такие дела
Боже мой, посмотрела на календарь и с ужасом поняла две вещи.
Мое путешествии подходит стремительно к концу.
Месяц, как я уехала из Москвы.
Глазами жадно цепляюсь за сиднейскую действительность, за влажные от дождя стены домой и асфальт под ногами, за лица людей на улице, за вывески и дорожные знаки. Пытаюсь каждое мгновение запомнить, запечатлеть невидимым объективом, внутренними линзами. Ухватить то важное и ставшее таким близким.
Готовлюсь к возвращению к московским будням, перемещению в другой часовой пояс, в другую климатическую зону, в другое время года. Продумываю, что надо сделать сразу же, как прилечу домой, что нужно сделать в ближайшие дни, кому позвонить, с кем встретиться. Волнуюсь.
не верю, что завтра придется уже прощаться. а казалось, что еще много-много времени.
Расствание - маленькая смерть.
Но оно же дает надежду на новую встречу. Как бы не разрыдаться завтра в аэропорту.
Мое путешествии подходит стремительно к концу.
Месяц, как я уехала из Москвы.
Глазами жадно цепляюсь за сиднейскую действительность, за влажные от дождя стены домой и асфальт под ногами, за лица людей на улице, за вывески и дорожные знаки. Пытаюсь каждое мгновение запомнить, запечатлеть невидимым объективом, внутренними линзами. Ухватить то важное и ставшее таким близким.
Готовлюсь к возвращению к московским будням, перемещению в другой часовой пояс, в другую климатическую зону, в другое время года. Продумываю, что надо сделать сразу же, как прилечу домой, что нужно сделать в ближайшие дни, кому позвонить, с кем встретиться. Волнуюсь.
не верю, что завтра придется уже прощаться. а казалось, что еще много-много времени.
Расствание - маленькая смерть.
Но оно же дает надежду на новую встречу. Как бы не разрыдаться завтра в аэропорту.