Рома.... из последнего...
***
А мне, угоревшему в баньке твоей тишины,
Мерещится в сумерках розовый ветер с помоек,
И бледные тени чахоткой цветут по обоям,
И нас - только раз, не считая ущербной луны…
***
Опоздать на всю жизнь непонятно куда,
В берегах бережась, где живая вода,
Тишина наклонилась над лоном земли,
И надорванный ветер паруса берегли.
Ты меня не зовешь… Ты меня не зови…
Мне рубаху порвали до самой крови,
Но над сердцем луна молодая взошла,
Где над бездной, как флаг полоскалась душа,-
В чистом воздухе, там, где прохлада остра,
И по лезвию мысли над бездной скользят…
Ты немеешь, моя дорогая сестра,
И, наверно, не веришь, что я тебе брат.
Только помни одно: верь, всегда только верь,
До последней соринки изнанки твоей,
Явь красива и так беспощадна, как зверь,
Непонятна, как жизнь, неизбежна, как смерть…
В сны пришла осторожность, предосенняя мгла
Не по-летнему долго стекает по шторам,
И приходит сентябрь так неслыханно скоро,
Окна тоже сменили выраженье стекла.
(Роман Губин, осень 2007, Москва)
А мне, угоревшему в баньке твоей тишины,
Мерещится в сумерках розовый ветер с помоек,
И бледные тени чахоткой цветут по обоям,
И нас - только раз, не считая ущербной луны…
***
Опоздать на всю жизнь непонятно куда,
В берегах бережась, где живая вода,
Тишина наклонилась над лоном земли,
И надорванный ветер паруса берегли.
Ты меня не зовешь… Ты меня не зови…
Мне рубаху порвали до самой крови,
Но над сердцем луна молодая взошла,
Где над бездной, как флаг полоскалась душа,-
В чистом воздухе, там, где прохлада остра,
И по лезвию мысли над бездной скользят…
Ты немеешь, моя дорогая сестра,
И, наверно, не веришь, что я тебе брат.
Только помни одно: верь, всегда только верь,
До последней соринки изнанки твоей,
Явь красива и так беспощадна, как зверь,
Непонятна, как жизнь, неизбежна, как смерть…
В сны пришла осторожность, предосенняя мгла
Не по-летнему долго стекает по шторам,
И приходит сентябрь так неслыханно скоро,
Окна тоже сменили выраженье стекла.
(Роман Губин, осень 2007, Москва)