... на всех хватит!
Преамбула
Начинающий лабух* спрашивает опытного:
- Сансаныч, а что нельзя играть на похоронах?
- ну эту... "позови меня с собой!"
- а что нельзя играть на свадьбах?
- "я свободен!"
Лет сорок назад... многих из читающих еще даже не было на этом свете, так вот, лет сорок назад был и я лабухом. Играл я в очень самодеятельном ансамбле. Настолько самодеятельном, что даже названия у нас не было. Играли мы в основном на свадьбах и проводах, и иногда - на похоронах. Именно последний вид деятельности мне нравился меньше всего. Нет, не потому, что приходилось играть на кладбище или мертвым - это меня меньше всего беспокоило. В нашем ансамбле я играл на бас-гитаре и, очень редко, на аккордеоне. Брать свой перламутрово-синий Вельмейстер на улицу мне не хотелось, а играть на басу без усилителей (электричества) невозможно. Вот и приходилось мне играть на литаврах. Слово очень красивое, но литавры - это обычные медные тарелки. И в силу человеческой психологии, именно на на них и на того, кто на них играет, чаще всего и обращают внимание. Сверкают, звенят....
Что-то я отвлекся... Возле самого большого городского кладбища была небольшая заводская столовая. Какой-то бетонный или цементный завод, я уже и не помню. Часто сразу после похорон скорбящие шли именно туда, чтобы окончательно проститься с трезвостью покойным. Там водку наливали в большие аллюминевые чайники с остатками утреннего чая и потом разливали в высокие граненные стаканы. Один такой чайник обязательно отправлялся персоналу столовой, чтобы "не возникали". Музыкантам накрывали отдельный столик, меню которого зависило от времени года. Молдавия - это, конечно, теплая республика, но при минус 5 играть на трубе или на баяне совсем не просто. А при плюс 35 не намного легче.
В этой же столовой собирались и свободные музыканты. Собирались в надежде на то, что в каком-то коллективе "заболеет" один из участников и его, свободного, пригласят подменить. Такие моменты случались довольно часто, и очень часто трубачам приходилось барабанить, а барабанщикам - играть на трубах. Хороший музыкант после стакана водки мог играть на любом инструменте.
И вот подобная ситуация случилась и в нашем безымянном коллективе. Барабанщик Юра не пришел на похороны, хотя уже все было договорено, и аванс давно пропит-проеден. И в той самой столовой, которую лабухи называли между собой "Последний шанс", мы "подобрали" другого барабанщика, который обычно стучал в коллективе конкурентов.
Свою роль он исполнил безупречно, благо на похоронах, в отличие от свадеб, репертуар у всех одинаковый и не слишком разнообразный.
По окончании "процесса" мы сели за столик в столовой, разлили из чайника водку цвета чая, выпили за упокой, и за доход, и за процветание, и я спросил старшего музыканта нашего коллектива - Колю:
- Коля, а зачем ты его позвал? Он же конкурент?
- Понимаешь, Рыжик*, люди всегда будут умирать и жениться. И всегда будут делать это под музыку. Поэтому работы у нас всегда будет достаточно.
Потом он сам налил себе из чайника, выпил и продолжил:
- у профессионала, чем бы он не занимался, есть только один-единственный конкурент - его лень! Пока ты стараешься, пока ты хороший и стремишься быть лучшим - у тебя будет работа. И не важно, лаурет чего ты и артист кого ты.... Люди смотрят на тебя, а не на твои корочки, люди слушают твою музыку, а не то, что о тебе говорят "начальники"... Играй и не думай о конкурентах - думай о людях, которым ты играешь.
Музыкантом я так и не стал, хотя гитара до сих пор в углу стоит и я даже ее периодически подстраиваю.
лабух - музыкант ресторанного или "похоронного" коллектива
Рыжик - вам трудно поверить сегодня, но сорок лет назад я был рыжий и конопатый
Начинающий лабух* спрашивает опытного:
- Сансаныч, а что нельзя играть на похоронах?
- ну эту... "позови меня с собой!"
- а что нельзя играть на свадьбах?
- "я свободен!"
Лет сорок назад... многих из читающих еще даже не было на этом свете, так вот, лет сорок назад был и я лабухом. Играл я в очень самодеятельном ансамбле. Настолько самодеятельном, что даже названия у нас не было. Играли мы в основном на свадьбах и проводах, и иногда - на похоронах. Именно последний вид деятельности мне нравился меньше всего. Нет, не потому, что приходилось играть на кладбище или мертвым - это меня меньше всего беспокоило. В нашем ансамбле я играл на бас-гитаре и, очень редко, на аккордеоне. Брать свой перламутрово-синий Вельмейстер на улицу мне не хотелось, а играть на басу без усилителей (электричества) невозможно. Вот и приходилось мне играть на литаврах. Слово очень красивое, но литавры - это обычные медные тарелки. И в силу человеческой психологии, именно на на них и на того, кто на них играет, чаще всего и обращают внимание. Сверкают, звенят....
Что-то я отвлекся... Возле самого большого городского кладбища была небольшая заводская столовая. Какой-то бетонный или цементный завод, я уже и не помню. Часто сразу после похорон скорбящие шли именно туда, чтобы окончательно проститься с трезвостью покойным. Там водку наливали в большие аллюминевые чайники с остатками утреннего чая и потом разливали в высокие граненные стаканы. Один такой чайник обязательно отправлялся персоналу столовой, чтобы "не возникали". Музыкантам накрывали отдельный столик, меню которого зависило от времени года. Молдавия - это, конечно, теплая республика, но при минус 5 играть на трубе или на баяне совсем не просто. А при плюс 35 не намного легче.
В этой же столовой собирались и свободные музыканты. Собирались в надежде на то, что в каком-то коллективе "заболеет" один из участников и его, свободного, пригласят подменить. Такие моменты случались довольно часто, и очень часто трубачам приходилось барабанить, а барабанщикам - играть на трубах. Хороший музыкант после стакана водки мог играть на любом инструменте.
И вот подобная ситуация случилась и в нашем безымянном коллективе. Барабанщик Юра не пришел на похороны, хотя уже все было договорено, и аванс давно пропит-проеден. И в той самой столовой, которую лабухи называли между собой "Последний шанс", мы "подобрали" другого барабанщика, который обычно стучал в коллективе конкурентов.
Свою роль он исполнил безупречно, благо на похоронах, в отличие от свадеб, репертуар у всех одинаковый и не слишком разнообразный.
По окончании "процесса" мы сели за столик в столовой, разлили из чайника водку цвета чая, выпили за упокой, и за доход, и за процветание, и я спросил старшего музыканта нашего коллектива - Колю:
- Коля, а зачем ты его позвал? Он же конкурент?
- Понимаешь, Рыжик*, люди всегда будут умирать и жениться. И всегда будут делать это под музыку. Поэтому работы у нас всегда будет достаточно.
Потом он сам налил себе из чайника, выпил и продолжил:
- у профессионала, чем бы он не занимался, есть только один-единственный конкурент - его лень! Пока ты стараешься, пока ты хороший и стремишься быть лучшим - у тебя будет работа. И не важно, лаурет чего ты и артист кого ты.... Люди смотрят на тебя, а не на твои корочки, люди слушают твою музыку, а не то, что о тебе говорят "начальники"... Играй и не думай о конкурентах - думай о людях, которым ты играешь.
Музыкантом я так и не стал, хотя гитара до сих пор в углу стоит и я даже ее периодически подстраиваю.
лабух - музыкант ресторанного или "похоронного" коллектива
Рыжик - вам трудно поверить сегодня, но сорок лет назад я был рыжий и конопатый