Владка Мид "По обе стороны стены"
продолжение.
предыдущие посты: http://toh_kee_tay.livejournal.com/tag/vladka%20meed
Новая ловушка
Пока я жила в деревне, у варшавских евреев появилась возможность получить иностранные визы. Визы пришли через Швейцарию, Палестину и страны Южной Америки. Евреев, которым эти визы были посланы, уже не было в живых, однако Гестапо согласилось продать их другим евреям, которые тогда поменяют свои имена на указанные в документе. Купившие такие визы евреи немедленно причислялись к иностранцам и отправлялись в специальный лагерь для интернированных лиц во Франции, где иностранцев и военнопленных держали до тех пор, пока не обменивали на немцев, задержанных в государствах союзников.
Эта радостная новость молниеносно облетела всех евреев города. После уничтожения Варшавского гетто, когда специальные отряды эсэсовцев выискивали и убивали евреев по всему городу, когда смерти был обречен всякий, кто прятал у себя евеев, когда о тайниках доносили в полицию и поджигали польские дома - вот в эти дни антиеврейского террора Гестапо неожиданно организовывает центр еврейской эмиграции...
Куда бы вы ни пошли, кого бы ни встретили, еврея или нееврея, эта новая эмиграция была главной темой разговоров. Только представьте - евреям, которых нацисты до сих пор уничтожали под чистую, вдруг дали право на жизнь! Само Гестапо предоставляло статус иностранцев - евреям!
С другой стороны, это действительно могло означать свободу. Были скептически настроенные евреи: Вдруг это просто очередная немецкая ловушка. На «арийской стороне» смерть подстерегала евреев повсюду; рано или поздно он обязательно попадется. Но тут немцам приходилось вести дела с иностранными консульствами и свободным миром. За границей немцам пришлось бы отчитаться за полученные визы.
К тому же, если это новый трюк, то зачем немцы загнули такую цену в тысячи злотых за каждую визу? Если бы они хотели заманить евреев в ловушку, они бы поймали гораздо больше, если бы раздавали визы бесплатно!
Верно, немцам нельзя доверять; но как пропустить такую возможность бежать отсюда в цивилизованный мир? Ведь действительно, такая виза делает из еврея вне закона уважаемого гражданина, права которого защищены.
Так рассуждали евреи, решая, принимать ли участье в столь рискованном предприятии.
Новая надежда на освобождение подтверждалась, казалось бы, и письмами, пришедшими от первых эвакуированных. Действительно, эта группа евреев прибыла во французский город Виттель, как и обещали немцы. Условия в лагере были хорошие, и с евреями обращались так же вежливо, как и с другими заключенными.
Больше всего остального обнадеживал тот факт, что в этой лихорадочной эмиграционной затее принял участие глава польского отделения Джойнта Давид Гуцик (*** всеми любимый человек, сделавший много добра и, например, собиравший деньги в помощь архиву «Онег Шаббат» ***).
Богатые евреи оставили свои самые надежные убежища и забрали детей, укрывавшихся в церквях и домах сирот, чтобы в любую минуту быть готовыми отправиться во Францию. Каждый, кому удалось зарегистрироваться на эмиграцию, считал себя спасенным. Евреи продавали последние цацки - кольца, золотые цепочки, бриллианты - лишь бы собрать денег на желанные паспорта.
Контора, выдававшая визы, находилась в гостинице Рояль на улице Хмельна, а позже в гостинице Польской по адресу Длуга 29. Там стояли толпы в ожидании переезда во Францию. Около тридцати евреев были присланы из лагеря Понятов недалеко от Люблина. Мне не терпелось самой оценить ситуацию.
Без пропуска входить в гостиницу не разрешалось, но Гестапо было не слишком строго, и пускали всех. Внутри вас немедленно охватывала атмосфера «отъезда в путешествие». Двор кишел без умолку болтающими евреями. Возбужденные мужчины и женщины то и дело бросались проверять, когда уже откроют. Другие спешили вверх по лестнице и несли чемоданы в свои гостиничные номера. Были и такие, кто отзывл друзей в сторону и заводил примерно такой разговор:
«Вы с ними говорили?»
«Ну, и сколько они хотят?»
«Какой паспорт вам выдадут?»
В один день визы в Палестину продавали по божеским ценам, а в Южную Америку цены были слишком высокими; на следующий день всё наоборот. Потребность определяла цены. Над всем этим возбуждением висела тень страха. Среди лихорадочных приготовлений к отъезду на лицах людей отражались внутренние сомнения: не надувают ли их?
Перед отправкой в лагерь во Францию немцы обратились к отъезжающим и вежливо объяснили, что достигнув места назначения, им следует терпеливо ждать, когда появится возможность обменять их на немецких военнопленных. Немцы извинились на трудности и неудобства в пути.
«Идет война, поймите,» - сказали они, - «примите это во внимание; у нас, немцев, тоже нет всего, что мы бы хотели.»
Такие речи привели евреев в недоумение. Никогда еще немцы не объяснялись, не то что извинялись. Некоторые евреи не только растерялись, но и засомневались; некоторые искали Гуцика, чтобы спросить его совета. Гуцик пользовался уважением и доверием всего еврейского сообщества. Его слово было решающим. В конце концов, ему удалось вывезти за границу свою семью! (*** насколько мне известно, это не так ***) Если он настолько уверен в этой затее, значит она надежна. Еще бы, он даже сохранил связь с друзьями за океаном! Чем еще объяснить то, что он сохранил своё высокое положение?
Больше того, Гестапо делало всё, чтобы подчеркнуть привилегированный статус евреев в гостинице Польской. Известны случаи освобождения арестованных евреев, показывавших документы о том, что они там проживают.
Два случая вызвали много шума. Евреям было запрещено покидать гостиницу, но некоторые отваживались выходить несмотря на запрет. Одну женщину, уже получившую визу, арестовала полиция, когда она вышла погулять - обычное дело. Ее друзья обратились к гестаповцам гостиницы Польская. Взяв «посредниками» Скосовского, битого однажды членами еврейской боевой организации за сотрудничество с Гестапо, и Журавина, еще одного гестаповского коллаборациониста, друзья той женщины заявили протест против «незаконного» обращения с ней, теперь уже официальной «иностранкой». Женщину освободили в течение нескольких часов.
Второй случай произошел с евреем, проживавшим в гостинице Польской, который захотел забрать свои вещи у друга поляка, хранившего их. Поляк отказался вернуть вещи. Дело настолько обычное, оспаривать его было почти абсурдом. Но этот еврей настоял при помощи «посредников» из гостиницы Польской, что как иностранный гражданин, он имеет право забрать с собой свои вещи. Из гостиницы были немедленно отправлены два немца, которые помогли ему вернуть себе свою собственность.
И хотя такие случаи укрепляли доверие к новым паспортам, в июне сомнения возросли. К тому времени паспорта продавали за гроши или даже давали бесплатно. Принимали почти без исключения все заявки. Нас начали снедать смутные сомнения. Всё шло как-то слишом гладко. А что если это всё таки ловушка?
Такие вопросы я слышала от друзей и знакомых, которым мы помогали скромными суммами перед их отъездом.
Дурные предчувствия были у Зисмана, моего старого друга. До этого у него было очень надежное укрытие на Гжибовска 29, а его пятилетняя дочка жила с польской женщиной. Он находился в гостинице Польской, уже пройдя все формальности. Он высказал свои сомнения: «Я всё устроил до малейших деталей, но не уверен, что поступаю правильно. Это же самому вручить им свою жизнь!»
Действительно, довольно многие наши руководители начали разделять эти опасения. Но абсолютной уверенности у них не было. Они предостерегали против доверия немцам и отправляли запросы по подпольным каналам. Но не могли ясно и четко разоблачить эту операцию. Мы были отрезаны от мира за пределами Варшавы и не имели возможности доказать, что эти паспорта были на самом деле уловкой, при помощи которой немцы выманили евреев из укрытий. Могли ли мы взять на себя ответственность и убедить своих собратьев остаться там, где их скорее всего уничтожат, вместо того чтобы воспользоваться предоставленным случаем бежать?
Элиезер Геллер рассуждал примерно так же. Я встретила его в гостинице, его руки еще были перебинтованы после пожара на целлофановой фабрике (*** http://toh-kee-tay.livejournal.com/610439.html ***) «Лишь бы только мне выбраться из Польши; остальное я сделаю сам» - серьезно сказал он мне. Элиезер ожидал своей очереди вместе с Исраэлем Каналом, другим участником восстания варшавского гетто, недавно вернувшимся из партизанского отряда в Вышковом лесу. Это тот самый Исраэль Канал, еще до восстания прославившийся покушением на Иосифа Щеринского, печально известного начальника еврейской полиции.
После всех колебаний и вопросов большинство решилось пойти на риск.
И лишь только тогда, когда был готов к отбытию последний транспорт, двуличие немцев раскрылось со всей очевидностью. Как обычно во время сборов на посадку, гостиницу окружила вооруженная охрана, и закрыли все входы и выходы. Подогнали несколько армейских грузовиков. Всё это всколыхнуло бередящие воспоминания. Среди растущей тревоги кто-то прошептал, что услышал, как гестаповцы говорили об «облаве». И когда вдруг прозвучал приказ всем евреям, находящимся в гостинице Польской, сесть в грузовики, поднялся шум и гвалт. _Все_ евреи едут? До сих пор отбирали только зарегистрированных! Среди присутствовавших были те, чьи документы еще не пришли, или те, кто ждал приезда семьи.
Прибежав за объяснениями в контору, евреи увидели там рой полицейских. Некоторые отказывались садиться в грузовики, заявляя, что уедут со следующей партией. Но протесты были напрасны. Немцы искали тщательно. Они не оставили никого - даже Гуцика.
Среди тех немногих, кому удалось спастись, был мой будущий муж, Биньямин Мидзежецкий. Он спрятался на чердаке, и его не нашли. Около четырехсот евреев отправили в тюрьму Павяк.
Буквально через несколько часов Варшаве стало известно, что половину евреев с иностранными паспортами немцы расстреляли в тюремном дворе; остальных депортировали в лагерь смерти Берген-Бельзен. И лишь горстка спаслась с помощью взятки, в их числе Давид Гуцик.
Мы, оставшиеся на «арийской стороне», были одновременно убиты горем и взбешены. Немцы умело сыграли на последней надежде людей на спасение. Евреи, чудом избежавшие смерти в гетто, клюнули на удочку и сами сдались своим мучителям и палачам, соблазненные видимой законостью процедур и обещаниями окончательного освобождения из этого ада.
Оказалось, что из более трех тысяч человек, вывезенных из города в качестве эмигрантов, лишь примерно у сорока были подлинные иностранные паспорта, которые были приняты. Только они избежали последней облавы.
После войны я узнала дополнительные подробности этой трагедии. Сперва немцы уважали иностранные паспорта и относились к евреям с иностранными паспортами более менее пристойно. Еврейские организации за границей прилагали все силы, чтобы достать фальшивые латиноамериканские паспорта для евреев, живших в оккупированных нацистами странах. И союзники даже вели переговоры с официальными лицами нацистской Германии об освобождении такого-то количества евреев в обмен на такое-то количество немецких военнопленных. Но, к несчастью, лишь горстка евреев была спасена всеми этими усилиями. Остальные же оказались обладателями фальшивых бумаг, которые немцы не принимали, и в конечном счете они разделили судьбу тех своих собратьев, которые решили не рисковать.
продолжение следует.
предыдущие посты: http://toh_kee_tay.livejournal.com/tag/vladka%20meed
Новая ловушка
Пока я жила в деревне, у варшавских евреев появилась возможность получить иностранные визы. Визы пришли через Швейцарию, Палестину и страны Южной Америки. Евреев, которым эти визы были посланы, уже не было в живых, однако Гестапо согласилось продать их другим евреям, которые тогда поменяют свои имена на указанные в документе. Купившие такие визы евреи немедленно причислялись к иностранцам и отправлялись в специальный лагерь для интернированных лиц во Франции, где иностранцев и военнопленных держали до тех пор, пока не обменивали на немцев, задержанных в государствах союзников.
Эта радостная новость молниеносно облетела всех евреев города. После уничтожения Варшавского гетто, когда специальные отряды эсэсовцев выискивали и убивали евреев по всему городу, когда смерти был обречен всякий, кто прятал у себя евеев, когда о тайниках доносили в полицию и поджигали польские дома - вот в эти дни антиеврейского террора Гестапо неожиданно организовывает центр еврейской эмиграции...
Куда бы вы ни пошли, кого бы ни встретили, еврея или нееврея, эта новая эмиграция была главной темой разговоров. Только представьте - евреям, которых нацисты до сих пор уничтожали под чистую, вдруг дали право на жизнь! Само Гестапо предоставляло статус иностранцев - евреям!
С другой стороны, это действительно могло означать свободу. Были скептически настроенные евреи: Вдруг это просто очередная немецкая ловушка. На «арийской стороне» смерть подстерегала евреев повсюду; рано или поздно он обязательно попадется. Но тут немцам приходилось вести дела с иностранными консульствами и свободным миром. За границей немцам пришлось бы отчитаться за полученные визы.
К тому же, если это новый трюк, то зачем немцы загнули такую цену в тысячи злотых за каждую визу? Если бы они хотели заманить евреев в ловушку, они бы поймали гораздо больше, если бы раздавали визы бесплатно!
Верно, немцам нельзя доверять; но как пропустить такую возможность бежать отсюда в цивилизованный мир? Ведь действительно, такая виза делает из еврея вне закона уважаемого гражданина, права которого защищены.
Так рассуждали евреи, решая, принимать ли участье в столь рискованном предприятии.
Новая надежда на освобождение подтверждалась, казалось бы, и письмами, пришедшими от первых эвакуированных. Действительно, эта группа евреев прибыла во французский город Виттель, как и обещали немцы. Условия в лагере были хорошие, и с евреями обращались так же вежливо, как и с другими заключенными.
Больше всего остального обнадеживал тот факт, что в этой лихорадочной эмиграционной затее принял участие глава польского отделения Джойнта Давид Гуцик (*** всеми любимый человек, сделавший много добра и, например, собиравший деньги в помощь архиву «Онег Шаббат» ***).
Богатые евреи оставили свои самые надежные убежища и забрали детей, укрывавшихся в церквях и домах сирот, чтобы в любую минуту быть готовыми отправиться во Францию. Каждый, кому удалось зарегистрироваться на эмиграцию, считал себя спасенным. Евреи продавали последние цацки - кольца, золотые цепочки, бриллианты - лишь бы собрать денег на желанные паспорта.
Контора, выдававшая визы, находилась в гостинице Рояль на улице Хмельна, а позже в гостинице Польской по адресу Длуга 29. Там стояли толпы в ожидании переезда во Францию. Около тридцати евреев были присланы из лагеря Понятов недалеко от Люблина. Мне не терпелось самой оценить ситуацию.
Без пропуска входить в гостиницу не разрешалось, но Гестапо было не слишком строго, и пускали всех. Внутри вас немедленно охватывала атмосфера «отъезда в путешествие». Двор кишел без умолку болтающими евреями. Возбужденные мужчины и женщины то и дело бросались проверять, когда уже откроют. Другие спешили вверх по лестнице и несли чемоданы в свои гостиничные номера. Были и такие, кто отзывл друзей в сторону и заводил примерно такой разговор:
«Вы с ними говорили?»
«Ну, и сколько они хотят?»
«Какой паспорт вам выдадут?»
В один день визы в Палестину продавали по божеским ценам, а в Южную Америку цены были слишком высокими; на следующий день всё наоборот. Потребность определяла цены. Над всем этим возбуждением висела тень страха. Среди лихорадочных приготовлений к отъезду на лицах людей отражались внутренние сомнения: не надувают ли их?
Перед отправкой в лагерь во Францию немцы обратились к отъезжающим и вежливо объяснили, что достигнув места назначения, им следует терпеливо ждать, когда появится возможность обменять их на немецких военнопленных. Немцы извинились на трудности и неудобства в пути.
«Идет война, поймите,» - сказали они, - «примите это во внимание; у нас, немцев, тоже нет всего, что мы бы хотели.»
Такие речи привели евреев в недоумение. Никогда еще немцы не объяснялись, не то что извинялись. Некоторые евреи не только растерялись, но и засомневались; некоторые искали Гуцика, чтобы спросить его совета. Гуцик пользовался уважением и доверием всего еврейского сообщества. Его слово было решающим. В конце концов, ему удалось вывезти за границу свою семью! (*** насколько мне известно, это не так ***) Если он настолько уверен в этой затее, значит она надежна. Еще бы, он даже сохранил связь с друзьями за океаном! Чем еще объяснить то, что он сохранил своё высокое положение?
Больше того, Гестапо делало всё, чтобы подчеркнуть привилегированный статус евреев в гостинице Польской. Известны случаи освобождения арестованных евреев, показывавших документы о том, что они там проживают.
Два случая вызвали много шума. Евреям было запрещено покидать гостиницу, но некоторые отваживались выходить несмотря на запрет. Одну женщину, уже получившую визу, арестовала полиция, когда она вышла погулять - обычное дело. Ее друзья обратились к гестаповцам гостиницы Польская. Взяв «посредниками» Скосовского, битого однажды членами еврейской боевой организации за сотрудничество с Гестапо, и Журавина, еще одного гестаповского коллаборациониста, друзья той женщины заявили протест против «незаконного» обращения с ней, теперь уже официальной «иностранкой». Женщину освободили в течение нескольких часов.
Второй случай произошел с евреем, проживавшим в гостинице Польской, который захотел забрать свои вещи у друга поляка, хранившего их. Поляк отказался вернуть вещи. Дело настолько обычное, оспаривать его было почти абсурдом. Но этот еврей настоял при помощи «посредников» из гостиницы Польской, что как иностранный гражданин, он имеет право забрать с собой свои вещи. Из гостиницы были немедленно отправлены два немца, которые помогли ему вернуть себе свою собственность.
И хотя такие случаи укрепляли доверие к новым паспортам, в июне сомнения возросли. К тому времени паспорта продавали за гроши или даже давали бесплатно. Принимали почти без исключения все заявки. Нас начали снедать смутные сомнения. Всё шло как-то слишом гладко. А что если это всё таки ловушка?
Такие вопросы я слышала от друзей и знакомых, которым мы помогали скромными суммами перед их отъездом.
Дурные предчувствия были у Зисмана, моего старого друга. До этого у него было очень надежное укрытие на Гжибовска 29, а его пятилетняя дочка жила с польской женщиной. Он находился в гостинице Польской, уже пройдя все формальности. Он высказал свои сомнения: «Я всё устроил до малейших деталей, но не уверен, что поступаю правильно. Это же самому вручить им свою жизнь!»
Действительно, довольно многие наши руководители начали разделять эти опасения. Но абсолютной уверенности у них не было. Они предостерегали против доверия немцам и отправляли запросы по подпольным каналам. Но не могли ясно и четко разоблачить эту операцию. Мы были отрезаны от мира за пределами Варшавы и не имели возможности доказать, что эти паспорта были на самом деле уловкой, при помощи которой немцы выманили евреев из укрытий. Могли ли мы взять на себя ответственность и убедить своих собратьев остаться там, где их скорее всего уничтожат, вместо того чтобы воспользоваться предоставленным случаем бежать?
Элиезер Геллер рассуждал примерно так же. Я встретила его в гостинице, его руки еще были перебинтованы после пожара на целлофановой фабрике (*** http://toh-kee-tay.livejournal.com/610439.html ***) «Лишь бы только мне выбраться из Польши; остальное я сделаю сам» - серьезно сказал он мне. Элиезер ожидал своей очереди вместе с Исраэлем Каналом, другим участником восстания варшавского гетто, недавно вернувшимся из партизанского отряда в Вышковом лесу. Это тот самый Исраэль Канал, еще до восстания прославившийся покушением на Иосифа Щеринского, печально известного начальника еврейской полиции.
После всех колебаний и вопросов большинство решилось пойти на риск.
И лишь только тогда, когда был готов к отбытию последний транспорт, двуличие немцев раскрылось со всей очевидностью. Как обычно во время сборов на посадку, гостиницу окружила вооруженная охрана, и закрыли все входы и выходы. Подогнали несколько армейских грузовиков. Всё это всколыхнуло бередящие воспоминания. Среди растущей тревоги кто-то прошептал, что услышал, как гестаповцы говорили об «облаве». И когда вдруг прозвучал приказ всем евреям, находящимся в гостинице Польской, сесть в грузовики, поднялся шум и гвалт. _Все_ евреи едут? До сих пор отбирали только зарегистрированных! Среди присутствовавших были те, чьи документы еще не пришли, или те, кто ждал приезда семьи.
Прибежав за объяснениями в контору, евреи увидели там рой полицейских. Некоторые отказывались садиться в грузовики, заявляя, что уедут со следующей партией. Но протесты были напрасны. Немцы искали тщательно. Они не оставили никого - даже Гуцика.
Среди тех немногих, кому удалось спастись, был мой будущий муж, Биньямин Мидзежецкий. Он спрятался на чердаке, и его не нашли. Около четырехсот евреев отправили в тюрьму Павяк.
Буквально через несколько часов Варшаве стало известно, что половину евреев с иностранными паспортами немцы расстреляли в тюремном дворе; остальных депортировали в лагерь смерти Берген-Бельзен. И лишь горстка спаслась с помощью взятки, в их числе Давид Гуцик.
Мы, оставшиеся на «арийской стороне», были одновременно убиты горем и взбешены. Немцы умело сыграли на последней надежде людей на спасение. Евреи, чудом избежавшие смерти в гетто, клюнули на удочку и сами сдались своим мучителям и палачам, соблазненные видимой законостью процедур и обещаниями окончательного освобождения из этого ада.
Оказалось, что из более трех тысяч человек, вывезенных из города в качестве эмигрантов, лишь примерно у сорока были подлинные иностранные паспорта, которые были приняты. Только они избежали последней облавы.
После войны я узнала дополнительные подробности этой трагедии. Сперва немцы уважали иностранные паспорта и относились к евреям с иностранными паспортами более менее пристойно. Еврейские организации за границей прилагали все силы, чтобы достать фальшивые латиноамериканские паспорта для евреев, живших в оккупированных нацистами странах. И союзники даже вели переговоры с официальными лицами нацистской Германии об освобождении такого-то количества евреев в обмен на такое-то количество немецких военнопленных. Но, к несчастью, лишь горстка евреев была спасена всеми этими усилиями. Остальные же оказались обладателями фальшивых бумаг, которые немцы не принимали, и в конечном счете они разделили судьбу тех своих собратьев, которые решили не рисковать.
продолжение следует.