хорошая книжка
Как и обещала, пишу о хорошей книжке.
В последние месяцы моя любимая книга про детско-родительские отношения и развитие младенцев - "Why love matters: how affection shapes the baby's brain" или "Почему так важна любовь: как отношения привязанности формируют мозг ребенка" автора Sue Gerhardt. Вообще, литература по привязанности (attachment parenting) вызывает много разных эмоций у родителей, и часто в это либо верят, либо нет (еще, говорят, можно читать Сирзов только в хорошем настроении). Отчасти, на мой взгляд, такой эффект объясняется тем, что эта ветвь психологии берет начало в психоанализе и этологии. В этих областях действуют не линейные принципы, которые легко доказать (пример линейной зависимости: недостаточный уровень освещенности связывают с пониженным настроением), а системные, сложнее поддающиеся объяснению, описанию и доказательству. Кроме того, зачастую принципы attachment parenting (буду писать AP) подаются в догматичной форме, в текстах много риторики и авторских мнений, подаваемых под видом истины. Это в особенности касается книг, написанных для родителей.
Однако, с каждым десятилетием все больше специалистов, которые работают с мамами и детьми, основываются в своей работе на принципы AP, это работает, и сейчас только редкие психологи
(маргиналы-анфантеррибли?) открыто возражают против его принципов.
Тем не менее, и мне, и, как оказалось, многим другим, в теории привязанности не хватало собственно того, что мы привыкли называть наукой. Поэтому мне так понравилась эта книга - автор перелопатила кучу актуальных нейропсихологических исследований, исследований в медицине, психологии и социологии, и связала формирование важных отделов мозга с отношениями привязанности в раннем возрасте.
Я так вдохновилась, что попробую написать по-русски краткое содержание важных глав и отрывков, потому что пока на русском я такого не встречала.
Предупреждаю - это не перевод, а изложение краткого содержания, местами вольное. Если заметите что-то, что нужно исправить, говорите, а то мало ли, у меня уже в глазах от букв рябит.
Про подход.
Тут автор (психоаналитик, психотерапевт, основатель Oxford Parent Infant Project) пишет о том, как ее взгляды на эмоциональное развитие человека изменились под влиянием той научной информации, которую ей удалось собрать за последние годы работы. Прежде всего ее интересовало то, как ранний опыт влияет на формирование "социального мозга" - мозговых структур, отвечающих за регуляцию эмоциональных состояний (ответ организма на стресс, регуляцию чувств и поведений, связанных со взаимодействием с другими людьми, и т.п.). Из всех существ на Земле человек больше остальных меняется под воздействием социальных факторов, и, в частности, именно в ходе взаимодействия с другими людьми он учится распознавать собственные эмоции и обращаться с ними. Да, многое зависит от генетического материала, но это всего лишь основа - формирование многих систем организма не завершено к моменту рождения, и будет сильно зависеть от условий, в которых растет малыш.
Судя по всему, именно во младенчестве в ходе взаимодействия с другими формируется своего рода "эмоциональный скелет" - физиологическая основа персонального стиля эмоциональной регуляции. Одна из задач первых месяцев жизни для младенческого организма - разобраться с тем, какой уровень психоческого возбуждения для него нормален. Именно этот уровень организм будет стараться всеми способами поддерживать на протяжении жизни. Успешность прохождения этого периода зависит от действий тех, кто ухаживает за ребенком, и сложности в эти месяцы могут вылиться в последующие проблемы эмоциональной регуляции.
Например, ребенок депрессивной мамы может привыкнуть к низкому уровню стимуляции и недостатку позитивных чувств и ощущений. Ребенок сверхвозбужденной мамы может долгое время оставаться в состоянии перевозбуждения и знать (из своего опыта), что чувства всегда очень интенсивны, и что ни он сам, ни кто-то другой не может с ними справиться. Ребенок, чьи эмоции взрослые успешно помогают регулировать, вырастают с уверенностью в том, что слишком интенсивные чувства можно пережить с помощью поддерживающих близких. Важно то, что именно у мамы или у заменяющего ее взрослого ребенок учится обращаться со своими эмоциями. Если мама регулярно разными способами помогает ребенку достигнуть оптимального эмоционального состояния, в будущем он сам сможет делать это для себя. Если же мама регулярно не справляется с младенцем и его эмоциями (не замечает их, непридает им значения, выходит из себя, теряется и т.п.), ребенку не у кого учиться хорошей регуляции.
Вообще, степень зависимости новорожденного от мамы или от того, кто ее заменяет, сложно переоценить. От ее заботы напрямую зависит его выживание. Она помогает ребенку наладить сердечный ритм, ритм дыхания, стабилизировать артериальное давление, установить нрмальную работу иммунной системы. Развитие мышечной иннервации сильно зависит от количества и качества телесного контакта с ней, и этот же телесный контакт помогает малышу наладить собственную терморегуляцию и выработку гормона роста.
В лучшем случае мама новорожденного идентифицируется с ним так сильно, что его потребности становятся для нее такими же важными и ощутимыми, как и ее собственные. С каждым месяцем она постепенно ослабляет силу этой идентификации и психологически отделяется от младенца. Процесс отделения в норме очень медленный, и для того, чтобы он прошел успешно, ему должен предшествовать описанный выше период слияния.
Интересно, что сначала младенцы не могут дифференцировать свои ощущения и чувства. Они чувствуют удовольствие или дискомфорт, плюс или минус, и чаще всего это очень общие ощущения, среди которых постепенно, с помощью мамы, малыш может научиться различать голод и насыщение, радость и удовлетворение, обиду и гнев, и т.п. Для того, чтобы научить ребенка различать разные чувства, мама должна сначала сама их выделить, а затем назвать их для ребенка. Именно в таких ситуациях мамы часто преувеличенно изображают эмоции ("Ай, какая замечательная игрушка! Ай, какая она йааааркайаааа!!!" или "Моя бедная девочка упала, тебе наверно больно? Да, моя хорошая, тут бо-бо, ножка наша хорошая теперь болит"), и считается, что этот сверхэмоциональный тон дает малышу понять, что речь не о собственных эмоциях взрослого, а об ощущениях малыша, которые взрослый учит его выражать так, как это принято в обществе.
Некоторые родители не справляются с задачей обучения ребенка дифференциации и выражению эмоций, и такие дети вырастают во всем знакомых взрослых, которые различают у себя три эмоциональных состояния: хорошо, нормально и плохо.
К вопросу о том, насколько гены влияют на эмоциональное благополучие: ряд исследований говорит о том, что "сложный" темперамент младенца - очень слабый предсказатель того, как человек будет вести себя в будущем. Существует некоторая зависимость между чувствительностью психики младенца и большим риском развития проблем эмоциональной регуляции в будущем, но только при условии, что родителям не удастся успешно подстроиться под темперамент ребенка.
В эмоциональном плане для ребенка важна эмоциональная доступность главного в его жизни взрослого, и то, насколько тот чувствителен к эмоциям ребенка, насколько хорошо он может помогать ребенку их регулировать. Без эмоциональной помощи взрослого ребенок вынужден использовать примитивные средства для регуляции собственных эмоций (он может, например, сосать палец если не может справиться с голодом или тревогой, или отворачиваться от того, что не хочет видеть).
Про отношения привязанности и их нарушения.
Отношения между мамой (или заменяющим ее лицом) и ребенком называются отношениями привязанности. Ребенок сделан так, что не может не любить свою маму.
Психологи различают надежный тип привязанности и несколько ненадежных. Нормой считается, естественно, надежный тип привязанности, когда ребенок уверен в том, что главный в его жизни взрослый поддержит его в сложной ситуации, и что к нему можно обратиться, когда нужен комфорт, любовь и понимание. Отсюда растут ноги, в том числе, у доверия к миру, у готовности обращаться за помощью, у оптимизма и прочих полезных штук.
Но если у самой мамы есть проблемы эмоциональной регуляции, у нее скорее всего будут проблемы с тем, чтобы помогать с регуляцией ребенку. Когда мама не осознает в достаточной мере свои собственные чувства (вытесняет их, не замечает или не придает им значения), или если она, наоборот, слишком переполнена ими, и не может с ними справиться, ей будет сложно отслеживать чувства ребенка, помогать ему справиться с ними, или хотя бы просто признавать их.
Для хороших детско-родительских отношений важен баланс между способностью отслеживать чувства ребенка, не выпуская из поля зрения собственные чувства и ощущения. Помимо этого очень важна мамина способность переносить сложные чувства ребенка, пока они переживаются и перерабатываются. Если сама мама плохо переносит собственные негативные чувства (злость, обиду, гнев, и т.п.), ей будет очень сложно переносить ситуации, в которых эти чувства возникают у ее ребенка. Она будет хотель избавиться от этих чувств - запретить их, уйти, сделать что-нибудь, чтобы это наконец прекратилось. Так ребенок не сможет научиться здоровому обращению с негативными эмоциями. Скорее всего он либо перестанет замечать такие чувства у себя, либо будет стараться их не проявлять, чтобы не расстроить или не рассердить маму. В такой ситуации ребенок становится ответственным за эмоциональную регуляцию в паре мать-дитя, защищая маму от тех своих эмоций, с которыми она не справляется. Но сами эти эмоции никуда не исчезают. Исследования показали, что дети в таких семьях выглядят спокойными, но их уровень возбуждения, пульс и прочие физиологические показатели свидетельствуют о стрессе. Такой ребенок не получает от родителей помощи в саморегуляции, и так как помощи ждать неоткуда, он неосознанно пытается выключить чувства, старается сделать так, чтобы их не было. Это называется избегающим типом привязанности.
Другие семьи отличаются тем, что мамы в них крайне непоследовательны в том, как они отвечают на нужды ребенка. Иногда они реагируют сразу, иногда не замечают потребность и игнорируют ее. Дети в таких семьях вынуждены постоянно следить за состоянием мамы, чтобы угадать, в какой момент выразить свою потребность. Такие дети переполнены эмоциями, и выражают их, часто преувеличенно, в момент, когда видят хотя бы небольшой шанс быть услышанными. Преувеличенные эмоции таких детей - их способ добиться материнского участия. Их повышенная зависимость от того, в каком состоянии находится мама очень сильно подрывает их развивающуюся независимость. Иногда их мамы неосознанно именно в этом и нуждаются: хотя им бывает сложно выдерживать такое постоянно обращенное на них требовательное внимание, это помогает им справиться с куда большей тревожностью, не думать о других своих проблемах. В других случаях мамы стимулируют такое поведение просто потому, что настолько поглощены своими эмоциями, что не способны регулярно отслеживать эмоциональные состояния своего ребенка и реагировать на них. Этот тип привязанности называется амбивалентным.
У детей с одним из этих двух типов привязанности ослаблено чувство "Я", потому что родители не могут дать им достаточно информации о чувствах, научить свои чувства замечать и признавать, а все это необходимо для формирования зрелой личности с нормальным эмоциональным интеллектом. Вместо этого ребенок учится либо отворачиваться от близких, чтобы не разочароваться в них (при избегающем типе привязанности), либо, наоборот, слишком к ним липнуть для того, чтобы получить больше поддержки хотя бы в те моменты, когда она доступна (амбивалентный тип привязанности). В первом случае дети игнорируют свои чувства, с которыми не знают, как справиться, а во втором - выражают свои чувства, не считаясь с эмоциональными состояниями других.
Исследователи выделяют также четвертый, неорганизованный тип привязанности, который встречается в семьях, практикующих физическое или эмоциональное насилие (в таких семьях ребенок остро нуждается в поддержке родителя, но в то же время боится его). В таком случае поведение ребенка будет изменчиво, и будет в разные моменты напоминать и избегающий, и амбивалентный тип привязанности, а также будет включать в себя проявления страха.
Тип привязанности к родителям является определяющим для будущих особенностей эмоциональной регуляции человека, и его можно определить уже у годовалого малыша.
Автор обращает внимание на то, что когда она говорит об эмоциональной регуляции, она не имеет в виду контроль над эмоциями и чувствами (или его отсутствие). Прежде всего для нее важна способность человека использовать эмоции как сигналы для того, чтобы тем или иным способом регулировать свою активность, и, в частности, направлять ее на поддержание значимых отношений. Когда ребенок протестует против того, что мама оставляет его одного в комнате, его эмоции стимулируют маму проявлять больше заботы о нем (в древности от этого поведения напрямую зависело его выживание). Счастливые моменты, веселье и удовольствие стимулируют людей повторять действия, которые к ним приводят. Когда люди обращают внимание на эти эмоции и реагируют на них, они регулируют свои действия в соответствии с настоящими потребностями - своими и своих близких. Действие этого механизма похоже на то, как работают более примитивные импульсы - голод, жажда. Они стимулируют человека действовать для того, чтобы достигнуть оптимального состояния.
Если кто-то постоянно не замечает собственного гнева, это значит, что он регулярно не удовлетворяет какие-то свои потребности и не пытается сделать так, чтобы его потребности признавались и уважались другими (повысить свой социальный статус). Если же кто-то выпускает гнев, не задумываясь о том, как это подействует на окружающих, это приводит к неприятностям во взаимоотношениях и к антисоциальному поведению. Эмоциональное благополучие во многом зависит от того, как мы координируем свои чувства и потребности с чувствами и потребностями других людей, и фундамент этого умения закладывается в первые годы жизни.
Эта глава вводная, а вот в следующих описано уже, как все это действует на мозг и на процессы, которые в нем происходят. Я за них еще примусь.
В последние месяцы моя любимая книга про детско-родительские отношения и развитие младенцев - "Why love matters: how affection shapes the baby's brain" или "Почему так важна любовь: как отношения привязанности формируют мозг ребенка" автора Sue Gerhardt. Вообще, литература по привязанности (attachment parenting) вызывает много разных эмоций у родителей, и часто в это либо верят, либо нет (еще, говорят, можно читать Сирзов только в хорошем настроении). Отчасти, на мой взгляд, такой эффект объясняется тем, что эта ветвь психологии берет начало в психоанализе и этологии. В этих областях действуют не линейные принципы, которые легко доказать (пример линейной зависимости: недостаточный уровень освещенности связывают с пониженным настроением), а системные, сложнее поддающиеся объяснению, описанию и доказательству. Кроме того, зачастую принципы attachment parenting (буду писать AP) подаются в догматичной форме, в текстах много риторики и авторских мнений, подаваемых под видом истины. Это в особенности касается книг, написанных для родителей.
Однако, с каждым десятилетием все больше специалистов, которые работают с мамами и детьми, основываются в своей работе на принципы AP, это работает, и сейчас только редкие психологи
(маргиналы-анфантеррибли?) открыто возражают против его принципов.
Тем не менее, и мне, и, как оказалось, многим другим, в теории привязанности не хватало собственно того, что мы привыкли называть наукой. Поэтому мне так понравилась эта книга - автор перелопатила кучу актуальных нейропсихологических исследований, исследований в медицине, психологии и социологии, и связала формирование важных отделов мозга с отношениями привязанности в раннем возрасте.
Я так вдохновилась, что попробую написать по-русски краткое содержание важных глав и отрывков, потому что пока на русском я такого не встречала.
Предупреждаю - это не перевод, а изложение краткого содержания, местами вольное. Если заметите что-то, что нужно исправить, говорите, а то мало ли, у меня уже в глазах от букв рябит.
Про подход.
Тут автор (психоаналитик, психотерапевт, основатель Oxford Parent Infant Project) пишет о том, как ее взгляды на эмоциональное развитие человека изменились под влиянием той научной информации, которую ей удалось собрать за последние годы работы. Прежде всего ее интересовало то, как ранний опыт влияет на формирование "социального мозга" - мозговых структур, отвечающих за регуляцию эмоциональных состояний (ответ организма на стресс, регуляцию чувств и поведений, связанных со взаимодействием с другими людьми, и т.п.). Из всех существ на Земле человек больше остальных меняется под воздействием социальных факторов, и, в частности, именно в ходе взаимодействия с другими людьми он учится распознавать собственные эмоции и обращаться с ними. Да, многое зависит от генетического материала, но это всего лишь основа - формирование многих систем организма не завершено к моменту рождения, и будет сильно зависеть от условий, в которых растет малыш.
Судя по всему, именно во младенчестве в ходе взаимодействия с другими формируется своего рода "эмоциональный скелет" - физиологическая основа персонального стиля эмоциональной регуляции. Одна из задач первых месяцев жизни для младенческого организма - разобраться с тем, какой уровень психоческого возбуждения для него нормален. Именно этот уровень организм будет стараться всеми способами поддерживать на протяжении жизни. Успешность прохождения этого периода зависит от действий тех, кто ухаживает за ребенком, и сложности в эти месяцы могут вылиться в последующие проблемы эмоциональной регуляции.
Например, ребенок депрессивной мамы может привыкнуть к низкому уровню стимуляции и недостатку позитивных чувств и ощущений. Ребенок сверхвозбужденной мамы может долгое время оставаться в состоянии перевозбуждения и знать (из своего опыта), что чувства всегда очень интенсивны, и что ни он сам, ни кто-то другой не может с ними справиться. Ребенок, чьи эмоции взрослые успешно помогают регулировать, вырастают с уверенностью в том, что слишком интенсивные чувства можно пережить с помощью поддерживающих близких. Важно то, что именно у мамы или у заменяющего ее взрослого ребенок учится обращаться со своими эмоциями. Если мама регулярно разными способами помогает ребенку достигнуть оптимального эмоционального состояния, в будущем он сам сможет делать это для себя. Если же мама регулярно не справляется с младенцем и его эмоциями (не замечает их, непридает им значения, выходит из себя, теряется и т.п.), ребенку не у кого учиться хорошей регуляции.
Вообще, степень зависимости новорожденного от мамы или от того, кто ее заменяет, сложно переоценить. От ее заботы напрямую зависит его выживание. Она помогает ребенку наладить сердечный ритм, ритм дыхания, стабилизировать артериальное давление, установить нрмальную работу иммунной системы. Развитие мышечной иннервации сильно зависит от количества и качества телесного контакта с ней, и этот же телесный контакт помогает малышу наладить собственную терморегуляцию и выработку гормона роста.
В лучшем случае мама новорожденного идентифицируется с ним так сильно, что его потребности становятся для нее такими же важными и ощутимыми, как и ее собственные. С каждым месяцем она постепенно ослабляет силу этой идентификации и психологически отделяется от младенца. Процесс отделения в норме очень медленный, и для того, чтобы он прошел успешно, ему должен предшествовать описанный выше период слияния.
Интересно, что сначала младенцы не могут дифференцировать свои ощущения и чувства. Они чувствуют удовольствие или дискомфорт, плюс или минус, и чаще всего это очень общие ощущения, среди которых постепенно, с помощью мамы, малыш может научиться различать голод и насыщение, радость и удовлетворение, обиду и гнев, и т.п. Для того, чтобы научить ребенка различать разные чувства, мама должна сначала сама их выделить, а затем назвать их для ребенка. Именно в таких ситуациях мамы часто преувеличенно изображают эмоции ("Ай, какая замечательная игрушка! Ай, какая она йааааркайаааа!!!" или "Моя бедная девочка упала, тебе наверно больно? Да, моя хорошая, тут бо-бо, ножка наша хорошая теперь болит"), и считается, что этот сверхэмоциональный тон дает малышу понять, что речь не о собственных эмоциях взрослого, а об ощущениях малыша, которые взрослый учит его выражать так, как это принято в обществе.
Некоторые родители не справляются с задачей обучения ребенка дифференциации и выражению эмоций, и такие дети вырастают во всем знакомых взрослых, которые различают у себя три эмоциональных состояния: хорошо, нормально и плохо.
К вопросу о том, насколько гены влияют на эмоциональное благополучие: ряд исследований говорит о том, что "сложный" темперамент младенца - очень слабый предсказатель того, как человек будет вести себя в будущем. Существует некоторая зависимость между чувствительностью психики младенца и большим риском развития проблем эмоциональной регуляции в будущем, но только при условии, что родителям не удастся успешно подстроиться под темперамент ребенка.
В эмоциональном плане для ребенка важна эмоциональная доступность главного в его жизни взрослого, и то, насколько тот чувствителен к эмоциям ребенка, насколько хорошо он может помогать ребенку их регулировать. Без эмоциональной помощи взрослого ребенок вынужден использовать примитивные средства для регуляции собственных эмоций (он может, например, сосать палец если не может справиться с голодом или тревогой, или отворачиваться от того, что не хочет видеть).
Про отношения привязанности и их нарушения.
Отношения между мамой (или заменяющим ее лицом) и ребенком называются отношениями привязанности. Ребенок сделан так, что не может не любить свою маму.
Психологи различают надежный тип привязанности и несколько ненадежных. Нормой считается, естественно, надежный тип привязанности, когда ребенок уверен в том, что главный в его жизни взрослый поддержит его в сложной ситуации, и что к нему можно обратиться, когда нужен комфорт, любовь и понимание. Отсюда растут ноги, в том числе, у доверия к миру, у готовности обращаться за помощью, у оптимизма и прочих полезных штук.
Но если у самой мамы есть проблемы эмоциональной регуляции, у нее скорее всего будут проблемы с тем, чтобы помогать с регуляцией ребенку. Когда мама не осознает в достаточной мере свои собственные чувства (вытесняет их, не замечает или не придает им значения), или если она, наоборот, слишком переполнена ими, и не может с ними справиться, ей будет сложно отслеживать чувства ребенка, помогать ему справиться с ними, или хотя бы просто признавать их.
Для хороших детско-родительских отношений важен баланс между способностью отслеживать чувства ребенка, не выпуская из поля зрения собственные чувства и ощущения. Помимо этого очень важна мамина способность переносить сложные чувства ребенка, пока они переживаются и перерабатываются. Если сама мама плохо переносит собственные негативные чувства (злость, обиду, гнев, и т.п.), ей будет очень сложно переносить ситуации, в которых эти чувства возникают у ее ребенка. Она будет хотель избавиться от этих чувств - запретить их, уйти, сделать что-нибудь, чтобы это наконец прекратилось. Так ребенок не сможет научиться здоровому обращению с негативными эмоциями. Скорее всего он либо перестанет замечать такие чувства у себя, либо будет стараться их не проявлять, чтобы не расстроить или не рассердить маму. В такой ситуации ребенок становится ответственным за эмоциональную регуляцию в паре мать-дитя, защищая маму от тех своих эмоций, с которыми она не справляется. Но сами эти эмоции никуда не исчезают. Исследования показали, что дети в таких семьях выглядят спокойными, но их уровень возбуждения, пульс и прочие физиологические показатели свидетельствуют о стрессе. Такой ребенок не получает от родителей помощи в саморегуляции, и так как помощи ждать неоткуда, он неосознанно пытается выключить чувства, старается сделать так, чтобы их не было. Это называется избегающим типом привязанности.
Другие семьи отличаются тем, что мамы в них крайне непоследовательны в том, как они отвечают на нужды ребенка. Иногда они реагируют сразу, иногда не замечают потребность и игнорируют ее. Дети в таких семьях вынуждены постоянно следить за состоянием мамы, чтобы угадать, в какой момент выразить свою потребность. Такие дети переполнены эмоциями, и выражают их, часто преувеличенно, в момент, когда видят хотя бы небольшой шанс быть услышанными. Преувеличенные эмоции таких детей - их способ добиться материнского участия. Их повышенная зависимость от того, в каком состоянии находится мама очень сильно подрывает их развивающуюся независимость. Иногда их мамы неосознанно именно в этом и нуждаются: хотя им бывает сложно выдерживать такое постоянно обращенное на них требовательное внимание, это помогает им справиться с куда большей тревожностью, не думать о других своих проблемах. В других случаях мамы стимулируют такое поведение просто потому, что настолько поглощены своими эмоциями, что не способны регулярно отслеживать эмоциональные состояния своего ребенка и реагировать на них. Этот тип привязанности называется амбивалентным.
У детей с одним из этих двух типов привязанности ослаблено чувство "Я", потому что родители не могут дать им достаточно информации о чувствах, научить свои чувства замечать и признавать, а все это необходимо для формирования зрелой личности с нормальным эмоциональным интеллектом. Вместо этого ребенок учится либо отворачиваться от близких, чтобы не разочароваться в них (при избегающем типе привязанности), либо, наоборот, слишком к ним липнуть для того, чтобы получить больше поддержки хотя бы в те моменты, когда она доступна (амбивалентный тип привязанности). В первом случае дети игнорируют свои чувства, с которыми не знают, как справиться, а во втором - выражают свои чувства, не считаясь с эмоциональными состояниями других.
Исследователи выделяют также четвертый, неорганизованный тип привязанности, который встречается в семьях, практикующих физическое или эмоциональное насилие (в таких семьях ребенок остро нуждается в поддержке родителя, но в то же время боится его). В таком случае поведение ребенка будет изменчиво, и будет в разные моменты напоминать и избегающий, и амбивалентный тип привязанности, а также будет включать в себя проявления страха.
Тип привязанности к родителям является определяющим для будущих особенностей эмоциональной регуляции человека, и его можно определить уже у годовалого малыша.
Автор обращает внимание на то, что когда она говорит об эмоциональной регуляции, она не имеет в виду контроль над эмоциями и чувствами (или его отсутствие). Прежде всего для нее важна способность человека использовать эмоции как сигналы для того, чтобы тем или иным способом регулировать свою активность, и, в частности, направлять ее на поддержание значимых отношений. Когда ребенок протестует против того, что мама оставляет его одного в комнате, его эмоции стимулируют маму проявлять больше заботы о нем (в древности от этого поведения напрямую зависело его выживание). Счастливые моменты, веселье и удовольствие стимулируют людей повторять действия, которые к ним приводят. Когда люди обращают внимание на эти эмоции и реагируют на них, они регулируют свои действия в соответствии с настоящими потребностями - своими и своих близких. Действие этого механизма похоже на то, как работают более примитивные импульсы - голод, жажда. Они стимулируют человека действовать для того, чтобы достигнуть оптимального состояния.
Если кто-то постоянно не замечает собственного гнева, это значит, что он регулярно не удовлетворяет какие-то свои потребности и не пытается сделать так, чтобы его потребности признавались и уважались другими (повысить свой социальный статус). Если же кто-то выпускает гнев, не задумываясь о том, как это подействует на окружающих, это приводит к неприятностям во взаимоотношениях и к антисоциальному поведению. Эмоциональное благополучие во многом зависит от того, как мы координируем свои чувства и потребности с чувствами и потребностями других людей, и фундамент этого умения закладывается в первые годы жизни.
Эта глава вводная, а вот в следующих описано уже, как все это действует на мозг и на процессы, которые в нем происходят. Я за них еще примусь.