, сумасшедшая девочка, благородство и коварство, землятресение и настоящая любовь, и дядя самых честных правил и...
"Не нуждаются ли джентльмены в помощи? - зверски ухмыляясь, спросил Черный Джек."
Лукавый гиньоль непрестанно держит в напряжении, не давая читателю задуматься над откровенной условностью персонажей и сюжетными нестыковками. Главное здесь - действие, захватывающее, беззастенчиво ярмарочное и самозабвенное.
За бо́льшей глубиной пожалуйте к "Смиту", вещи диккенсовской по антуражу и филдинговской по духу: мрачные лондонские закоулки и адвокатские конторы, чудаковатые благодетели и легкий на ногу мальчишка-карманник, ушлый, как Ловкий Плут, и мягкосердечный, как Оливер.
Двенадцатилетний Смит, плоть от плоти городских трущоб, однажды обчистил карманы солидного джентьмена. Не слишком удачно - добычей оказалось всего лишь заботливо припрятанное письмо. Владельца письма через несколько минут заколют ножом на глазах у Смита. Уж не из-за письма ли? Не скрыт ли в нем путь к благосостоянию? К несчастью, Смит не умеет читать. "Билет в светлое будущее" сто́ит пока убрать понадежнее и следить, как бы самому не попасть под нож.
Встреча с добрым слепым судьей Мэнсфилдом, мистером Слепое Правосудие, как про себя называет его Смит (привет братьям Филдинг!), кажется, обещает счастливую перемену участи.
"Несколько раз лакеи порывались подойти к Смиту, считая, что он наконец снял все свои вещи, но всякий раз Смит останавливал их.
- Имейте терпение, джентльмены!
Дело в том, что Смит носил на себе очень много одежды. Он никогда ничего не выбрасывал. Полуистлевшие рубашки, жилеты и свитера падали на пол один за другим. За рубашками последовали брюки - их давно уже было нельзя так назвать. С дюжину протертых и изорванных брюк легли на пол рядом с рубашками.
Смит тяжело вздохнул, провожая в последний путь частичку своей прежней жизни..."
Но удача капризна. Так же легко, как он принял Смита в свой дом, добрый судья отправляет мальчишку на верную казнь по первому же обвинению. Закон превыше всего, и не смитам рассуждать о доверии.
У добродетели здесь обманчивый облик. У честного судьи с незапятнанной совестью - черствое равнодушное сердце. Оплакиваемый пропавший наследник неожиданно находится и оказывается законченным мерзавцем. Ровный ласковый голос мисс Мэнсфилд пугающе противоречит ее гневному лицу. И, как ни странно, верить надо не глазам, а ушам - мисс Мэнсфилд действительно добра, хоть ей это и неприятно. Грязный уличный воришка перед лицом смерти остается рядом с беспомощным слепцом - вопреки здравому смыслу, но следуя велению сердца. А беспринципный грабитель с большой дороги жертвует собой ради мальчишки, в глазах которого он всегда был героем.
В конце концов, как положено, справедливость торжествует и зло наказано. А таинственный документ, похищенный Смитом, все же обернется счастливым билетом. Но прежде нужно еще пройти долгий, долгий путь...
"Не так давно на крыше Ньюгейтской тюрьмы была установлена большая ветряная мельница с крыльями длиной около двадцати футов. Эта мельница очищала тюремный воздух. Крылья мельницы начинали вращаться, и по специальным узким туннелям, пробитым в каменных стенах тюрьмы, удушливый спертый воздух устремлялся наружу.
<...>
Смит медленно продвигался вверх, обдирая о камни ладони, локти и колени...
Внезапно Смит резко остановился. Что-то здесь было не так. На краю туннеля, резко очерченном на фоне светлеющего неба, темнели два смутных силуэта...
Смит зажмурил глаза и истошно закричал. Его крик подхватил резкий порыв ветра. И вдруг случилось непредвиденное: ветер ли был тому причиной или громкий крик мальчика, но снег, сковавший своей тяжестью мельницу, вдруг лавиной хлынул вниз. И в ту же секунду пришли в движение огромные крылья. заработал уснувший на время механизм, вытягивая наружу тяжелый зловонный тюремный запах. А вместе с воздухом из тюрьмы, словно со дна ада, устремились вверх нечеловеческие крики и вой сотен заключенных."