Зарисовочки. "Бесславные ублюдки".
В моей сумке всегда лежит что-то съестное. Это как неприкосновенный запас, которому суждено стать усладой страннику в пути.
Или на случай, если привяжется какая-нибудь голодная собака.
Эту хорошую привычку я углядела в детстве. Незнакомые дяди часто угощали меня конфетами.
У вас не было такого?
Вот вспомните. Тебе пять лет. Отец представляет тебя своему давнему другу, говоря: «А это моя (имярек). Ей пять лет и три месяца», как тут же перед носом возникает рука с карамелькой.
И почему эти взрослые всегда таскают с собой конфетки?
Я стала взрослой, и тоже набила карманы съестными припасами.
А ситуацию я обрисую так.
Теплый короткий августовский вечер. Город Серпухов. Кинотеатр. Я и Сеня на просмотре фильма «Бесславные ублюдки».
У меня вообще температура. И перед сеансом в «макдаке» меня хорошенько знобило. Но в гостиницу я не иду. У нас первая командировка, и мы совсем недавно выбрались с севера. Поэтому мы решаем гостиницу отложить «на после фильма». Мы заблаговременно навели справки, что гостиниц в Серпухове две. Одна называется «Ока», а другая для звёзд. Без названия. Это нам тетечка-киоскерша сказала.
А город Серпухов мне всё больше нравится. Прямо в кинозале я вдруг узнаю, что здесь живут прекрасные люди. Как только фильм закончился, зал встал и зааплодировал. Я такого не видела нигде. Сама на радостях вскочила и начала в ладоши хлопать. Оттого, что полтора часа, оказывается, провела в изумительной компании.
В августе быстро темнеет. Мы вышли, обескураженные теплым приемом фильма, и угодили прямиком в густую знойную темень.
А меня всё потрясывает. Температура.
И мы поспешили в гостиницу «Ока». Пешком, любуясь видами летней ночи, вслушиваясь в стрекот цикад и шум проезжающих мимо машин. Я уже писала, откуда мы явились. Там таких звуков нет. А ночь можно посмотреть только зимой. Без перерыва на обед.
А тут благодать.
Овеянные этой самой благодатью, ступаем на порожек гостиницы «Ока», и тетечка-администратор говорит, что все места заняты. Свободных номеров нет.
Серпухов не бог весть какой город. И что ж должно было случиться, что гостиница для мирян оказалась густо заселена.
Тетечка повинилась, что сегодня у летчиков присяга. И все номера заполонили их родители.
Летчики - это серпуховское всё.
Воздев руки к небу, мы вышли из гостиницы, памятуя, что есть еще какая-то для гастролирующих артистов. А в кармане полторы тыщи. И карамелька.
Ну, мы побрели в ту степь, где по нашему разумению, самое место находиться гостинице для звезд. Нам тетенька-администратор объяснила, как туда пройти.
Транспорт не ходит. Первый час ночи. Шум машин поутих, стрекот цикад как-то приелся, а мы все идем и идем.
Надо отдать нам должное, конечно. Мы прямо по наитию действовали. Потому что узрели все-таки в каменном длинном доме, напоминающем старую больницу, гостиницу для звезд. Мне даже привиделось, что это звезды тут маскируются, дабы не нарваться на благодарного серпуховского зрителя.
И мы внутрь зашли осторожно, стараясь не нарушать покой утомленных вечными переездами певцов и певуний.
А что за внутрь такая я вам тоже обрисую. Хоть меня и потряхивало хорошенько, и густота ночи въедалась в глаза, я-таки рассмотрела, что экс-больница утопает в растительности. Как говорится, чего тут только не было: и березы, и кустарники. В общем, веяло от всего этого каким-то кладбищенским уютом. И железный забор, конечно.
На каждом шагу мне мерещилась Эдита Пьеха или Николай Басков. Оно и понятно. Температура.
Но первое удивление, на которое мы наткнулись был вагончик. Судя по храпу, превосходящему стрекот всех цикад в округе, вагончик содержал в себе охранника заведения.
Мы к нему стучались осторожно. Храп у него был внушительный. Даже основательный. Поэтому и обращение с человеком требовалось, как мне казалось, аккуратное. Я все время тормошила Сеню, чтобы он не увлекался со стуком.
Охранника мы не добудились и поспешили внутрь заведения.
Казенные синие стены встретили нас белым листочком формата А4 с надписью «администратор на втором этаже». Туда мы, повизгивая от предвкушения достижения цели и направились. Я еще на лестнице обратила внимание на мелкий топот, похожий, скорее, на топот цикад, но по восшествии на второй этаж, стало очевидно, что это администраторша поспешила удалиться к себе в апартаменты, заподозрив неладное от повизгиваний, и не будучи предупрежденной охранником.
Поэтому администратора на втором этаже не оказалось.
Только пустое рабочее место оного.
И вокруг тишина. И те же казенные синие стены.
И сразу за пустующей стойкой администратора пустой узкий коридор с ответвлениями в разные стороны. Мы прошлись по коридору. Обнаружили местечко для игры в бильярд, комнату отдыха, диван. Вернулись к рабочему месту администратора, попробовали его позвать. Но хрен там!
Мы рассердились и пошли к будке охранника.
Тот, поправляя штаны, уже встречал нас на пороге своей будки. Такое ощущение, что он весь день нас ждал. Был так любезен, и, упреждая всякие вопросы, предложил проследовать на второй этаж, где, по его словам, администратор уже томился в ожидании.
Они работали как-то сообща. Эти люди.
Администратором оказалась сухонькая бабушка в серенькой шали, которая, видать, уже всякого навидалась в этой гостинице. К моменту нашего второго пришествия она уже выбралась из своего укрытия и держала ключи наготове. И провела нас в апартаменты.
И я уже предвкушала скорый отдых, потому что за день умаялась хорошенько.
И только мы включили свет, побежали тараканы. И сухонькая бабушка победоносно захлопнула дверь.
И я опасливо заскочила с ногами на кровать. И она показалась мне несколько сыроватой.
Вообще всё в комнате казалось несколько сыроватым. Будто повесь одежду на стульчик, а с утра она будет мокрой.
И всю комнату занимала эта кровать, и только, напротив, у стеночки, ютился продолговатый журнальный столик. Сеня этот столик участливо решил ко мне пододвинуть. И как только он дернул этот подпиравший стену столик, как от стены, потеряв всякую поддержку, отвалилась панель, и из-под нее побежали усатые мокрицы.
Наверное, Эдита Пьеха здесь только начинала.
Туалет был черным как августовская ночь. И этой ночью хотелось рыдать в голос.
А наши соседи - благодарные серпуховские зрители - на полную громкость смотрели немецкое кино. Или были его создателями.
Хорошо, что в моей сумке всегда водится что-то съестное. На тот раз там оказалась бутылка коньяка. Им-то мы и подкрепились, дабы упрочить свое весьма шаткое положение в этом мире.
И это мне очень понравилось. Потому что, на самом деле, приют для странника - это его котомка.
Я очень люблю сцену в «Белом пуделе» Куприна, когда вся компания: старый шарманщик, мальчик и собака - уселась отобедать на берегу моря. Был палящий зной и день был трудный. Но из котомки появились помидоры, хлеб, соль.
И жизнь как будто и наладилась.
А Серпухов вообще неоднозначный город.
Следующим утром мы поспешая, не пожалев полутора тысяч рублей, покинули заведение, чтобы встретиться с родителями, которые проехали несколько сотен километров навестить нас. И Серпухов был пунктом нашего пересечения.
И мы устроились в чудесном парке. В Серпухове есть замечательный парк отдыха. Очень живописный. Но вот ведь штука. Видимо, в силу неоднозначности города своего нахождения парк делит территорию с местным психиатрическим стационаром.
В общем, Серпухов - город контрастов. На том и порешили.