Как в Ольге договор с Японией заключили
Оригинал взят у t_rm в Как в Ольге договор с Японией заключили
Воспоминания Коваля Петра Артамоновича
В 1919г. я в Ольге заключил договор с японским адмиралом «О лесных и рыбных концессиях». Когда договорились, то адмирал нам по традиции устроил банкет, т.е. угощал обедом. Нас было 12 человек. Тр.? большой крейсер, 250 моряков, пушки имел и т. д., назывался он «Миказа», а адмирал по фамилии Кавахари. Пришлось мне давать на другой день адмиралу ответный обед. В грязь лицом не ударим. Стол был на диво, был медвежий и из оленя окорока, птица, рыба, икра, стол накрыт на 12 чел. Комсостав японцев с адмиралом. Пили гости за микадо. Тост предлагал адмирал. Сразу после этого я предлагаю тост за Советскую власть и за главу нашего правительства В.И.Ленина. Они тоже пили, такой порядок, когда заключают договора. И приключилось вот что: у нас на угощение перед каждым японцем была поставлена ваза с сотовым мёдом, а японцы любят сладость. Вот они этот мёд и с рыбой и мясом ели. Под конец обеда приключилась беда.
Броненосец Микаса- флагманский корабль командующего японским флотом адмирала Хэйхатиро Того во время русско-японской войны. В заливе св.Ольги, судя по всему, Микаса был дважды. Первый раз - в 1905 году, когда в составе небольшого отряда из 4-х кораблей разыскивал вышедший из Цусимского сражения русский крейсер "Изумруд". Тогда японцами был расстрелян маяк на острове Чихачева. Я приводил Донесение священника Ольгинской церкви об этом событии.
12 ноября 1926 г. "Микаса" превратили в корабль-памятник. Его завели в специально вырытый и заполненный водой котлован у акватории порта Йокосука, который затем засыпали землей до ватерлинии. Там его попытались привести в первозданный вид, и с 26 ноября 1926 г. до 1945 г. броненосец сохранялся как реликвия. После второй мировой войны на броненосце демонтировали орудия и надстройки, но оставшийся корпус разобрать оказалось непросто, и он простоял до 20 января 1960 г. Затем его снова начали восстанавливать. 27 мая 1961 г. эти работы закончили и "Микаса" снова стал памятником японскому флоту и адмиралу Того в битве при Цусиме. Здесь подробнее.
Пчелиное жало имеет свойство долго жить в меду. Когда мёд в сотах был подан, к адмиралу попал именно такой кусочек с жалом. Адмирал как подпрыгнет, да как заорет, подумал, что его отравили. Все японцы соскочили, кто револьвер выхватил, кто гранаты кольцо готов выхватить. Я не мог понять, в чем дело, что за провокация. Думаю, если бы это было на броненосце, они бы нас убили, сожгли или потопили в море, а они у нас в гостях на берегу, 18 человек. Убьют 2-3-х чел., а мы их всех, так как их охраны нет, а только наша. Консула спрашиваю, что за провокация, он не знает. Спросил адмирала, а адмирал по-русски не умел ни слова. Консул спросил адмирала, тот что-то буркнул. Консул позвал врача, ихний врач встал, подошел к адмиралу, взял нож и вытащил пчелиное жало с языка адмирала. Всем стало ясно, что ужалило жало пчелиное адмирала, начали и мы, и они смеяться. Японцы оружие попрятали и опять уселись за стол. Адмирал стоит как рак, красный. Чувствует себя неудобно, по-своему спросил консула: «Что мне надо сказать?». Тот ему и говорит: «Скажи, как вкусно и так больно». Адмирал в свое оправдание сказал: «Вкусно, больно». Сел, громкий смех всех за столом. Потом пили тост за пчелу, которая вырабатывает такой вкусный продукт, и так больно кусает. Через 15-20 мин. смотрим, адмирал сидит, разинув рот, как медведь, язык у него распух, изо рта выглядывает. Он сказал что-то консулу по-японски, тот встал и говорит: «Ввиду того, что у генерала язык стал длинный, он просит сделать перерыв, (а адмирал стонет), короче будет язык, и тогда закончим переговоры и подпишем договор». Я сказал: «Мы не возражаем». Отправили гостей на броненосец. На 5-й день, видимо, у адмирала стал язык короче, он нас пригласил к себе на крейсер, подписали договор, устроил нам обед. После этого попрощались с адмиралом, уехал во Владивосток. Вот почему в Ольге больше японца не били, и мы дрались только с белыми.
Этот эпизод вошел в книгу Петра Васильевича Уткина «На далёких сопках» , вышедшей в Мордовской ССР в 60-ые годы». (Уткин был редактором Приморской краевой газеты «Красное знамя»).
Коваль Петр Артамонович, по его рассказу, «работал в Ольге в качестве начальника штаба всех партизанских отрядов 6-ти волостей: Киевской, Беневской, Маргаритовской, Пермской, Кавалеровской и ещё какой-то, не помню. Конец 1918г. по 1922г. С 1921г.по 1922г. работал комиссаром по снабжению боеприпасов и продовольствия. С 1924г. по 1928г. учился в Урало-Сибирском университете им. В.И.Ленина в городе Свердловске. В конце 1928г. или начале 1929г. - в Ольге председатель райисполкома. Потом в Спасске, на Амуре в Тольше?, Михайловском и в Николаевске-на-Амуре. Работал начальником земельного управления Николаевского облисполкома. Шефствовал над строительством Комсомольска-на-Амуре. 1934- 1936 г.г. в Хабаровске директором 1-го завода стройматериалов: кирпич, черепица и стр.плиты. С 1955г. в Одессе. К 50-ю Советской власти награжден Правительством орденом Ленина.»
На пенсии проживал: Одесса, 43, Черноморская дорога, д.113.
Рукопись с воспоминаниями расшифрована ольгинским краеведом Еленой Владимировной Назаровой.
Воспоминания Коваля Петра Артамоновича
В 1919г. я в Ольге заключил договор с японским адмиралом «О лесных и рыбных концессиях». Когда договорились, то адмирал нам по традиции устроил банкет, т.е. угощал обедом. Нас было 12 человек. Тр.? большой крейсер, 250 моряков, пушки имел и т. д., назывался он «Миказа», а адмирал по фамилии Кавахари. Пришлось мне давать на другой день адмиралу ответный обед. В грязь лицом не ударим. Стол был на диво, был медвежий и из оленя окорока, птица, рыба, икра, стол накрыт на 12 чел. Комсостав японцев с адмиралом. Пили гости за микадо. Тост предлагал адмирал. Сразу после этого я предлагаю тост за Советскую власть и за главу нашего правительства В.И.Ленина. Они тоже пили, такой порядок, когда заключают договора. И приключилось вот что: у нас на угощение перед каждым японцем была поставлена ваза с сотовым мёдом, а японцы любят сладость. Вот они этот мёд и с рыбой и мясом ели. Под конец обеда приключилась беда.
Броненосец Микаса- флагманский корабль командующего японским флотом адмирала Хэйхатиро Того во время русско-японской войны. В заливе св.Ольги, судя по всему, Микаса был дважды. Первый раз - в 1905 году, когда в составе небольшого отряда из 4-х кораблей разыскивал вышедший из Цусимского сражения русский крейсер "Изумруд". Тогда японцами был расстрелян маяк на острове Чихачева. Я приводил Донесение священника Ольгинской церкви об этом событии.
12 ноября 1926 г. "Микаса" превратили в корабль-памятник. Его завели в специально вырытый и заполненный водой котлован у акватории порта Йокосука, который затем засыпали землей до ватерлинии. Там его попытались привести в первозданный вид, и с 26 ноября 1926 г. до 1945 г. броненосец сохранялся как реликвия. После второй мировой войны на броненосце демонтировали орудия и надстройки, но оставшийся корпус разобрать оказалось непросто, и он простоял до 20 января 1960 г. Затем его снова начали восстанавливать. 27 мая 1961 г. эти работы закончили и "Микаса" снова стал памятником японскому флоту и адмиралу Того в битве при Цусиме. Здесь подробнее.
Пчелиное жало имеет свойство долго жить в меду. Когда мёд в сотах был подан, к адмиралу попал именно такой кусочек с жалом. Адмирал как подпрыгнет, да как заорет, подумал, что его отравили. Все японцы соскочили, кто револьвер выхватил, кто гранаты кольцо готов выхватить. Я не мог понять, в чем дело, что за провокация. Думаю, если бы это было на броненосце, они бы нас убили, сожгли или потопили в море, а они у нас в гостях на берегу, 18 человек. Убьют 2-3-х чел., а мы их всех, так как их охраны нет, а только наша. Консула спрашиваю, что за провокация, он не знает. Спросил адмирала, а адмирал по-русски не умел ни слова. Консул спросил адмирала, тот что-то буркнул. Консул позвал врача, ихний врач встал, подошел к адмиралу, взял нож и вытащил пчелиное жало с языка адмирала. Всем стало ясно, что ужалило жало пчелиное адмирала, начали и мы, и они смеяться. Японцы оружие попрятали и опять уселись за стол. Адмирал стоит как рак, красный. Чувствует себя неудобно, по-своему спросил консула: «Что мне надо сказать?». Тот ему и говорит: «Скажи, как вкусно и так больно». Адмирал в свое оправдание сказал: «Вкусно, больно». Сел, громкий смех всех за столом. Потом пили тост за пчелу, которая вырабатывает такой вкусный продукт, и так больно кусает. Через 15-20 мин. смотрим, адмирал сидит, разинув рот, как медведь, язык у него распух, изо рта выглядывает. Он сказал что-то консулу по-японски, тот встал и говорит: «Ввиду того, что у генерала язык стал длинный, он просит сделать перерыв, (а адмирал стонет), короче будет язык, и тогда закончим переговоры и подпишем договор». Я сказал: «Мы не возражаем». Отправили гостей на броненосец. На 5-й день, видимо, у адмирала стал язык короче, он нас пригласил к себе на крейсер, подписали договор, устроил нам обед. После этого попрощались с адмиралом, уехал во Владивосток. Вот почему в Ольге больше японца не били, и мы дрались только с белыми.
Этот эпизод вошел в книгу Петра Васильевича Уткина «На далёких сопках» , вышедшей в Мордовской ССР в 60-ые годы». (Уткин был редактором Приморской краевой газеты «Красное знамя»).
Коваль Петр Артамонович, по его рассказу, «работал в Ольге в качестве начальника штаба всех партизанских отрядов 6-ти волостей: Киевской, Беневской, Маргаритовской, Пермской, Кавалеровской и ещё какой-то, не помню. Конец 1918г. по 1922г. С 1921г.по 1922г. работал комиссаром по снабжению боеприпасов и продовольствия. С 1924г. по 1928г. учился в Урало-Сибирском университете им. В.И.Ленина в городе Свердловске. В конце 1928г. или начале 1929г. - в Ольге председатель райисполкома. Потом в Спасске, на Амуре в Тольше?, Михайловском и в Николаевске-на-Амуре. Работал начальником земельного управления Николаевского облисполкома. Шефствовал над строительством Комсомольска-на-Амуре. 1934- 1936 г.г. в Хабаровске директором 1-го завода стройматериалов: кирпич, черепица и стр.плиты. С 1955г. в Одессе. К 50-ю Советской власти награжден Правительством орденом Ленина.»
На пенсии проживал: Одесса, 43, Черноморская дорога, д.113.
Рукопись с воспоминаниями расшифрована ольгинским краеведом Еленой Владимировной Назаровой.