Улица «Руслан», дом 1. Детям до 16 - не читать!
- Хочешь?
- Сколько стоит?
- 50 шекелей в гостинице, 20 шекелей тут, во дворе.
- можно тут во дв…?
- Во дворе? Любишь на природе? Идем, мой сладкий, будет тебе хорошо. А тебе идет в полосатом.
- Спасибо.
- Ну, как семья, как работа?
- Нормально!
- Ну и слава Б..гу. Снимай, снимай.
(из скетча «Камерного квинтета» 90-х годов)
В истории любого города всегда есть страницы, о которых не принято говорить. Но это вовсе не означает, что этого не было. Тель-Авив тоже не исключение из правил и в его истории были и есть страницы, о которых стараются не упоминать. Но это часть жизни города, часть нашей жизни. Именно поэтому одну из таких страниц я и собираюсь приоткрыть перед вами.
Впервые об этом рассказал Нахум Гутман - один из первых художников Эрец Исраель. В годы британского мандата он вместе с Леви Эшколем служил в Гдуд ХаИври (еврейский батальон в составе британской армии). И одним из постоянных заданий этого подразделения была охрана… публичных домов Яффо. Точнее, это даже не была охрана - задачей еврейских солдат было не пускать британских солдат в эти заведения. Служба эта была не тяжелой, много свободного времени и через некоторое время Гутман «выплеснул» на бумагу скопившиеся эмоции и наблюдения. Так появился его рассказ «Между дюнами и небесами» и серия черно-белых рисунков.
«… был там ряд розовых домиков, на фоне которых выделялись проститутки в коротеньких платьицах. Платьица эти почти не скрывали их бёдра, пряча лишь место соединения ног, не оставляя места для фантазии. Так предстала предо мной фигура, личность, не виданная мною до сих пор. Только в книгах и газетах я читал о этих женщинах. И сразу потянулась рука к бумаге и карандашу, и возникли рисунки, портреты яффских «жриц наслаждений». Больше я не возвращался к этой теме, но фигуры тех женщин и сейчас стоят перед моим взором» (Н. Гутман)
Первый публичный дом находился в доме 1 по улице «Руслан», названной в честь знаменитого корабля, привезшего своим последним рейсом весь цвет тель-авивской интеллигенции. Какая ирония судьбы. Владельцами этого заведения были два брата - арабы. На входе всегда стоял здоровенный турок с лихо закрученными усами и пожилая негритянка с огромной серьгой в одном ухе. Это и был первый «фейс контроль». Турок был и вышибалой и судьей и кредитором, а негритянка подрабатывала рассыльной. Иногда, в наплыв клиентов, или в плохую погоду, когда уличные «дамы» прятались по подворотням, и ей удавалось заработать несколько лир.
Неизвестно точно, когда открылось это заведение, но Нахум Гутман пишет о нем, что в 1908-м году оно было единственным в своем роде. Значит, уже было. Первый тель-авивский публичный дом появился как минимум за год до появления города.
Никто не относился тогда к публичным домам как к «очагу преступного мира». Скорее, это был очаг культуры, просто несколько иной культуры. И когда много лет спустя на месте первого публичного дома был построен музыкальный клуб «Ариана» (клуб специализировался главным образом на греческой музыке), его владельцы считали себя достойными продолжателями дела предыдущих хозяев. Они несли культуру в массы, просто другим путем… И когда известный израильский певец Арис Сан дебютировал в «Ариане» с песней «Бум-пам», появилась очередная городская шутка о том, что Арис смузицировал звуки, которые издавали работницы этого заведения в его прошлой ипостаси. (Бум-пам - игра слов в иврите. Словом «бум» в иврите 50-60-х годов обозначали то же действо, которое мы обозначаем русским словом «трах».)
Второй публичный дом был открыт в квартале Маншия (между рынком Кармель и старой яффской железнодорожной станцией). Оттуда в начале в начале 30-х и началась «эпидемия» публичных домов Неве-Цедек, в множестве открывшихся на улицах Шлуш и Зерах Барнет. В середине 30-х годов улица Зерах Барнет была тель-авивским кварталом «красных фанарей», причем настолько популярным, что британские власти распорядились установить в средине улицы телефонную будку, возле которой всегда «дежурили» местные мальчишки, которые уже на память знали, какое заведение предпочитает тот или иной британский офицер. И если звонили из «мифкады» (штаба), мальчишки наперегонки летели в нужный публичный дом, передать вызываемому, что его развлечениям пришел конец. И первый получал от офицера пару грошей.
Если заведения на улице Зераха Барнета считались более «народными», то совсем рядом, за углом, на улице Шалуш расположился самый шикарный бордель Тель-Авива 30-40-х годов - ночной клуб «Лоренц». Почти четверть века «Лоренц» был законодателем моды в индустрии развлечений. Это было одно из первых заведений, владельцами которого были евреи, а не арабы. В отличии от дискретных и недорогих арабских публичных домов, «Лоренц» совершенно не скрывал то, что происходит в его стенах. В большом зале на первом этаже с удовольствием выступали известные музыканты того времени, туда приглашались даже небольшие театральные труппы. «Обслуживающий» персонал тоже очень отличался. Если работницами арабских заведений большей частью были арабки, то в «Лоренц» работали представительницы всех рас и национальностей.
Совсем недалеко от этого «очага разврата» была школа «Тахкамони» (религиозная школа, находившаяся в доме Аарона Шлуша). В первые годы в школе обучались мальчики. И очень быстро руководство школы обратило внимание, что некоторых учеников происходящее в «Лоренц» интересует куда больше, чем происходящее в самой школе. В продолжительной борьбе с властями в попытке закрыть публичный дом, руководство школы потерпело поражение и было принято решение - перевести мальчиков в другое здание школы на улице Лилиенблюм, а в это здание перевести девочек. Наивные люди, они надеялись, что девочки будут менее любопытными. Очень скоро «обслуживающий персонал» клуба «Лоренцо» пополнился старшеклассницами этой школы. И шли в эту «яму» ученицы чаще всего именно от любопытства, а не из-за тяжелого материального положения в семье.
Так что и эта рокировка мальчиков и девочек претерпела неудачу. Школу пришлось перевести в другое место, но не одно поколение тель-авивцев могло похвастаться тем, что сделали «это» первый раз в «Лоренц».
Шли годы. Городские власти как могли боролись с проституцией. Проститутки как могли боролись за клиентов. Очевидцем этой борьбы стали и мы. В начале 90-х некоторые тель-авивские кварталы, казалось, соревновались между собой за здоровье граждан - массажные салоны «плечом к плечу» стояли на улицах города. Иногда в них действительно делали массаж, но это было, скорее, исключением из правил. Некоторые массажные салоны шли в ногу с передовыми технологиями - в комнатах стояли видеомагнитофоны с соответствующими фильмами, у «заведующей» были компьютеризированные каталоги, по которым страждущий женской ласки клиент мог не спеша выбрать себе подходящие «содержание и форму».
Но массажные салоны были легко находимы по вывескам. И находили их не только клиенты, но и полиция, когда начальство уж очень требовало решительных действий. Салоны закрывались, менялись вывески и названия. Не менялись лишь «жрицы любви». Имена некоторых становились нарицательными, о них рассказывали легенды. Я не буду пересказывать эти легенды, чтобы не распугать наиболее чувствительных моих читателей, но поверьте мне, что о некоторых героинях «интимного фронта» Тель-Авива сложены песни, сняты фильмы и поставлены пьесы.
В середине 90-х годов прошлого века я уже начал интересоваться всем, что связана с Тель-Авивом и его историей. И естественно, что тель-авивский квартал Неве Цедек одним из первых привлек мое внимание. В те далекие годы это вовсе не был туристический район, а, скорее, обычная «шхунат ха-пеша» - бандитский квартал. Я не буду рассказывать вам о холодке, пробегавшем по моей спине, когда я шел вдоль улицы Шабази под тяжелыми взглядами представителей «олам тахтон» (уголовный мир). После второй или третей прогулки там, меня приняли за сотрудника полиции. Но мой русский акцент, улыбка, несколько анекдотов сделали свое дело, и вскоре меня почти принимали за своего в этом мире. И даже рассказали несколько занятных историй. Одна из них имеет непосредственное отношение к теме моего рассказа.
В то время, когда во всем Тель-Авиве (и других городах Израиля) жрицы любви прятались по массажным кабинетам, Неве Цедек, на правах родоначальника «красных фонарей» придумал очередное новшество. Здесь открыли огромное количество…. прачечных. Ими и маскировались услуги интимного характера. Ведь вполне нормально воспринимается полуголый мужчина, ожидающий в кабинке, пока отстираются его брюки. А если он ждет не один - это его личное дело. Дама полуодета? Ну так и ее одежда стирается.
Вот такой оригинальный патент был придуман в Неве Цедеке 90-х.
Я понимаю, что скорее всего шокировал некоторых своих читателей. Но, как я объяснил в самом начале, и это тоже кусочек истории Тель-Авива.