Опять о требованиях
Все из Хорни:
"
● Невротик считает, что имеет право на особое внимание, деликатность, почтение. Требования почета достаточно понятны и даже порой очевидны для окружающих. Но они только часть, верхушка более всеобъемлющих требований. Все его нужды, вытекающие из его запретов, страхов, конфликтов и решений, обязаны быть удовлетворены или должным образом уважены. Более того. Все, что он чувствует, думает или делает, обязано не иметь вредных последствий. Это фактически означает, что к нему неприменимы законы психологии. Следовательно, ему нет необходимости признавать (или в какой-то мере решать) свои проблемы. Не его это дело - заниматься своими проблемами; это дело других - следить за тем, чтобы его не беспокоили его проблемы.
● Возьмем, например, бизнесмена, безумно раздраженного тем, что нужный поезд не отправляется в удобное для него время. Допустим, его знакомый, знающий, что речь идет о чем-то не очень важном, скажет ему, что он слишком многого хочет. Наш деловой человек ответит новым взрывом ярости: он же занятой человек, и ничего нет странного в том, что он хочет, чтобы поезда отправлялись в "разумное" время.
Конечно, его желание понятно. Кто бы не хотел, чтобы поезда отправлялись по расписанию, удобному лично для него? Но они не обязаны отправляться так.
Это приводит нас к сути явления: желание или потребность, сами по себе понятные, превращаются в требование. После этого его неисполнение ощущается как несправедливая фрустрация, как оскорбление,на которое можно с полным правом обидеться.
По этим причинам мне кажется, что лучше говорить просто об иррациональных или невротических требованиях. Они представляют собой невротические потребности, невольно превращенные в требования. И они иррациональны, потому что претендуют на право, на привилегию, которой на самом деле не существует. Другими словами, они чрезмерны уже в силу того, что их предъявляют в виде требований, вместо того чтобы признать в них простоневротические потребности. Особое содержание скрытых требований, различное в частностях, согласуется со структурой конкретного невроза. Вообще говоря, пациент считает, что имеет правона все значимое для него:на удовлетворение всех своих невротических потребностей.
Те, кто желает быть всегда правым, считают что они вправе всегда быть вне критики, сомнений или вопросов. Те, кого охватила жажда власти, требуют слепой покорности. Другие, для кого жизнь стала игрой, в которой все прочие должны стать объектами искусной манипуляции, считают себя вправе дурачить каждого, и, с другой стороны, претендуютна то, чтобы никогда не быть одураченными. Те, кто боится повернуться лицом к своим конфликтам, уверены, что все для них "образуется", что они сумеют "обойти" свои проблемы. Человек, агрессивно эксплуатирующийи запугивающий других, чтобы взвалитьна них новый груз, будет негодовать, какна нечестность, если они станут настаиватьна справедливых условиях совместной деятельности. Высокомерный, мстительный человек, норовящий оскорбить окружающих, но нуждающийся в их признании, считает себя "неприкосновенным". Что бы он ни вытворял с другими, никто не должен иметь возражений против такого обращения. Другой вариант того же требования - это требование "понимания". Неважно, насколько я мрачен или раздражителен. Меня нужно понять. Тот, для кого всеобъемлющим решением является "любовь", превращает свою потребность в требование исключительногои безусловного обожания. Обособленный, отъединенный от людей,и потому внешне нетребовательный человек, будет настаивать, однако,на одном требовании: чтобы его не беспокоили. Он считает, что ему ничего не нужно от других, а потому он вправе требовать, чтобы от него отстали - неважно, что при этом поставленона карту. "Оставьте меня в покое" обычно включает ещеи "не ждите от меня ничего"и избавление от критики, от усилий - даже если эти усилия ему необходимо сделать для собственного блага.
● характеристики требований:
1) для начала скажем, что они нереалистичны в двух отношениях. Личность заявляет о правах, которые существуют только у нее в головеи обращает мало внимания (если вообще это делает)на выполнимость своих требований. Это очевидно в откровенно фантастичных требованиях быть освобожденным от болезней, старостии смерти. Но это точно так же вернои для прочих требований. Дама, которая полагает, что никто не имеет права отказываться от ее приглашения, считает оскорблением, если кто-то все же от него уклоняется, неважно, насколько основательны причины отказа.
2) Эти иллюстрации уже подсказывают нам вторую характеристику невротических требовании - их эгоцентричность. Она часто бывает настолько вопиющей, что поражает наблюдателя своей "наивностью"и напоминает о сходных установках испорченных детей.
3) Третья характеристика требований невротика лежит в его ожидании, что к нему все должно прийти без всяких усилий. Он не допускает, что сидя в одиночестве, он может кому-то позвонить; нет, это ему кто-то обязан позвонить. Обычное рассуждение, что нужно меньше есть, если хочешь похудеть, часто встречает столь сильное внутреннее неприятие, что он продолжает переедать, по-прежнему негодуя, что не выглядит так же изящно, как некоторые другие. Другой требует себе почетной работы, лучшего положения, денежного аванса - еще ничего особогои не сделав, чтобы все это заслужить,и даже (чего уж больше) не высказывая своего требования. Ему не нужно ясности - чего же он, собственно, хочет. Ему нужна позиция отказа от всего или получения всего.
4) Этот пример указывает на четвертую характеристику невротических требований - они могут быть мстительнымипо своей сути. Человек считает, что ему причинен ущерб и настаивает на его возмещении.
●
Однако даже если человек отдает себе отчет в том, что у него есть определенные требования, он никогда не осознает их незаконности или иррациональности. Действительно, любое сомнение в их обоснованности означало бы первый шаг к их падению. Следовательно, до тех пор, пока они жизненно важны для него, невротик должен выстраивать в своем сознании неопровержимые доводы, чтобы сделать их всецело законными. Он должен чувствовать полную убежденность в своей правотеи справедливости. В процессе анализа пациент заходит очень далеко, чтобы доказать, что он ждет только ему предстоящегои полагающегося. В противоположность этому, в целях излечения, важно распознаватьи существование особых требованийи природу их оправдания. Поскольку требования рухнут, если рухнет необходимая для них опора, эта опора становится стратегической позицией. Если, например, некто считает, что имеет правона всевозможные услуги вследствие своих заслуг, он должен невольно так преувеличивать эти заслуги, чтобы почувствовать законное негодование, если услуга ему не оказывается.
● Опоруна превосходство мы найдем всегда. Общий знаменатель здесь таков: поскольку я такой выдающийся, я имею право... В такой резкой форме она в основном бессознательна. Но человек может подчеркивать особую ценность своего времени, работы, планови правоты во всем.
● Те, кто верит, что "любовь" дает ответна все вопросыи правона что угодно, должны преувеличивать силу или ценность любви,и нена словах, а действительно чувствуя больше любви, чем естьна самом деле. Необходимость преувеличивать часто вносит свою долю в установление порочного круга. Это особенно верно для требований, опирающихсяна беспомощностьи страдание. Многие люди, например, чувствуют себя слишком неуверенными, чтобы наводить справки по телефону. Если требование таково, чтобы кто-то другой сделал это для них, те, о ком идет речь, ощущают свои запреты сильнее, чем они естьна самом деле, чтобы придать им законную силу. Если женщина слишком погружена в депрессию или беспомощна в ведении домашнего хозяйства, она заставит себя чувствовать еще большую депрессию или большую беспомощность, чем существующая, будет, фактически, страдать больше.
● В личных вопросах такие люди считают себя вправе получать столько же, сколько было дано ими. В этом не было бы ничего дурного, если бы от их внимания не ускользали два обстоятельства. То, что дают они, приобретает в их уме преувеличенные размеры (например, в счет идет уже одно доброе намерение), а вот осложнения, которые они внесли в жизнь другого, в счет не идут. Кроме того,на весы часто кладутся совершенно несоизмеримые вещи.
● Подчеркивание идеи справедливости может быть (хотяи не обязательно) камуфляжем для мстительности. Когда требования выставляются в основномна почве "суда" с жизнью, то при этом обычно подчеркиваются свои заслуги. Чем мстительнее требования, тем больше подчеркивается понесенный урон. И здесь тоже возникает необходимость преувеличивать этот урон, раздувать это чувство, пока оно не примет такие размеры, что "потерпевший" сочтет себя вправе требовать любой жертвы или любого наказания виновных.
Поскольку требования являются решающими для проявлений невроза, о них важно заявить. Это касается только требований к другим людям, потому что (излишне говорить об этом) жизньи судьба смеются над любыми "исковыми заявлениями". Мы еще не раз вернемся к данному вопросу. Здесь же достаточно сказать, что способы, которыми невротик пытается заставить других согласиться с его требованиями, самым тесным образом связаны с основой этих требований. Короче говоря, он может пытаться поразить других своей необычайной важностью; он может угождать, очаровывать, обещать; он может навязывать другим обязательстваи пытаться нажиться, взывая к их чувству справедливости или вины; он может, подчеркивая свои страдания, взывать к состраданиюи жалости; он может, подчеркивая свою любовь к другим, взывать к их тоске по любви или к их тщеславию; он может стращать своей раздражительностью или угрюмостью. Мстительный человек, который может разрушить других ненасытными требованиями, пытается хорошо рассчитанными обвинениями усилить их уступчивость.
Приняв во внимание всю ту энергию, которая вкладывается в предъявлениеи оправдание требований, мы вынуждены предположить мощную реакциюна их фрустрацию. В этой реакции присутствует подспудный страх, но преобладает гневи даже ярость. Гнев этот особого рода. Поскольку требования субъективно ощущаются честнымии справедливыми, то их фрустрация воспринимается как нечестность и несправедливость. Поэтому следующий за ней гнев носит характер праведного негодования. Иными словами, человек чувствует не просто гнев, но право гневаться - которое энергично защищается при анализе.
● Враждебность возникает, только если фрустрация несправедлива или ощущается как несправедливая,на базе невротических требований. Тогда у нее есть специфическая черта: человек негодует, чувствует себя оскорбленным. Неудача, неприятность преувеличиваются, порой до смешного. Обидчик неожиданно становится подлым, противным, жестоким, низким, то есть, обида решающим образом влияетна суждение обиженного о другом. Перед нами - один из источников невротической подозрительности. Это, кроме того, причина,и очень важная, по которой столь многие невротизированные люди так нетверды в своих оценках других людейи с такой легкостью бросаются от положительного дружеского отношения к полному осуждению.
● острая реакция гнева или даже ярости может пойти в одном из трех направлений.
Во-первых, она может быть подавлена по каким-то причинам,и тогда, каки любая подавленная враждебность, может проявиться в психосоматических симптомах: усталости, мигрени, желудочных расстройствахи т.д.
Во-вторых, она может быть свободно выражена или, по крайней мере, полностью прочувствована. В этом случае, чем менее гнев фактически оправдан, тем более человек будет вынужден преувеличивать произошедшее с ним; он будет при этом с невольной небрежностью к фактам выстраивать обвинительное заключение против оскорбителя, которое выглядит строго логичным. Чем более откровенно "кровожаден" разгневанный (по каким угодно причинам), тем больше он будет склонен к мести. Чем откровеннее его высокомерие, тем увереннее он будет в том, что его месть находится в строгих рамках справедливости.
Третье направление реакции - погрузиться в страданиеи жалость к себе. При этом человек чувствует себя убитым или до крайности униженными может впасть в полное уныние. "Как они могли сделать со мной такое!" - переживает он. Мучения в таких случаях становятся средством выражения упреков.
● Однако это в наших интересах - исследовать свою реакцию, когда нас обуревает чувство, что с нами скверно поступили, или когда мы начинаем размышлять о чьих-то ненавистных нам качествах, или когда мы рвемся отплатить другим. Мы должны тогда подумать над вопросом: находится ли наша реакция в сколько-нибудь разумном соответствии с причиненным нам злом. И если при честном размышлении мы найдем такое несоответствие, нужно искать скрытые требования. Полагая, что мы хотими способны отказываться от некоторых своих потребностей в особых привилегиях,и полагая, что мы знакомы со специфическими формами, которые может принять наша подавленная враждебность, нам нетрудно будет увидеть острую индивидуальную реакциюна фрустрациюи понять, какие именно требования скрываются за ней. Но даже увидев в одном-двух случаях эти требования, мы все-таки от них еще не избавимся. Обычно мы преодолеваем лишь особенно бросающиеся в глазаи абсурдные требования. Этот процесс можно сравнить с лечением от солитера, при которым червь удалялся бы по частям. Он будет регенерироватьи продолжать высасывать наши силы, пока не удастся удалить его голову. Это значит, что мы можем отказаться от наших требований только в той степени, в которой мы преодолели погоню за славой в целоми все, что из нее вытекает. Однако в противоположность процессу лечения от солитера в процессе возвращения к себе ценен каждый шаг.
Влияние требований:
●
Они создают в нем диффузное ощущение фрустрации и неудовлетворенности столь всестороннее, что его спокойно можно назвать характерной чертой. Существуюти другие факторы, вносящие вклад в подобную хроническую неудовлетворенность. Но выдающееся место среди ее источников занимают все же всеобъемлющие требования.
Неудовлетворенность сказывается в тенденции фокусироваться в любой жизненной ситуациина недостатках,на трудностях,и тем самым чувствовать недовольство ситуацией в целом. Например, у человека замечательная работаи вполне конструктивные семейные отношения, но не хватает времени поигратьна пианино, что много для него значит; или одна из дочерей чем-то его огорчает;и эти обстоятельства так разбухают у него в сознании, что он не может оценить все то хорошее, что у него есть. Или возьмем человека, чей прекрасный в остальном день может испортить только то, что заказанные им товары прибыли с опозданием, или того, кто во время прекрасного путешествия воспринимает одни неудобства. Эти установки так обычны, что почти каждый из нас встречался с ними. Люди с такими установками иногда удивляются: почему же они всегда видят во всем мрачную сторону?
● Этой установкой люди сами сильно осложняют себе жизнь. Любая трудность становится в десять раз труднее, если относиться к ней, как к несправедливости.
Любая работа, к которой мы приступаем с разрушительным чувством свершающейся несправедливости или с тайным требованием, чтобы она была легкой, неизбежно станет напряженнойи изматывающей. Другими словами, через невротические требования мы теряем часть искусства жить, состоящую в том, чтобы легко переносить естественный порядок вещей. Конечно, есть события столь тяжкие, что способны раздавить человека. Но они редки. А для невротикаи незначительное происшествие превращается в катастрофу,и жизнь оборачивается одними разочарованиями.
Вдобавок, невротик порой фокусируетсяна светлых сторонах чужой жизни: у этого полный успех, у того - дети, у другого - больше свободного времении он лучше им пользуется, у соседаи дом больше,и лужайка зеленее.
● искаженная картина мира складывается у них не по недосмотруи не вследствие интеллектуального невежества. Это, скорее, эмоциональная слепота, то есть слепота в силу внутренней бессознательной необходимости.
Ее последствия - это завистьи безразличие к людям. Зависть носит характер, названный Ницше Lebensneid (зависть к жизни), которая относится не к той или иной детали, а к жизни вообще. Она идет об руку с чувством, что ты единственный отовсюду изгнан, приговорен к мучениям, одиночеству, панике, тоске.
Безразличиене обязательно предполагает полное бессердечие. Оно вытекает из всеобъемлющих требованийи затем приобретает собственную функцию оправдание эгоцентризма личности. Почему другие, которым лучше, чем ему, должны чего-то ждать от него? Почему он, находящийся в худшем положении, чем кто-либо вокруг, он,на которого не обращают внимания или плюют, не имеет права нина что лично для себя? Так требования укореняются еще прочнее.
● Другое следствие - чувство общей неуверенности относительно своих прав. Это сложное явление,и всеобъемлющие требования - лишь один из определяющих его факторов. Внутренний мир, где невротик чувствует правона что угодно, настолько нереалистичен, что в реальном мире он приходит в замешательство относительно своих прав. С одной стороны, он исполнен нахальных требований, а с другой стороны, не решается постоять за свои права, когда это действительно можнои нужно сделать.
● И наконец, тайные обширные требования - один из важных факторов, отвечающих за инертность, которая (в открытой или скрытой форме) является, возможно, наиболее распространенным невротическим нарушением. В противоположность праздности, в которой можно пребывать по своей волеи получать от нее удовольствие, инерция - это паралич психической энергии. Она распространяется не толькона действия, но ина мыслии чувства. Все требования, по определению, заменяют невротику активную работу над своими проблемами и, следовательно, парализуют его рост. Во многих случаях они ответственны за глубочайшее отвращение к любым усилиям. Бессознательное требование тогда таково, что одного только намерения должно быть достаточно для достижения, для устройствана работу, для того, чтобы стать счастливым или преодолеть трудности. Он имеет право получить все это без всяких затрат энергии. Иногда это означает, что реальную работу должны выполнить другие (пусть Джордж это сделает). Если этого не происходит, у него есть причина быть недовольным.
● Упрямство, с которым пациент держится за свои требованияи защищает их при анализе, указываетна значительную субъективную ценность их для него. У него не один, а несколько рубежей защиты,и он раз за разом возвращаетсяна них. Во-первых, у него нет никаких требований,и непонятно, о чем это толкует аналитик; во-вторых, они все рациональные. Далее продолжается защита субъективных оснований требований, служащих для их оправдания. Когда, наконец, он понимает, что у негона самом деле есть требования,и что они не вписываются в реальность, он теряет к ним видимый интерес: они неважны или, во всяком случае, безвредны. Однако он не может временами не замечать, что их последствия для него многочисленныи серьезны. Например, они делают его раздражительными недовольным, было бы гораздо лучше для него, если бы он сам был поактивнее, а не ждал, что все придет к нему само. Эти требования парализуют его душевные силы. Он не может закрыть глаза ина тот факт, что практический выигрыш от его требований минимальный. Действительно, постоянно давяна других, можно иногда заставить их уступить своим высказанным или невысказанным требованиям. Но даже если так, кто от этого становится счастливее? А что касается его требований к жизни вообще, то они все равно тщетны. Считает он, или нет, себя исключением,на него распространяются законы психологиии биологии. Его требование быть совершенством во всех отношениях не меняет его нина йоту.
Понимание - как вредных последствий требований, таки их внутренней тщетности - само по себе еще не оставляет реального следа; оно не убеждает. Надежды аналитика, что такой уровень понимания поможет искоренить требования, часто не сбываются. Обычно аналитическая работа ослабляет их. Но вместо искоренения они уходят вглубь. Работая далее, мы добиваемся глубинного озарения - в недрах бессознательных иррациональных фантазий пациента. Дело в том, что понимаяна уровне интеллекта тщетность своих требований, бессознательно он упорно верит, что для волшебной силы его желании невозможного нет. Если он будет хотеть достаточно сильно, его желания сбудутся. Если он будет достаточно твердо настаивать, чтобы все шло, как он хочет, все таки пойдет. Если он еще не оказался прав, то это не потому, что он хочет невозможного - как аналитик заставляет его поверить, - а потому, что он хочет недостаточно сильно.
Эта вера вносит еще одно осложнение в явление в целом. Мы уже видели, что требования пациента нереалистичны в том смысле, что он присваивает себе несуществующее правона все виды привилегий. Мы видели также, что некоторые его требования откровенно фантастичны. Теперь нам стало ясно, что все они пропитаны ожиданием чуда. И только здесь мы по-настоящему можем понять, до какой степени требования являются необходимыми неизбежным средством воплощения идеального я пациента в действительность. Они служат этому не в том смысле, что доказывают его превосходство достижениями или успехом: они обеспечивают ему необходимые доказательстваи алиби. А доказать он должен, что стоит выше законов психикии природы. И пусть даже он опятьи опять видит, что другие не принимают его требований, что закон писани для него, что он не стоит выше обычных неприятностейи неудач - все это не доказывает отсутствия у него неограниченных возможностей. Это доказывает лишь то, что с ним все еще творится несправедливость. Но если только он будет защищать свои требования, в один прекрасный день они будут выполнены. Эти требования - гарантия его грядущей славы.
Теперь мы понимаем, почему пациент с таким вялым интересом смотритна вред, который эти требования причиняют ему в жизни. Он не отрицает этого вреда, но он для него пренебрежимо мал по сравнению с грядущей славой. Он похожна человека, который верит, что с полным основанием претендуетна богатое наследство; вместо конструктивных усилий по устройству своей жизни он вкладывает всю энергию в то, чтобы отстаивать свои права. Между тем реальная жизнь теряет для него интерес; он впадает в нищету, он пренебрегает всем, что могло бы сделать его жизнь стоящей. Надеждана будущие возможности все болееи более становится единственным светом в окошке, которым он живет.
Невротик находится в худшем положении, чем подобный наследник. У него есть тайное чувство, что проявив интерес к себеи своему развитию, он лишится правна будущие достижения. Это логично, если исходить из его предпосылок, ибо в таком случае воплощение идеального я действительно утратило бы смысл. Пока он одержим своей целью, альтернативный путь его просто страшит. Он означает, что ему предстоит увидеть себя простым смертным, которого извели вконец его проблемы, что ему предстоит взятьна себя ответственность за нихи признать, что только он сами никто другой может перерасти ихи развить именно свои способностии таланты. Этот путь страшит его, ибо ему начинает казаться, что так он лишится всего.
Рассматривать возможность этого пути, пути к здоровью, он может только в той степени, в какой он уже достаточно силен, чтобы расстаться с решением, легшим в основу самоидеализации.
Мы не поймем до конца упорства требований, пока рассматриваем их только как "наивное" выражение претензийна то, что невротик, с его раздутым образом себя, считает "положенным", причитающимся ему, или как понятное желание того, чтобы его многочисленные компульсивные потребности были удовлетворены другими. Упорство, с которым невротик вцепляется в некую установку, несомненно указывает, что эта установка выполняет функции, кажущиеся ему необходимымии неизбежными в рамках его невроза.
Мы рассмотрели, каким образом требования невротика создают видимость решения многих его проблем. Их всеобъемлющая функция - увековечить его иллюзии о себеи переложить ответственностьна внешние факторы. Поднимая свои потребностина высоту требований, он отрицает свои расстройстваи возлагает ответственность за себяна других людей,на обстоятельства,на судьбу. Несправедливо, что у него вообще есть проблемы. Он имеет право хотя бына жизнь устроенную так, чтобы эти проблемы его ни в коем случае не беспокоили. Например, у него просят взаймы или о пожертвовании. Он расстраиваетсяи в душе посылает к черту просителя. Нона самом деле он недоволен тем, что нарушено требование не беспокоить его. Что делает его требование столь непреклонным? Просьба, в действительности, сталкивает его с внутренним конфликтом, в котором находятся его потребность уступать другими потребность фрустрировать их. Но пока он (по каким угодно причинам) очень боится или очень не хочет видеть свой конфликт, он вынужден держаться за свое требование. Он говорит о нем, как о нежелании беспокойства, но если уточнить, то окажется, что он требует: мир должен быть устроен так, чтобы он не сталкивался со своими конфликтамии не был бы вынужден их осознавать.