"Кармен" на французском в Пермской опере
Педупреждаю: впечатления сбивчивые и много. Поэтому читать только тем, что зинтересован:))
Извините, что-то не удается убрать текст под кат.
Сказать по правде, я не ожидала той реакции зрителей, что была вчера после «Кармен». Ничто не предвещало оваций, которые на десять минут охватили зал. В антрактах я бродила по коридорам и подслушивала разговоры: в основном, обсуждали с подозрением, говорили: мол, ничего особенного, все то же самое, как и при Исаакяне, только по-французски, - «но какой пиар!». Француженку Анну Касьян, которая пела партию Микаэлы, упрекали в заурядности, Наталью Буклагу - собственно, Кармен - хаяли за отсутствие «бархата» в голосе и «слишком старательное, ученическое» пение, а у Михаила Векуа - приглашенного Хозе из московского театра Станиславского и Немировича-Данченко - нашли животик, которого в прошлый раз, весной у него якобы не было.
Сейчас я пытаюсь понять, где случился перелом, обративший настроение зрителей в плюс. Подозреваю, что в начале третьего акта на молитве Микаэлы-Касьян.
Но обо всем по порядку.
Михаил Векуа перед спектаклем сказал телевизионщикам, что постановка Исаакяна ему нравится: «Она очень логичная, красивая и интересная». Отметил, что в ней есть находки, которые он не видел ни в какой другой интерпретации «Кармен». Например, как в финале не Хозе достает нож, а Кармен, но в борьбе он случайно ее убивает.
Я лично согласна с Векуа: Георгий Иссакян действительно поставил много интересных сцен. И такой финал действительно логичен, но, по-моему, артисты вчера его не дотянули. После напряженной сцены объяснения, осознания фатальности происходящего борьба за нож между Хозе и Кармен получилась как-то смято. В итоге я и сама не разобралась со своими чувствами: то ли я рада, что вредную Кармен замочили, то ли нет.
Самыми удачными, на мой взгляд, оказались вот такие сцены.
- Сцена, где толпа работниц сигаретной фабрики приходит жаловаться капитану Цуниге на Кармен: та, дескать, безумная - набросилась на одну из девушек и полоснула ее ножом. Толпа разделилась на два лагеря, в центре - Цунига. Тетеньки с всклокоченными волосами, с дикими шиньонами и со скалками, перетягивают бедного Цунигу, как канат. Капитана играет высоченный Гарри Агаджанян (кстати, новый солист Пермского театра - выгодное приобретение). Этот богатырь очень смешно изображает недоумение и «забитость», но, наконец, справляется с собой, плюет на разборку и приказывает солдатам убрать с глаз долой взбунтовавшихся баб. И вот тут - хорошее и правильное завершение сцены - солдаты, держась за руки, берут в кольцо женщин и выдавливают их со сцены, а те, повисая на руках, до самого конца продолжают махать скалками. На заметку: на митинги надо выходить со скалками: и эффектно, и боеспособно.
- Совсем мимолетный эпизод у бильярдного стола. Независимая Кармен провоцирует Цунигу. Берет со стола два шара, подходит почти вплотную к капитану и перекатывает шары в ладони, держа руку на уровне - в общем, девушкам по пояс будет. Этот кадр тоньше и чище, чем последовавшие затем игры Кармен с кием, как с шестом. Ну, и если продолжать сексуальную тему, то сетки в лузах - это презервативы, в которые Кармен, проползая по столу, загоняет шары.
Спектакль, кстати, кинематографичный. Не только из-за покадровой смены декораций, где черные куски занавеса напоминают киношные затемнения между сценами. Но и по содержанию - по тем деталям, жестам, которые показаны на сцене. Взять хотя бы пресловутые «унитазы», которые не самом деле биде и писсуары. В кино мы к ним давно привыкли, более того, зачастую именно в туалете и происходит какая-нибудь завязка. Привык зритель и к тому, что в жанровом кино есть ситуация, когда персонажи-мужчины писают, стоя спиной, а потом поворачиваются, застегивая ширинку. Но чтобы подобное в театре - вы что?! Честно скажу, я удивилась, увидев столько пуритан, с выпученными глазами обсуждавших «унитазы» и «эти красные наряды» женщин в борделе. На заметку: в представлении большинства оперная сцена - заповедник, где все пристойно.
В защиту «унитазов» (а меня их появление на сцене, скорее, обрадовало, чем возмутило) скажу: Исаакян поставил перед собой цель показать вечное противостояние Женского и Мужского начал (вот тут он подробно объясняет свою концепцию), и символы он выбрал более чем красноречивые. Никогда женщина не воспользуется писсуаром, и никогда мужчина - если только он не дурак из какой-нибудь комедии - не воспользуется биде.
Кстати, очень по-исаакяновски - использовать в постановке все возможности театра. Балетные вставки, предшествующие каждому акту, детский хор поварят, который в первом акте положили на лопатки взрослый хор и некоторых солистов, еще не освоившихся во французском. И скромные, но символические декорации - тоже: Иссакян не раз сетовал на то, что ему приходится обходиться скромными бюджетами.
Первый раз видела Теодора Курентзиса в яме. Он так высок, что, даже сидя в шестом ряду, я могла следить за его мимикой и движениями. Как всегда, это было увлекательно: видели бы вы, как он тащил на себе всю эту махину - рой обращенных на него со сцены взглядов и голосов, которые он держал под уздцы! Вчера я впервые думала о том, насколько это изнуряет дирижера, и что он потом делает, чтобы восстановить силы.
- Классный выход Тореадора Эскамильо - Максима Аниськина. Аниськин - до сих пор был для меня темной лошадкой: на концерте Opera Gala в марте 2011 года он мне не запомнился. Но тут - барон, игрок, король ринга. По-моему, боксерский поединок - очень подходящая и логичная метафора корриды. Аниськин первым из каста вырвал у публики крики «Браво!». Он и на поклоне не стал выходить из образа - хвастливо разбрасывал воздушные поцелуи и вальяжно прохаживался по сцене. Пение Аниськина (как и Анны Касьян) стало лучшей рекламой предстоящей премьеры Cosi fan tuttе, которая будет через неделю с небольшим. Аниськин в ней исполняет партию темпераментного офицера Гульельмо.
В связи с этим, еще одно «к слову». У Cosi fan tutte («Так поступают все женщины») есть подзаголовок: «или Школа влюбленных». Так вот, если Cosi - это школа влюбленных, то спектакль «Кармен» - это тренинг на тему «Как стать стервой».
Для кого-то Кармен у Наташи Буклаги не получается. Для меня - получается, просто какая-то своя. Вчера я видела на сцене дурную, капризную, запутавшуюся в своих желаниях девчонку. Она не Кармен, но она очень хочет ею быть. Оттого-то на нее так сильно действует предсказание на картах - впечатлительная и неуверенная в себе девушка. Может быть, Кармен как таковой и не существует в природе, а есть только какие-то расплывчатые представления о некой сильной и независимой, пренебрегающей устоями и дьявольски соблазнительной женщине.
- Еще одна очень удачная сцена, которая - наконец-то, речь о сути вчерашней премьерыJ - стала для артистов экзаменом французского языка. Скоростной речитатив контрабандистов (Буклага, Кириллова, Юрченко, Елпашев, Светов), похожий на «полет шмеля», артисты исполнили практически безошибочно. Они пели его словно на одном дыхании и, когда выдохнули, зал взорвался аплодисментами.
Дмитрий Батин, хормейстер постановки, сказал, что эту сцену и сцену драки работниц сигаретной фабрики из первого действия, артистам исполнять легче на французском, чем на русском. Потому что в русском переводе больше согласных, о которые спотыкается язык. И еще он добавил, что самое трудное в «Кармен» - это ее хитовость. Потому так трудно бывает найти верную интонацию, чтобы не поддаться искушению и не опуститься до цыганщины, и, в то же время, чтобы избежать академичности. Кажется, вчера эту грань им удалось нащупать.
Московские критики в сое время сильно ругали этот спектакль. Пошлость и невнятность вменяли, в том числе. Выступлю адвокатом Исаакяна и теперь уже Курентзиса. Все, что нужно этой постановке, чтобы быть успешной - хорошие голоса и чистый звук. Тем лучше, что именно эту постановку, со всеми ее находками - удачными и не очень - исполняют теперь на французском. Потому что исполняемый сильными, красивыми голосами поэтический французский текст сдувает любую пошлость, и тогда все на сцене приобретает смысл.
Извините, что-то не удается убрать текст под кат.
Сказать по правде, я не ожидала той реакции зрителей, что была вчера после «Кармен». Ничто не предвещало оваций, которые на десять минут охватили зал. В антрактах я бродила по коридорам и подслушивала разговоры: в основном, обсуждали с подозрением, говорили: мол, ничего особенного, все то же самое, как и при Исаакяне, только по-французски, - «но какой пиар!». Француженку Анну Касьян, которая пела партию Микаэлы, упрекали в заурядности, Наталью Буклагу - собственно, Кармен - хаяли за отсутствие «бархата» в голосе и «слишком старательное, ученическое» пение, а у Михаила Векуа - приглашенного Хозе из московского театра Станиславского и Немировича-Данченко - нашли животик, которого в прошлый раз, весной у него якобы не было.
Сейчас я пытаюсь понять, где случился перелом, обративший настроение зрителей в плюс. Подозреваю, что в начале третьего акта на молитве Микаэлы-Касьян.
Но обо всем по порядку.
Михаил Векуа перед спектаклем сказал телевизионщикам, что постановка Исаакяна ему нравится: «Она очень логичная, красивая и интересная». Отметил, что в ней есть находки, которые он не видел ни в какой другой интерпретации «Кармен». Например, как в финале не Хозе достает нож, а Кармен, но в борьбе он случайно ее убивает.
Я лично согласна с Векуа: Георгий Иссакян действительно поставил много интересных сцен. И такой финал действительно логичен, но, по-моему, артисты вчера его не дотянули. После напряженной сцены объяснения, осознания фатальности происходящего борьба за нож между Хозе и Кармен получилась как-то смято. В итоге я и сама не разобралась со своими чувствами: то ли я рада, что вредную Кармен замочили, то ли нет.
Самыми удачными, на мой взгляд, оказались вот такие сцены.
- Сцена, где толпа работниц сигаретной фабрики приходит жаловаться капитану Цуниге на Кармен: та, дескать, безумная - набросилась на одну из девушек и полоснула ее ножом. Толпа разделилась на два лагеря, в центре - Цунига. Тетеньки с всклокоченными волосами, с дикими шиньонами и со скалками, перетягивают бедного Цунигу, как канат. Капитана играет высоченный Гарри Агаджанян (кстати, новый солист Пермского театра - выгодное приобретение). Этот богатырь очень смешно изображает недоумение и «забитость», но, наконец, справляется с собой, плюет на разборку и приказывает солдатам убрать с глаз долой взбунтовавшихся баб. И вот тут - хорошее и правильное завершение сцены - солдаты, держась за руки, берут в кольцо женщин и выдавливают их со сцены, а те, повисая на руках, до самого конца продолжают махать скалками. На заметку: на митинги надо выходить со скалками: и эффектно, и боеспособно.
- Совсем мимолетный эпизод у бильярдного стола. Независимая Кармен провоцирует Цунигу. Берет со стола два шара, подходит почти вплотную к капитану и перекатывает шары в ладони, держа руку на уровне - в общем, девушкам по пояс будет. Этот кадр тоньше и чище, чем последовавшие затем игры Кармен с кием, как с шестом. Ну, и если продолжать сексуальную тему, то сетки в лузах - это презервативы, в которые Кармен, проползая по столу, загоняет шары.
Спектакль, кстати, кинематографичный. Не только из-за покадровой смены декораций, где черные куски занавеса напоминают киношные затемнения между сценами. Но и по содержанию - по тем деталям, жестам, которые показаны на сцене. Взять хотя бы пресловутые «унитазы», которые не самом деле биде и писсуары. В кино мы к ним давно привыкли, более того, зачастую именно в туалете и происходит какая-нибудь завязка. Привык зритель и к тому, что в жанровом кино есть ситуация, когда персонажи-мужчины писают, стоя спиной, а потом поворачиваются, застегивая ширинку. Но чтобы подобное в театре - вы что?! Честно скажу, я удивилась, увидев столько пуритан, с выпученными глазами обсуждавших «унитазы» и «эти красные наряды» женщин в борделе. На заметку: в представлении большинства оперная сцена - заповедник, где все пристойно.
В защиту «унитазов» (а меня их появление на сцене, скорее, обрадовало, чем возмутило) скажу: Исаакян поставил перед собой цель показать вечное противостояние Женского и Мужского начал (вот тут он подробно объясняет свою концепцию), и символы он выбрал более чем красноречивые. Никогда женщина не воспользуется писсуаром, и никогда мужчина - если только он не дурак из какой-нибудь комедии - не воспользуется биде.
Кстати, очень по-исаакяновски - использовать в постановке все возможности театра. Балетные вставки, предшествующие каждому акту, детский хор поварят, который в первом акте положили на лопатки взрослый хор и некоторых солистов, еще не освоившихся во французском. И скромные, но символические декорации - тоже: Иссакян не раз сетовал на то, что ему приходится обходиться скромными бюджетами.
Первый раз видела Теодора Курентзиса в яме. Он так высок, что, даже сидя в шестом ряду, я могла следить за его мимикой и движениями. Как всегда, это было увлекательно: видели бы вы, как он тащил на себе всю эту махину - рой обращенных на него со сцены взглядов и голосов, которые он держал под уздцы! Вчера я впервые думала о том, насколько это изнуряет дирижера, и что он потом делает, чтобы восстановить силы.
- Классный выход Тореадора Эскамильо - Максима Аниськина. Аниськин - до сих пор был для меня темной лошадкой: на концерте Opera Gala в марте 2011 года он мне не запомнился. Но тут - барон, игрок, король ринга. По-моему, боксерский поединок - очень подходящая и логичная метафора корриды. Аниськин первым из каста вырвал у публики крики «Браво!». Он и на поклоне не стал выходить из образа - хвастливо разбрасывал воздушные поцелуи и вальяжно прохаживался по сцене. Пение Аниськина (как и Анны Касьян) стало лучшей рекламой предстоящей премьеры Cosi fan tuttе, которая будет через неделю с небольшим. Аниськин в ней исполняет партию темпераментного офицера Гульельмо.
В связи с этим, еще одно «к слову». У Cosi fan tutte («Так поступают все женщины») есть подзаголовок: «или Школа влюбленных». Так вот, если Cosi - это школа влюбленных, то спектакль «Кармен» - это тренинг на тему «Как стать стервой».
Для кого-то Кармен у Наташи Буклаги не получается. Для меня - получается, просто какая-то своя. Вчера я видела на сцене дурную, капризную, запутавшуюся в своих желаниях девчонку. Она не Кармен, но она очень хочет ею быть. Оттого-то на нее так сильно действует предсказание на картах - впечатлительная и неуверенная в себе девушка. Может быть, Кармен как таковой и не существует в природе, а есть только какие-то расплывчатые представления о некой сильной и независимой, пренебрегающей устоями и дьявольски соблазнительной женщине.
- Еще одна очень удачная сцена, которая - наконец-то, речь о сути вчерашней премьерыJ - стала для артистов экзаменом французского языка. Скоростной речитатив контрабандистов (Буклага, Кириллова, Юрченко, Елпашев, Светов), похожий на «полет шмеля», артисты исполнили практически безошибочно. Они пели его словно на одном дыхании и, когда выдохнули, зал взорвался аплодисментами.
Дмитрий Батин, хормейстер постановки, сказал, что эту сцену и сцену драки работниц сигаретной фабрики из первого действия, артистам исполнять легче на французском, чем на русском. Потому что в русском переводе больше согласных, о которые спотыкается язык. И еще он добавил, что самое трудное в «Кармен» - это ее хитовость. Потому так трудно бывает найти верную интонацию, чтобы не поддаться искушению и не опуститься до цыганщины, и, в то же время, чтобы избежать академичности. Кажется, вчера эту грань им удалось нащупать.
Московские критики в сое время сильно ругали этот спектакль. Пошлость и невнятность вменяли, в том числе. Выступлю адвокатом Исаакяна и теперь уже Курентзиса. Все, что нужно этой постановке, чтобы быть успешной - хорошие голоса и чистый звук. Тем лучше, что именно эту постановку, со всеми ее находками - удачными и не очень - исполняют теперь на французском. Потому что исполняемый сильными, красивыми голосами поэтический французский текст сдувает любую пошлость, и тогда все на сцене приобретает смысл.