Штаны на лямках
В сопливые детсадовские времена мысли меня посещали такие же банальные, как и всех остальных советских детей.
Почему Марина может принести свою бесмозглую уродскую черепашку, чтобы она жила и блевала в нашей комнате, а мне крысу с большими красивыми яйцами нельзя?
Почему прогулка зимой вдвое короче летней? Ведь летом мошкара, жарко и тошно, а зимой язык прилипает к качелям и можно смачно шваркнуть снежком в жирную нянечку и ничего за это не будет - весело!
Почему мальчику Вове нельзя показать писю в тихий час? Он же тихонько и только одной мне, никакого беспорядка и толкотни.
Почему сидеть на подоконнике третьего этажа ногами наружу - преступление?
Почему за то, что вы читаете лучше всех в детсаду, но, к сожалению, застуканы за ударным чтением пижженой с папиных антресолей камасутры, вы получаете пажопе, а не заслуженную конфету?
Почему украсть в тихий час у всей группы тапочки и аккуратно сложить их в кастрюлю с картофельными очистками, а признаться аж через 23 года в жж - ваще пиздец какое преступление? Вас все равно заподозрят, обвинят и даже переведут в другую группу, с менее уравновешенными детьми. И вы все равно будете самой неуравновешенной и криминально талантливой из них.
А чуть позже, уже в начальных классах, возник Культ Дополнительных Родителей.
Свои - самые прекрасные и замечательные, все как положено: мама - самая добрая и красивая, папа - самый умный и сильный. Да-да.
Но вот ведь в чем дело... Своих ни на кого не променяешь, но еще нескольких факультативных родителей иметь никто бы не отказался.
Мама у Вити - провизор в центральной аптеке. Казалось бы, пфффы... Но в середине восьмидесятых в г. Конотопе все педагоги любили недалекого конопатого Витю уже только за то, что этот милый ребенок пропах невиданными лекарственными ништяками. Причем любовь с течением хронических преподавательских заболеваний плавно превращалась во влажноокое обожание. Я хотела и Витину маму в комплект к своей.
Сашины родители - военные. Вроде бы фи. Но у Саши были такие сногсшибательные ручки и тетрадки, которые она привезла из Германии, где отец служил 3 года, что дружить с Сашей от всей души хотелось всем. И в Германию с таким папой тоже.
Мама Валечки - гинеколог. Вы посочувствовали Валечке и были бы правы, но дело в том, что эта маленькая хитрая сучка не посещала с классом позорные принудительные осмотры, ей все делали отдельно и без сопровождения в виде полусотни остроумных детей с незакрывающимися ртами и босховской фантазией. Валечкина мама избавила бы меня от этих многочисленных школьно-медицинских ужасов, может, я бы даже выросла немного нормальнее.
Бабушка отличницы Ани держала пушную ферму. У Ани было восемь шуб. Без комментариев.
Папа моей подруги Оли работал на заводе с инфернальным названием "Красный Металлист". Мой дедушка тоже там работал, но он никогда не водил наш класс на экскурсию! Туда, в гулкие людные цеха, смотреть как делают смешную пластмассовую колбасу-полуфабрикат для вентиляторов и счастливо сияя глазами макать палец в настоящий громадный чан с краской для обогревателей и ставить цветной отпечаток в открытку на память! "Вот это папа!", - восхищенно думала я. А Олька тихонько ходила в хвосте толпы и краснела от гордости.
Но я их всех сделала одной левой, когда моя мама (напоминаю - в Конотопе) открыла салон голландских свадебных платьев.
