Призрачный город
«Город без перерыва» ушел на перерыв. Пешеходов мало. На бульваре Ротшильд есть свободные места на сине-белой парковке. На набережной людей чуть больше. Слышу, как две немолодые дамы успокаивают друг друга:» … тут же йод, а йод убивает микробов!». И взяв друг друга под руку, чтобы порывы ветра не сбили с ног, пошли дальше.
Возле аптек и магазинов стоят люди, словно деревья в лесу. На расстоянии. Можно пройти сто метров и не встретить человека. Для Тель-Авива пройти сто метров по тротуару в одиночестве - это мертвый город. Город ушел на перерыв. Даже старожилы не помнят такого. Даже во время войны такого не было. Ни в одну войну. Ни в 1991-м, когда на город падали «СКАДы» Саддама Хусейна, ни потом, во время войн с ХАМАСом в 2008-9-м, в 2012-м и в 2014-м. Улицы Тель-Авива никогда не были столь тихими, а городские кафе - столь пустыми.
И все-таки в истории Тель-Авива такая ситуация уже была. И именно о ней я и собираюсь вам рассказать.
28 июня 1914 года девятнадцатилетний гимназист, боснийский серб Гаврило Принцип, член террористического подполья, убил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену Софию Хотек во время их визита в Сараево. Это кровавое событие послужило формальным поводом для начала одной из самых кровопролитный и масштабных войн человечества - Первой Мировой войны. И несмотря на то, что Сараево очень далеко от Святой земли, эти события отразились и тут. Ровно через месяц после убийства эрцгерцога, 28-го июля Австро-Венгрия объявляет Сербии войну. Германия объявляет России войну 1-го августа, а Франции - 3-го августа 1914-го года. Первая Мировая началась!
эрцгерцог Франц Фердинанд
Проблемы в Палестине началась еще до того, как Турция включилась в войну. И, как всегда, первым делом война отразилась на банках - вкладчики поспешили забрать свои деньги. Так как денег, конечно же, не хватало, власти объявляют мораторий на извлечение денег.
Тель-Авив замирает. Нет строительства, даже ремонты зданий прекратились. Практически не работает почта. Многочисленные ученики гимназии «Герцелия» оказались оторванными от своих семей, живущих за границей. Перестала приходить денежная помощь от евреев диаспоры - «халука» - что отразилось на материальном положении наименее защищённых слоев еврейского населения. Очень поднялись цены на продовольствие. В первые же дни августа 1914-го года, когда всем стало понятно, что это не просто мелкий конфликт, а полномасштабная война, в Тель-Авиве создается специальный кризисный комитет, целью которого было создание условий выживания. Первое задание, которым этот комитет сам себя «озадачил» было снабжение жителей города хлебом. Комитет закупает муку, и, чтобы избежать воровства и обмана, сам создает пекарню, на которой этот хлеб выпекается. Пекарня эта находилась на улице Герцль и называлась ״לחם 153״- «Хлеб 153». Почему 153? Дело в том, что из одного стандартного мешка муки получалось 153 буханки хлеба.
Кроме вновь созданного кризисного комитета, помощь жителям Тель-Авива оказывал и городской комитет под руководством мэра Меира Дизенгофа. Так как большинство предприятий и мастерских в Тель-Авиве и Яффо закрылись, городской комитет создал рабочие бригады, которые строили дороги и тротуары, занимались подготовкой земельных участков под застройку. За это комитет платил специальными талонами на продовольствие, кроме того, деньги на оплату этих работ выделил Еврейский комитет и Земельная компания.
В это время уже и турецкие власти понимали, что не смогут оставаться в стороне от войны. Были повышены налоги, мужчин стали забирать на различные армейские работы. Кризисный комитет вынужден был помогать и их семьям.
В октябре 1914-го года Турция вступила в войну. И сразу появилась новая проблема - в Палестине проживало множество евреев, не имевших турецкого гражданства. Более того, значительная часть из этих евреев была гражданами стран, противников Турции в этой войне. И им всем в срочном порядке пришлось решать эту проблему. Кому-то удалось вернуться домой, кому-то удалось получить гражданство иной страны, которое позволяло остаться в Палестине, например - австрийское. Некоторые молодые мужчины пошли добровольцами в турецкую армию, что давало их семьям некоторую защиту. Таких было совсем немного, прежде всего потому, что условия службы в турецкой армии были практически невыносимыми.
Хахам-баши, главный раввин Константинополя, Хаим Нахум прислал телеграмму, в которой призывал евреев Палестины принять турецкое гражданство. Если можно перевести слово, которое означало этот процесс на русский язык, то называлось бы это «оттманство». Среди первых в этом были Меир Дизенгоф, Йосеф-Элиягу Шлуш, рабби Узиель и другие. В Яффо турецкие власти создали специальную комиссию, которая рассматривала такие просьбы. Даже евреи из России, одев на голову красные фески - тарбуши - тоже стояли в очереди за «гражданством».
Но все это закончилось очень быстро. 17-го декабря 1914-го года пришел «черный четверг». На улицы палестинских городов вышли отряды турецкой полиции. Они проверяли дом за домом, и всех тех, у кого не оказалось турецкого гражданства, под конвоем препроводили в порт Яффо. Все это было проделано довольно грубо, без сантиментов, без соблюдения элементарных гражданских прав.
Меир Дизенгоф и Йосеф-Элиягу Шлуш немедленно обратились к начальнику турецкой полиции за разъяснением. Но тот сослался на приказ Ахмеда Джамаль Пахи. И полицейские продолжали арестовывать евреев без гражданства. Несколько сот таких арестованных скопилось в армянском монастыре Яффо, и итальянский грузопассажирский корабль, на борт которого силой погрузили 750 евреев, отправляется в Александрию. Именно в Александрии создается лагерь для перемещенных евреев. Среди депортированных были доктор Мосинзон - директор гимназии «Герцелии» и несколько учителей, Менахем Шенкин, Давид Грин (Бен-Гурион), Иешуа Ханкин, Ицхак Бен-Цви и многие другие. Угрожали турки и Дизенгофу, но тому удавалось раз за разом убеждать власти в необходимости его присутствия в городе.
Меир Дизенгоф (справа) и Йосеф-Элиягу Шлуш
А война продолжалась. И это отражалось и на жизни Тель-Авива. Турецкая армия двинулась на Египет, а жителям города приказали загрузить целый поезд мешков с песком, на случай если понадобится перекрыть Суэцкий канал. Приказ пришел в пятницу, и было велено закончить работы в течение суток. То, что наступал шабат, турок никак не волновало.
[gallery ids="3588,3589" type="rectangular"]
депортированные евреи в Египте
Прошло всего несколько недель с начала войны, и в городе усугубились проблемы. Начинается голод. Начинаются болезни. В Яффо и Тель-Авиве свирепствует тиф, холера, малярия. Люди просто падают на улице. Врачи делают все возможное и невозможное. Двое из них - Менахем Штайн, один из основателей Неве-Цедека, и Ицхак Кришевский, один из первых врачей Палестины, несмотря на все меры предосторожности, заражаются тифом и умирают.
Из Европы присылают лекарства и эпидемию удается погасить. Но только тель-авивцы справляются с одной проблемой, как приходит другая. Турецкие власти объявляют мобилизацию. И в этот раз не на работы, а в армию. Было приказано прекратить занятия в старших классах гимназии и мобилизовать мальчиков на офицерские курсы. Среди старшеклассников было несколько добровольцев, например будущий художник Нахум Гутман, но все-же большинство учеников в армию не хотело. Поэтому они «включили» старый и проверенный способ. За немалый «бакшиш» у местных властей можно было купить справку, что призывник работает на местную власть и его присутствие на месте жизненно необходимо.
рисунок Гутмана "Изгнание евреев из Тель-Авива"
Противостояние властей и жителей продолжалось до начала 1917-го года. Власти конфисковали у жителей Тель-Авива строительные материалы, приготовленные для новой городской синагоги, конфисковали часть продовольствия со складов яффского порта, закрывались больницы, магазины… Жить становилось все тяжелее, и каждый день людям казалось, что хуже уже быть не может.
Хуже стало в канун пасхальных праздников. 26-го марта 1917-го года британский военно-морской флот во второй раз обстрелял Яффо и Тель-Авив. В тот же день Джамаль Паха пригласил в яффскую «сарайю» всех руководителей Тель-Авива.
- англичане продвигаются очень быстро, - сказал он, - они уже взяли почти весь Синай и захватили Эль-Ариш. Поэтому я приказываю вам начать подготовку к эвакуации Тель-Авива. Соответствующие документы будут готовы в течение нескольких дней.
Два дня Меир Дизенгоф и Йосеф-Элиягу Шлуш пытались уговорить Джамаль Паху, но все было безрезультатно. И Дизенгоф начинает рассылать письма в другие еврейские поселения, с просьбой принять тель-авивцев.
В пасхальный вечер, 6-го апреля 1917-го года, военный комендант Палестины Ахмед Джамаль Паха вручил Меиру Дизенгофу ордер от Османской империи на временную депортацию всех жителей Тель-Авива. Вот такой вот пасхальный подарок.
Ахмед Джамал Паха
10 000 жителей Тель-Авива (в это число входила и бОльшая часть еврейского населения Яффо и его пригородов) должны были покинуть город.
Началась подготовка к депортации. Около 7000 приняли Кфар Сава, Зихрон Яков, Иерусалим и немного - Петах-Тиква. Тверия приняла 1200 тельавивцев, 700 - принял Цфат, около 400 человек были распределены по небольшим поселениям Галилеи.
Тель-Авив опустел. Но только на первый взгляд. В городе остался небольшой отряд выпускников и старшеклассников гимназии «Герцелия», получивший позже название «яффская команда».
продолжение