опыт преодоления беды
из книги "Неутомимый наш ковчег"
История восьмая.
АЛЕНА ТРУБИХИНА
Без нее я многого не поняла бы
Приступая к этому труду, я стою перед очень сложной задачей и заранее прошу прощения за неумелое ее решение. Сложность в том, что сегодня не самое простое и не самое благополучное время нашей жизни, и я не смогу сказать: если и ты имеешь такие же проблемы, то не падай духом, т.к. - смотри, в конце концов как все хорошо получается.
Мне всегда казалось, что делиться своим жизненным опытом можно только тогда, когда есть его положительные плоды. И потому я не люблю слушать разговоры мам о том, что они делают, когда ре-бенок капризничает, дерется, не слушается и т. д., если с очевидностью это ничего не меняет, и «очевидность» эта тут же, рядом себя демонстрирует. Но в своей жизненной копилке я нашла то, что не зазорно вытащить на Божий свет, ибо это настоящее сокровище, и имя ему - надежда.
Надежда - это не наши мечтания, это сам дух жизни, ожидание сверх всякой очевидности и наших возможностей. «На свете ничего не исчезает, кроме сбывшихся желаний», - писал Станислав Ежи Лец. Но надежда - это не желание. И когда говорят, что надежда умирает последней, то на самом деле имеют в виду, что она есть всегда. Надежда не умирает и не посрамляется. И так уж парадоксально и утешительно устроен наш мир, что она идет рука об руку с теми, кто слаб и немощен, кто испытал свои силы и не нашел в них опоры.
Моей дочери Алене сейчас девятнадцать лет. Хотя и с запозданием, но она вошла в «трудный возраст», который и для здоровых детей психологи порой называют болезнью, которой необходимо терпеливо переболеть. В этот период из глубин подсознания как вешними водами выносится весь мусор - страхи, комплексы, недостаточность любви, темные дыры не приобретенных вовремя навыков общения. А что говорить о вхождении во взрослую жизнь ребенка, и внутренне и внешне не похожего на «нормальных» людей этого мира, начавшего говорить только к 11-12 годам? Да к тому же остро чувствующего и переживающего свою инакость!
У Алены нет определенного диагноза, а есть то, что умный и чуткий врач, ведущий ее с раннего детства, назвал индивидуальным путем развития. Обязаны этому пути мы, вероятнее всего, стафилококку, подхваченному в роддоме (заметим, одном из лучших в то время в Москве). К ее трем месяцам, его наконец-то нашли у меня в молоке, и конечно, тут же запретили грудное кормление. Для меня это было серьезной эмоциональной травмой: мне казалось, что я бросаю дочь на произвол судьбы. И дейст-вительно, Алена, которая, несмотря на свои кишечные недомогания, до этого активно росла, была весела и подвижна, сначала как бы остановилась в своем развитии, а к шести месяцам стала почти совсем недвижна, и только глаза ее смотрели глубоко и пугающе непонятно. И даже врачам, которые все время утешали нас тем, что такой замечательный ребенок (в те ее три месяца ей прочили, что она пойдет не позже восьми) обязательно догонит своих сверстников, стало ясно, что нужно что-то делать. Было много всякого совершено - и ошибочного, и правильного, - и ребенок наконец встал, пошел к году и четырем месяцам, но в умственном отношении разрыв не уменьшался, а со временем рос. И был постоянный поиск помощи и исцеления, и я не сомневалась, что это возможно, твердо веруя тогда еще не в силу Бога, а скорее, в огромные внутренние ресурсы человека. Путь был не прямой, но упорный - меня не покидало чувство вины за то, что с моим ребенком случилось такое. Но это не вело к унынию, а рождало ответственность и силы искать. И еще была крепость нашего с мужем дома, добрая и всегда готовая помочь.
Особенности моей девочки можно определить как «отсутствие кожи», болезненную открытость всем ветрам внешнего мира, который может быть ласковым прикосновением близких и родных людей, а может нести угрозу и рождать страх. Однажды я обнаружила, что Алена в какие-то моменты может просто читать мои мысли, - для проверки я мысленно попросила ее принести мне мяч, и она принесла. И я раз и навсегда запретила себе подобные вторжения. А это было в то время, когда тяжело умирала моя мама. Страшно представить, что происходило в Аленкиной душе, когда в сердцах любящих ее жила боль.
Мама умерла в страстную Пятницу, хоронили мы ее на Пасху. В те трудные и удивительные дни я получила такую помощь свыше и какое-то новое ощущение жизни, не прекращающейся с этой земной разлукой, что душа моя услышала призыв войти в новые отношения с тайной бытия. И я решила принять крещение. Это было, как если бы я венчалась с тем, кто уже вошел со мной в брачные отношения, хотя я и не знала по-настоящему, кто Он. Знала лишь Имя Его - Воскресший Иисус Христос. Так в то время, не читая еще Евангелия, я восприняла свое крещение как невозможность не прийти на брачный пир.
Крестилась я и наши дети - Алене было три года, Алеше - пять; у мужа было смутное воспоминание о том, как его крестили в детстве. Солнечным утром мы вчетвером и наши друзья приехали в храм св. Федора Стратилата Антиохийского подворья. Алена бесстрашно вошла в храм первая и, не оглядываясь, побежала вперед. Но в середине храма ее что-то остановило, на миг она замерла и вдруг с плачем бросилась назад. Вылетев из дверей храма, она ни за что не желала туда возвращаться и даже при попытке приблизиться к входу поднимала ужасный крик. Служащие бабули разволновались и все твердили: надо окрестить силой, и бес выйдет. Но я не могла представить никакого насилия в таком деле. Священник, готовящийся к началу таинства, по моей просьбе вышел из храма, ласково поговорил с Аленой, но войти внутрь нам так и не удалось. Он посоветовал не крестить ребенка сейчас, а не затягивая, сделать повторную попытку. И мы крестились с Алешей, а Алена в это время гуляла с папой на соседней детской площадке. После крещения во мне поселились глубокий покой и радость. Мы с Лешкой нашли своих, я взяла Алену на руки, и мы двинулись к метро. Проходя мимо дверей храма, я остановилась на мгновение, поняв, что ребенок у меня молчит, потом сделала несколько шагов по лестнице к входу - молчит, вошли в храм - тишина. Те же бабулечки обрадовались: вот, мать обрела благодать, и ребенок затих, - побежали, нашли не успевшего уйти священника, и крещение состоялось тут же. Алена ясно и сосредоточенно стояла в сверкающей медной купели, а из окна на нее падал яркий солнечный луч.
Я так подробно описываю этот момент нашей жизни, потому что он был рубежным. Отсюда начался путь утвержденной Надежды. Через год я попала в группу оглашения - определился мой путь к Богу и в Церковь. И на этом пути Господь расширил нашу семью, в ней оказалось очень много хороших людей, для которых слова «носите немощи друг друга» не пустые, а наполненные силой нестареющей жизни. И наш доктор, наблюдая, что происходит из года в год с Аленой, говорил: - на свете много чудес, но ты, Алена, - настоящее чудо.
Когда Алене было около четырех лет и стало ясно, что нужно искать какие-то особенные пути помощи ей, в нашей жизни появились Центр лечебной педагогики, только что открывшийся в Москве, и иппотерапия - лечебные занятия на лошадях. А чуть позже - «Круг», место интересных реабилитационных программ, в первую очередь на игровой основе. Жизнь наполнилась, в нее вошло все лучшее, что было в то время для наших детей.
Конечно, наша жизнь не была такой лучезарной, как может показаться после прочтения этих строк, в ней много было трудного. Трудно было ходить по улицам, ездить в транспорте, встречать то сочувственные, то недобрые взгляды. Трудно было моей девочке в этом мире, резком, громком, агрессивном. Начав учиться в школе, хорошей школе, и проучившись всего одну четверть в классе, мы вынуждены были полгода практически не выходить из дома - так сказалась атмосфера школьных перемен, буйная, в общем-то, всем нам знакомая по собственному опыту, но непосильная для Алены.
С годами защитные механизмы потихоньку начали включаться, но хрупкая душа успела нажить рубцы и открытые раны, которые болят и кровоточат по сей день. И это оттого, что еще многому нужно в этой жизни научиться - любить, прощать и, главное, помнить о богатстве, которое дано каждому человеку - надежде.
Сами наши дети, к счастью, не понимают и не знают, каких трудов стоит тем, кто о них заботится, каждый шаг в этом направлении, они просто ждут и надеются. Так и моя Алена ждет с нетерпением, когда откроется новая керамическая мастерская, в которой можно будет работать по-настоящему, зарабатывать деньги, чувствовать себя наконец-то взрослой. Ведь эта работа давно уже любима, и есть настоящие, профессиональные навыки, и успех, и признание.
Я благодарна Богу за свою трудную судьбу, за то, что через мою дочь Алену я обрела в жизни смысл, глубину и неиссякаемые источники веры и надежды. Я узнала вкус всего настоящего - любви, дружбы, верности, правды, красоты. Если бы не Алена, я никогда не прикоснулась бы к тайне рождения слова и не оценила, какой это могучий и удивительный дар - человеческая речь. Не ощутила бы бездонность, непостижимость и в то же время чуткость и хрупкость души ребенка, и не только ребенка, конечно же. И при своем характере жизнерадостного сангвиника никогда не поняла бы, что значит быть слабым, плачущим, кому никто на свете не в состоянии помочь. И, поверьте, такое знание - это реальное богатство, потому что именно тогда с души осыпается шелуха всего внешнего, распадается кора нечувствия сердца, и в глубинах нашего существа рождается надежда, и приходит утешение.
мама Таня
История восьмая.
АЛЕНА ТРУБИХИНА
Без нее я многого не поняла бы
Приступая к этому труду, я стою перед очень сложной задачей и заранее прошу прощения за неумелое ее решение. Сложность в том, что сегодня не самое простое и не самое благополучное время нашей жизни, и я не смогу сказать: если и ты имеешь такие же проблемы, то не падай духом, т.к. - смотри, в конце концов как все хорошо получается.
Мне всегда казалось, что делиться своим жизненным опытом можно только тогда, когда есть его положительные плоды. И потому я не люблю слушать разговоры мам о том, что они делают, когда ре-бенок капризничает, дерется, не слушается и т. д., если с очевидностью это ничего не меняет, и «очевидность» эта тут же, рядом себя демонстрирует. Но в своей жизненной копилке я нашла то, что не зазорно вытащить на Божий свет, ибо это настоящее сокровище, и имя ему - надежда.
Надежда - это не наши мечтания, это сам дух жизни, ожидание сверх всякой очевидности и наших возможностей. «На свете ничего не исчезает, кроме сбывшихся желаний», - писал Станислав Ежи Лец. Но надежда - это не желание. И когда говорят, что надежда умирает последней, то на самом деле имеют в виду, что она есть всегда. Надежда не умирает и не посрамляется. И так уж парадоксально и утешительно устроен наш мир, что она идет рука об руку с теми, кто слаб и немощен, кто испытал свои силы и не нашел в них опоры.
Моей дочери Алене сейчас девятнадцать лет. Хотя и с запозданием, но она вошла в «трудный возраст», который и для здоровых детей психологи порой называют болезнью, которой необходимо терпеливо переболеть. В этот период из глубин подсознания как вешними водами выносится весь мусор - страхи, комплексы, недостаточность любви, темные дыры не приобретенных вовремя навыков общения. А что говорить о вхождении во взрослую жизнь ребенка, и внутренне и внешне не похожего на «нормальных» людей этого мира, начавшего говорить только к 11-12 годам? Да к тому же остро чувствующего и переживающего свою инакость!
У Алены нет определенного диагноза, а есть то, что умный и чуткий врач, ведущий ее с раннего детства, назвал индивидуальным путем развития. Обязаны этому пути мы, вероятнее всего, стафилококку, подхваченному в роддоме (заметим, одном из лучших в то время в Москве). К ее трем месяцам, его наконец-то нашли у меня в молоке, и конечно, тут же запретили грудное кормление. Для меня это было серьезной эмоциональной травмой: мне казалось, что я бросаю дочь на произвол судьбы. И дейст-вительно, Алена, которая, несмотря на свои кишечные недомогания, до этого активно росла, была весела и подвижна, сначала как бы остановилась в своем развитии, а к шести месяцам стала почти совсем недвижна, и только глаза ее смотрели глубоко и пугающе непонятно. И даже врачам, которые все время утешали нас тем, что такой замечательный ребенок (в те ее три месяца ей прочили, что она пойдет не позже восьми) обязательно догонит своих сверстников, стало ясно, что нужно что-то делать. Было много всякого совершено - и ошибочного, и правильного, - и ребенок наконец встал, пошел к году и четырем месяцам, но в умственном отношении разрыв не уменьшался, а со временем рос. И был постоянный поиск помощи и исцеления, и я не сомневалась, что это возможно, твердо веруя тогда еще не в силу Бога, а скорее, в огромные внутренние ресурсы человека. Путь был не прямой, но упорный - меня не покидало чувство вины за то, что с моим ребенком случилось такое. Но это не вело к унынию, а рождало ответственность и силы искать. И еще была крепость нашего с мужем дома, добрая и всегда готовая помочь.
Особенности моей девочки можно определить как «отсутствие кожи», болезненную открытость всем ветрам внешнего мира, который может быть ласковым прикосновением близких и родных людей, а может нести угрозу и рождать страх. Однажды я обнаружила, что Алена в какие-то моменты может просто читать мои мысли, - для проверки я мысленно попросила ее принести мне мяч, и она принесла. И я раз и навсегда запретила себе подобные вторжения. А это было в то время, когда тяжело умирала моя мама. Страшно представить, что происходило в Аленкиной душе, когда в сердцах любящих ее жила боль.
Мама умерла в страстную Пятницу, хоронили мы ее на Пасху. В те трудные и удивительные дни я получила такую помощь свыше и какое-то новое ощущение жизни, не прекращающейся с этой земной разлукой, что душа моя услышала призыв войти в новые отношения с тайной бытия. И я решила принять крещение. Это было, как если бы я венчалась с тем, кто уже вошел со мной в брачные отношения, хотя я и не знала по-настоящему, кто Он. Знала лишь Имя Его - Воскресший Иисус Христос. Так в то время, не читая еще Евангелия, я восприняла свое крещение как невозможность не прийти на брачный пир.
Крестилась я и наши дети - Алене было три года, Алеше - пять; у мужа было смутное воспоминание о том, как его крестили в детстве. Солнечным утром мы вчетвером и наши друзья приехали в храм св. Федора Стратилата Антиохийского подворья. Алена бесстрашно вошла в храм первая и, не оглядываясь, побежала вперед. Но в середине храма ее что-то остановило, на миг она замерла и вдруг с плачем бросилась назад. Вылетев из дверей храма, она ни за что не желала туда возвращаться и даже при попытке приблизиться к входу поднимала ужасный крик. Служащие бабули разволновались и все твердили: надо окрестить силой, и бес выйдет. Но я не могла представить никакого насилия в таком деле. Священник, готовящийся к началу таинства, по моей просьбе вышел из храма, ласково поговорил с Аленой, но войти внутрь нам так и не удалось. Он посоветовал не крестить ребенка сейчас, а не затягивая, сделать повторную попытку. И мы крестились с Алешей, а Алена в это время гуляла с папой на соседней детской площадке. После крещения во мне поселились глубокий покой и радость. Мы с Лешкой нашли своих, я взяла Алену на руки, и мы двинулись к метро. Проходя мимо дверей храма, я остановилась на мгновение, поняв, что ребенок у меня молчит, потом сделала несколько шагов по лестнице к входу - молчит, вошли в храм - тишина. Те же бабулечки обрадовались: вот, мать обрела благодать, и ребенок затих, - побежали, нашли не успевшего уйти священника, и крещение состоялось тут же. Алена ясно и сосредоточенно стояла в сверкающей медной купели, а из окна на нее падал яркий солнечный луч.
Я так подробно описываю этот момент нашей жизни, потому что он был рубежным. Отсюда начался путь утвержденной Надежды. Через год я попала в группу оглашения - определился мой путь к Богу и в Церковь. И на этом пути Господь расширил нашу семью, в ней оказалось очень много хороших людей, для которых слова «носите немощи друг друга» не пустые, а наполненные силой нестареющей жизни. И наш доктор, наблюдая, что происходит из года в год с Аленой, говорил: - на свете много чудес, но ты, Алена, - настоящее чудо.
Когда Алене было около четырех лет и стало ясно, что нужно искать какие-то особенные пути помощи ей, в нашей жизни появились Центр лечебной педагогики, только что открывшийся в Москве, и иппотерапия - лечебные занятия на лошадях. А чуть позже - «Круг», место интересных реабилитационных программ, в первую очередь на игровой основе. Жизнь наполнилась, в нее вошло все лучшее, что было в то время для наших детей.
Конечно, наша жизнь не была такой лучезарной, как может показаться после прочтения этих строк, в ней много было трудного. Трудно было ходить по улицам, ездить в транспорте, встречать то сочувственные, то недобрые взгляды. Трудно было моей девочке в этом мире, резком, громком, агрессивном. Начав учиться в школе, хорошей школе, и проучившись всего одну четверть в классе, мы вынуждены были полгода практически не выходить из дома - так сказалась атмосфера школьных перемен, буйная, в общем-то, всем нам знакомая по собственному опыту, но непосильная для Алены.
С годами защитные механизмы потихоньку начали включаться, но хрупкая душа успела нажить рубцы и открытые раны, которые болят и кровоточат по сей день. И это оттого, что еще многому нужно в этой жизни научиться - любить, прощать и, главное, помнить о богатстве, которое дано каждому человеку - надежде.
Сами наши дети, к счастью, не понимают и не знают, каких трудов стоит тем, кто о них заботится, каждый шаг в этом направлении, они просто ждут и надеются. Так и моя Алена ждет с нетерпением, когда откроется новая керамическая мастерская, в которой можно будет работать по-настоящему, зарабатывать деньги, чувствовать себя наконец-то взрослой. Ведь эта работа давно уже любима, и есть настоящие, профессиональные навыки, и успех, и признание.
Я благодарна Богу за свою трудную судьбу, за то, что через мою дочь Алену я обрела в жизни смысл, глубину и неиссякаемые источники веры и надежды. Я узнала вкус всего настоящего - любви, дружбы, верности, правды, красоты. Если бы не Алена, я никогда не прикоснулась бы к тайне рождения слова и не оценила, какой это могучий и удивительный дар - человеческая речь. Не ощутила бы бездонность, непостижимость и в то же время чуткость и хрупкость души ребенка, и не только ребенка, конечно же. И при своем характере жизнерадостного сангвиника никогда не поняла бы, что значит быть слабым, плачущим, кому никто на свете не в состоянии помочь. И, поверьте, такое знание - это реальное богатство, потому что именно тогда с души осыпается шелуха всего внешнего, распадается кора нечувствия сердца, и в глубинах нашего существа рождается надежда, и приходит утешение.
мама Таня