Ведьма и Инквизитор
Закат горел как священный костер, и в этом огне корчился в агонии черно-обугленный остов Собора Святого Витта. Его острые башни царапали алеющее небо, Влтава отражала языки пламени.
Ведьма наблюдала это великолепное аутодафе уже в пятый раз. Пятый раз она лицезрела зарешеченное окно своей тюрьмы, торжественный закат и мрачный храм на том берегу. Инквизитор тоже был тут как тут, собственной персоной, угрюмый как осеннее болото.
- Чем дольше ты сопротивляешься, тем больнее тебе будет, - проговорил он в пятый раз с плохо скрываемым раздражением. - Соглашайся на костер, и пытка закончится.
Ведьма сидела на краешке кровати, сложив ладони между колен. В пятый раз она слушала одно и то же.
- Костер - там? - она кивнула на окно. Инквизитор уловил неуверенные нотки в ее голосе.
- Послушай, - величественным жестом он запахнулся в мантию и повел рукой в направлении Собора. - Это большое заблуждение - полагать, что человек умирает от ожогов. Поверь моему опыту: ты потеряешь сознание задолго до того, как первые языки пламени коснутся твоих ног. К тому же ты приняла напиток, он заглушит страх.
Ведьма согласно покивала. Она уже решилась прекратить эту пытку и даже одним глотком выпила содержимое глиняной кружки, принесенной служителем. В питье было растворено вещество, притупляющее ужас перед казнью, поэтому во время нынешнего своего визита в Прагу ведьма уже не билась о стены темницы, а лишь покорно сидела на кровати, сжимая коленями свои холодные и влажные ладони.
- Тебе еще не надоело? - настаивал Инквизитор. - Пятый раз, о господи…
- Я буду сопротивляться до последнего, - монотонно произнесла она.
Он театрально всплеснул руками и отвернулся.
***
Она, пошатываясь, встала с кровати и подошла к окну. С улицы доносился душераздирающий вой тормозов. Вздернутый под потолок телевизор, жалобно всхлипывая, бормотал последние новости.
- Это что? - она ткнула пальцем в решетку. Он недоуменно посмотрел на раму и щелкнул переключателем.
- Автоматические жалюзи…
Говорил он с едва заметным чешским акцентом.
- Тошнит?
- Тошнит, - она сокрушенно вздохнула.
- Глинтвейн у нас отвратительный, особенно купленный на улице, - признался собеседник и заговорщически подмигнул. - Буду лечить тебя пивом, кошка.
Он никогда не называл ее по имени. Кошка и все тут. Букву «ш» он выговаривал мягко, как «чш». Почему кошка - у чехов это комплимент красивой женщине, так ей объяснили.
- Как обычно, «У Флеку»? - деловито спросил он. - Или, может, на ту сторону? Ты же никогда… Ладно, ладно, - примирительно добавил он, глядя в ее испуганные глаза. - Пойду газету куплю внизу.
Она перевела дух. В пятый раз она приезжает сюда, но до сих пор так и не решилась перейти по Карлову Мосту на ту сторону. Она доходила до первой же скульптуры и немедленно поворачивала назад. Поездка на трамвае закончилась тоже безрезультатно: едва оказавшись на том берегу, она опрометью помчалась назад, к Вацлавской площади, прямо по рельсам, практически не разбирая дороги. Какой-то необъяснимый страх сжимал ее сердце всякий раз, когда она смотрела на Собор Святого Витта.
Черный, как обугленный остов.
- Пятый раз, о господи, - повторил Инквизитор, раздраженно хлопая дверью комнаты.
Ведьма наблюдала это великолепное аутодафе уже в пятый раз. Пятый раз она лицезрела зарешеченное окно своей тюрьмы, торжественный закат и мрачный храм на том берегу. Инквизитор тоже был тут как тут, собственной персоной, угрюмый как осеннее болото.
- Чем дольше ты сопротивляешься, тем больнее тебе будет, - проговорил он в пятый раз с плохо скрываемым раздражением. - Соглашайся на костер, и пытка закончится.
Ведьма сидела на краешке кровати, сложив ладони между колен. В пятый раз она слушала одно и то же.
- Костер - там? - она кивнула на окно. Инквизитор уловил неуверенные нотки в ее голосе.
- Послушай, - величественным жестом он запахнулся в мантию и повел рукой в направлении Собора. - Это большое заблуждение - полагать, что человек умирает от ожогов. Поверь моему опыту: ты потеряешь сознание задолго до того, как первые языки пламени коснутся твоих ног. К тому же ты приняла напиток, он заглушит страх.
Ведьма согласно покивала. Она уже решилась прекратить эту пытку и даже одним глотком выпила содержимое глиняной кружки, принесенной служителем. В питье было растворено вещество, притупляющее ужас перед казнью, поэтому во время нынешнего своего визита в Прагу ведьма уже не билась о стены темницы, а лишь покорно сидела на кровати, сжимая коленями свои холодные и влажные ладони.
- Тебе еще не надоело? - настаивал Инквизитор. - Пятый раз, о господи…
- Я буду сопротивляться до последнего, - монотонно произнесла она.
Он театрально всплеснул руками и отвернулся.
***
Она, пошатываясь, встала с кровати и подошла к окну. С улицы доносился душераздирающий вой тормозов. Вздернутый под потолок телевизор, жалобно всхлипывая, бормотал последние новости.
- Это что? - она ткнула пальцем в решетку. Он недоуменно посмотрел на раму и щелкнул переключателем.
- Автоматические жалюзи…
Говорил он с едва заметным чешским акцентом.
- Тошнит?
- Тошнит, - она сокрушенно вздохнула.
- Глинтвейн у нас отвратительный, особенно купленный на улице, - признался собеседник и заговорщически подмигнул. - Буду лечить тебя пивом, кошка.
Он никогда не называл ее по имени. Кошка и все тут. Букву «ш» он выговаривал мягко, как «чш». Почему кошка - у чехов это комплимент красивой женщине, так ей объяснили.
- Как обычно, «У Флеку»? - деловито спросил он. - Или, может, на ту сторону? Ты же никогда… Ладно, ладно, - примирительно добавил он, глядя в ее испуганные глаза. - Пойду газету куплю внизу.
Она перевела дух. В пятый раз она приезжает сюда, но до сих пор так и не решилась перейти по Карлову Мосту на ту сторону. Она доходила до первой же скульптуры и немедленно поворачивала назад. Поездка на трамвае закончилась тоже безрезультатно: едва оказавшись на том берегу, она опрометью помчалась назад, к Вацлавской площади, прямо по рельсам, практически не разбирая дороги. Какой-то необъяснимый страх сжимал ее сердце всякий раз, когда она смотрела на Собор Святого Витта.
Черный, как обугленный остов.
- Пятый раз, о господи, - повторил Инквизитор, раздраженно хлопая дверью комнаты.