Владка Мид "По обе стороны стены"
продолжение.
предыдущие посты: http://one-way.livejournal.com/tag/vladka%20meed
Рассказывают участники восстания.
[На одиннадцатый день восстания двоим друзьям Владки удалось через канализацию выбраться из гетто. Это были Зигмунт (*** Залман Фридрих: http://one-way.livejournal.com/495366.html#otreblinke ***) и Казик (*** Симха Ротем: http://boti.ru/node/84155 ***). Казик пару ночей спал на квартире у Владки. Вот, что он ей рассказал.]
На второй день восстания Казик был в составе группы, охранявшей мину, зарытую против входа на фабрику щеток. Сидя в засаде, они смотрели, как приближается отряд немцев, и, когда те подошли к самым воротам, Казик по приказу командира группы соеденил провода. От взрыва содрогнулось гетто, и чуть не обвалился потолок здания, где прятались бойцы. Железные каски и человеческие тела полетели вперемешку с грязью, пылью, деревянными обломками и стеклом. Убитых и раненых немцев раскидало по улице.
После этого враг стал осторожнее. Эсэсовцы атаковали позицию Казика, прижимаясь к стенам домов. Их встретили гранатами и бутылками с зажигательной смесью - и они отступили. «Но это еще не всё.»
19-го апреля части немцев, украинцев, литовцев и поляков окружили гетто. Осада, целью которой была полная и окончательная депортация евреев из Варшавы, готовилась под покровом темноты. Но эти приготовления заметили часовые гетто и сообщили о них в штаб восстания, откуда был дан приказ всем отрядам занять боевые позиции: пять групп под началом Марека Эдельмана в районе фабрики щеток по улицам Францисканска и Валова; восемь групп Элиезера Геллера в районе немецких мастерских по улицам Лешно, Новолипки и Смоча; и девять отрядов в центральном гетто под командованием Захарии Артштейна - на улицах Геся, Заменхоф, Мила и Налевки. Штаб-квартира под командованием Мордехая Анилевича находилась в бункере по адресу Мила 18. Повсюду сновали курьеры, предупреждали население об облаве и призывали к сопротивлению. Этой ночью всё гетто попряталось в укрытиях - в подвалах, бункерах, в тайниках и на чердаках. И приготовилось к неизбежному.
Наутро колонны немцев в полной боевой готовности вступили на безлюдные улицы гетто. На углу Налевки и Геся (*** Геся теперь переименована в улицу Мордехая Анилевича ***) их встретили градом пуль, гранат и коктейлей Молотова, летевших из окон и с балконов дома номер 33 по улице Налевки. От неожиданности немцы бросились наутек, но вскоре вернулись с подкреплением и пулеметами. Они соорудили барикаду и спрятались за ней от дождя из бутылок с зажигательной смесью, но восставшие защищались столь яростно, что немцам пришлось отступить снова. Не потеряв в этой стычке ни одного бойца, отряд восставших поджег немецкий арсенал оружия в том же здании, и сменил позицию. (*** Так написано - но либо это ошибка перевода, либо они безмозглые идиоты, либо Владка несет ахинею. ***).
Немецкая колонна на улице Заменхофа наткнулась на кинжальный огонь с флангов сразу с трех позиций на Мила 28 и Заменхофа 29 и 50. Огонь был столь интенсивен, что немцы в панике попрятались в подъездах опустевших домов. Они попытались отступить, но были отрезаны группой, ждавшей в засаде на Заменхофа 29. На помощь немцам поспешили два танка, один из которых восставшие подбили бутылками с зажигательной смесью, а второй повернул назад. Остатки немцев бежали под огнем, бросив убитых и раненых. Новая победа еще сильнее воодушевила бойцов гетто. Первый раз в жизни они видели такие потери врага, первый раз в жизни они победили части непобедимого Вермахта.
В тот же день жестокий бой с участием неплохо вооруженных отрядов, сражавшихся независимо от еврейской боевой организации, произошел на Мурановской площади. Они бились до последней капли крови и еще в течение двух дней отбивали все попытки немцев занять район Муранов.
И тогда немцы сменили стратегию. Не сумев взять гетто, они решили его полностью разрушить. Теперь они из-за Стены поливали гетто артиллерийским огнем, а их штурмовики сбрасывали с неба зажигательные бомбы. Горели целые улицы, гигантские языки огня и волны дыма поднимались над полем битвы, огонь пожирал пространство и жизни людей. В гетто не было воды, чтобы тушить пожары - немцы перекрыли воду и отключили электричество. Днем защитники гетто прятались в бункерах вместе с остатками мирного населения. Ночью, когда становилось тише, они выходили группами наверх на разведку в дымящиеся руины. Во время одной из таких ночных вылазок в центральном гетто отряд Мелеха Перельмана наткнулся на немцев. Бой длился несколько минут, немцы бежали, но погибли два бойца отряда Перельмана, и сам он был тяжело ранен в живот. Истекая кровью, он дополз до укрытия в доме рядом с бункером. Он умолял товарищей добить его, но никто из них не решился исполнить его просьбу. Заметив близко немцев, раненый командир приказал бойцам взять его револьвер и укрыться в бункере. Немцы, боясь войти внутрь, подожгли здание снаружи. Мелех Перельман погиб в пламени.
В бункере на Свентоерской 30, где укрывалось множество людей, находился также и отряд с фабрики щеток. Первую атаку они отбили, но немцы вскоре вернулись, расстреливая из пулеметов дверь. Бойцы оставались на своих местах, а безоружные люди попытались бежать через боковые выходы, но пришли обратно, шатаясь и сжимая горло - немцы пустили ядовитый газ. Шквал пулеметного огня превращал любые попытки выбраться из наполнявшегося газом бункера в самоубийство. По команде Марека Эдельмана бойцы выскочили из бокового выхода и напали на немцев. Последовал жестокий бой на маленьком открытом пространстве. Восставших было мало, и пуль у них наперечет. Когда пал Стасё Бриллианштейн, Юрек (*** Юрек Блонс ***) подполз к нему, взял его револьвер и продолжил стрелять. Наконец, немцы отступили, не зная, что евреи расстреляли все патроны до единого. Эта стычка позволила бежать остальным обитателям бункера.
Когда немцы окружили бункер на Мила 29 и приказали всем евреям выйти - никто не подчинился. Немцы взорвали стену бункера гранатой и открыли огонь в образовавшуюся пробоину. Из бункера был боковой выход, но чтобы им воспользоваться, надо было хоть ненадолго остановить огонь. Давид Хохберг, девятнадцатилетний мальчишка и командир защитников района Мила-Заменхоф, отдал свой револьвер Берелю Танскройту, лучшему своему другу, и закрыл пробоину собой. Пока немцы вытаскивали его тело, его товарищам удалось бежать. (***
Давид Хохберг
это, насколько я понимаю, было 27 апреля. В воспоминаниях Марека Эдельмана - мать Давида запретила ему вступать в еврейскую боевую организацию, мал еще. Да там большинству было едва за двадцать. ***)
Зигмунт Игла, сражавшийся в районе фабрики Шульца, сумел выбраться из гетто и позже рассказал мне о тамошних событиях.
Зигмунт Игла погибнет в январе 44-го
При помощи пожаров немцы намеревались заставить евреев покинуть укрытия и явиться на Умшлагплац. Немецкие промышленники, владельцы фабрик, объявили евреям, что те могут свободно перемещаться по гетто до определенного дня, когда им будет велено явиться с вещами на фабрики для переселения в новые трудовые лагеря. На эту удочку к тому времени попадались только единицы. Немцы арестовали двух бойцов сопротивления - Меира Шварца и Генрика Кляйнвайса - и отправили их на Умшлагплац. Там они обратились к Аполлиону, владельцу одной из фабрик, и сообщили ему, что у них родственники прячутся в бункере неподалеку и тоже хотят явиться для депортации. Аполлион приставил к ним двоих эсэсовцев и все четверо направились «к бункеру». По дороге Шварц и Кляйнвайс нырнули в темный переулок, и не успели эсэсовцы опомниться, как раздались два выстрела -и двумя эсэсовцами стало меньше. Бойцы забрали трофейное оружие и вернулись к своим товарищам. Время, когда евреи безропотно шли на Умшлагплац, закончилось.
В боях участвовала еще дюжина отрядов еврейской боевой организации. Отряд, возглавляемый Генеком Кавой, сражался на улице Лешно в доме номер 74, отряд Элиезера Геллера - на Лешно 76, отряд Новодворского - на улице Новолипие 67. Велвел Розовский с группой сражались на улице Смоча 8-10, и Шлойма Виногром - на Новолипки 40. Бои велись и в других местах. Все отряды постоянно поддерживали друг с другом связь при помощи гонцов, под пулями доставлявших приказы и донесения. Особо отличились Меир Шварц, Лилит и Тобся Давидович. (***из воспоминаний Марека Эдельмана: Тобся Давидович была связной между районами фабрик Шульца и Тоббенса. О ее гибели рассказали друзья, которым она помогла бежать в «арийскую зону» через канализационный коллектор. Тобся повредила сухожилие и не могла сама спуститься в коллектор. Друзья хотели ей помочь, но Тобся сказала, что не желает быть обузой, закрыла сверху за ними люк и осталась в гетто, где и погибла. ***)
Все атаки немцев на укрытия и бункеры встречались шквалом самодельных гранат и коктейлей Молотова. В одном бою немцы окружили группу Элиезера Геллера, и восставшие по лестнице отступили на крышу. Дальше отступать было некуда, и они принялись спускаться вниз по веревке. Некоторым удалось бежать, но в конце концов веревка оборвалась, и погиб Шимек Хеллер. В доме номер 43 по улице Новолипки немцы загнали отряды Розовского и Виногрома на чердак, откуда те бросали вниз гранаты. Немцы отступили, но лишь затем, чтобы вернуться с огромным подкреплением, и стали прорываться вверх по лестнице. Единственным выходом было тайное отверстие, ведущее в следующее здание. До него, однако, было не добраться из-за вражеского пулемета, стрелявшего из дома напротив. Габриель Фришдорф подполз к маленькому окошку, спрятался за матрасом, прицелился - и одним выстрелом заставил пулемет замолчать. Всем удалось спастись.
Когда немцы начали поджигать целые жилые кварталы, бойцы сопротивления ответили тем же - предавая огню немецкие склады и амбары.
29-го апреля отряд из примерно сорока бойцов под предводительством Элиезера Геллера выбрался на «арийскую сторону». С помощью часового на Огродова 27, приятеля бойца гетто Стефана Гражека, они добрались до укрытия, а оттуда их на грузовике увезли в Ломянки польские партизаны-коммунисты.
Элиезер Геллер погибнет в Освенциме
Три недели спустя после начала восстания связные, посланные Мордехаем Анилевичем из штаб-квартиры на Мила 18, вернулись ни с чем. Помощи ждать было не откуда. 8-го мая немцы окружили бункер и приказали всем наверх. Восставшие приготовились драться насмерть. Однако немцы не торопились спускаться в бункер, а вместо этого забросали его гранатами и пустили внутрь ядовитый газ. Восставшие ответили огнем, но вскоре, пораженные газом, поняли, что не могут продолжать бой. Сдаваться живым никто не желал. Первым застрелился Арье Вильнер, остальные последовали его примеру. (***Эдельмана нельзя читать, там сын убивает мать, сестру и себя. ***) Каким-то образом двоим удалось бежать через боковой ход. То были одни из немногих, чьё мужество и идеализм вдохновили гетто бросить вызов врагу - и кто выжил. Почти все бойцы гетто погибли вместе с тысячами и тысячами своих собратьев-евреев. Все они пали в неравном бою, объединенные одной волей сопротивляться и погибнуть с честью. Точной цифры погибших мы никогда не узнаем.
Генерал С.С. Штроп, командующий силами, уничтожившими Варшавское гетто, доложил начальству о том, что восстание было подавлено 16-го мая 1943 года. Это неправда. Уже после гибели командиров еврейской боевой организации, и даже после того, как еще пятьдесят бойцов выбрались из гетто в «арийскую зону», отряды Захарии Артштейна и Йосефа Фарбера вместе с другими евреями продолжали сражаться. Перестрелки в гетто продолжались еще много недель. Восстание Варшавского гетто закончилось только тогда, когда пал последний его боец.
На пятый день восстания Варшавского гетто мы получили небольшое письмо от Мордехая Анилевича. Его текст лучше всего отражает величественную гордость и воодушевление, с которыми сражались и умирали бойцы гетто:
«Догорой Ицхак,
Не знаю, с чего начать. Давай, о личном поговорим в другой раз. Я должен рассказать тебе, что чувствуем я и мои товарищи. Случилось то, о чем мы не могли и мечтать - немцы дважды уносили ноги из гетто. Один из наших отрядов держался сорок минут, а другой - больше шести часов. Взорвалась мина, зарытая нами у фабрики щеток...
Закрыты все фабрики, кроме Werterfassung, Транс-Авиа и Doering. Повсюду пожары. Вчера сгорела больница. Лихтенбаума (*** председателя юденрата? ***) отпустили с Умшлага. Они не смогли вывезти много народу из гетто. В мастерских ситуация иная. Я не знаю подробностей. Днем мы прячемся в укрытиях.
Я не могу описать тебе условия, в которых живут евреи. Выдержат в них разве что исключительно сильные люди. Остальные рано или поздно умрут. Их участь решена. Во всех бункерах, где прячутся наши товарищи, уже невозможно зажечь свечу - не хватает воздуха.
С сегодняшнего дня мы переходим к партизанским методам борьбы. Этой ночью я посылаю три группы на разведку и добыть боеприпасы.
Тебе следует знать, что пистолеты бесполезны. Нам нужны ручные гранаты, винтовки, автоматы и взрывчатка.
Пока что погиб всего один боец - Йехиель. И это, тоже, победа. Не знаю, о чем еще написать. Я представляю, сколько у тебя вопросов, но пока что этого достаточно.
Держись. Может быть, мы увидимся снова. Самое же главное - сбылась мечта моей жизни. Я увидел еврейскую оборону гетто во всем ее величии и славе.
Мордехай»
(*** в книге Антека Цукермана A Surplus of Memory это же письмо приведено чуть иначе - оригинал не сохранился, и читавшие его воспроизводят его по памяти, но примерно одинаково. ***)
продолжение следует
предыдущие посты: http://one-way.livejournal.com/tag/vladka%20meed
Рассказывают участники восстания.
[На одиннадцатый день восстания двоим друзьям Владки удалось через канализацию выбраться из гетто. Это были Зигмунт (*** Залман Фридрих: http://one-way.livejournal.com/495366.html#otreblinke ***) и Казик (*** Симха Ротем: http://boti.ru/node/84155 ***). Казик пару ночей спал на квартире у Владки. Вот, что он ей рассказал.]
На второй день восстания Казик был в составе группы, охранявшей мину, зарытую против входа на фабрику щеток. Сидя в засаде, они смотрели, как приближается отряд немцев, и, когда те подошли к самым воротам, Казик по приказу командира группы соеденил провода. От взрыва содрогнулось гетто, и чуть не обвалился потолок здания, где прятались бойцы. Железные каски и человеческие тела полетели вперемешку с грязью, пылью, деревянными обломками и стеклом. Убитых и раненых немцев раскидало по улице.
После этого враг стал осторожнее. Эсэсовцы атаковали позицию Казика, прижимаясь к стенам домов. Их встретили гранатами и бутылками с зажигательной смесью - и они отступили. «Но это еще не всё.»
19-го апреля части немцев, украинцев, литовцев и поляков окружили гетто. Осада, целью которой была полная и окончательная депортация евреев из Варшавы, готовилась под покровом темноты. Но эти приготовления заметили часовые гетто и сообщили о них в штаб восстания, откуда был дан приказ всем отрядам занять боевые позиции: пять групп под началом Марека Эдельмана в районе фабрики щеток по улицам Францисканска и Валова; восемь групп Элиезера Геллера в районе немецких мастерских по улицам Лешно, Новолипки и Смоча; и девять отрядов в центральном гетто под командованием Захарии Артштейна - на улицах Геся, Заменхоф, Мила и Налевки. Штаб-квартира под командованием Мордехая Анилевича находилась в бункере по адресу Мила 18. Повсюду сновали курьеры, предупреждали население об облаве и призывали к сопротивлению. Этой ночью всё гетто попряталось в укрытиях - в подвалах, бункерах, в тайниках и на чердаках. И приготовилось к неизбежному.
Наутро колонны немцев в полной боевой готовности вступили на безлюдные улицы гетто. На углу Налевки и Геся (*** Геся теперь переименована в улицу Мордехая Анилевича ***) их встретили градом пуль, гранат и коктейлей Молотова, летевших из окон и с балконов дома номер 33 по улице Налевки. От неожиданности немцы бросились наутек, но вскоре вернулись с подкреплением и пулеметами. Они соорудили барикаду и спрятались за ней от дождя из бутылок с зажигательной смесью, но восставшие защищались столь яростно, что немцам пришлось отступить снова. Не потеряв в этой стычке ни одного бойца, отряд восставших поджег немецкий арсенал оружия в том же здании, и сменил позицию. (*** Так написано - но либо это ошибка перевода, либо они безмозглые идиоты, либо Владка несет ахинею. ***).
Немецкая колонна на улице Заменхофа наткнулась на кинжальный огонь с флангов сразу с трех позиций на Мила 28 и Заменхофа 29 и 50. Огонь был столь интенсивен, что немцы в панике попрятались в подъездах опустевших домов. Они попытались отступить, но были отрезаны группой, ждавшей в засаде на Заменхофа 29. На помощь немцам поспешили два танка, один из которых восставшие подбили бутылками с зажигательной смесью, а второй повернул назад. Остатки немцев бежали под огнем, бросив убитых и раненых. Новая победа еще сильнее воодушевила бойцов гетто. Первый раз в жизни они видели такие потери врага, первый раз в жизни они победили части непобедимого Вермахта.
В тот же день жестокий бой с участием неплохо вооруженных отрядов, сражавшихся независимо от еврейской боевой организации, произошел на Мурановской площади. Они бились до последней капли крови и еще в течение двух дней отбивали все попытки немцев занять район Муранов.
И тогда немцы сменили стратегию. Не сумев взять гетто, они решили его полностью разрушить. Теперь они из-за Стены поливали гетто артиллерийским огнем, а их штурмовики сбрасывали с неба зажигательные бомбы. Горели целые улицы, гигантские языки огня и волны дыма поднимались над полем битвы, огонь пожирал пространство и жизни людей. В гетто не было воды, чтобы тушить пожары - немцы перекрыли воду и отключили электричество. Днем защитники гетто прятались в бункерах вместе с остатками мирного населения. Ночью, когда становилось тише, они выходили группами наверх на разведку в дымящиеся руины. Во время одной из таких ночных вылазок в центральном гетто отряд Мелеха Перельмана наткнулся на немцев. Бой длился несколько минут, немцы бежали, но погибли два бойца отряда Перельмана, и сам он был тяжело ранен в живот. Истекая кровью, он дополз до укрытия в доме рядом с бункером. Он умолял товарищей добить его, но никто из них не решился исполнить его просьбу. Заметив близко немцев, раненый командир приказал бойцам взять его револьвер и укрыться в бункере. Немцы, боясь войти внутрь, подожгли здание снаружи. Мелех Перельман погиб в пламени.
В бункере на Свентоерской 30, где укрывалось множество людей, находился также и отряд с фабрики щеток. Первую атаку они отбили, но немцы вскоре вернулись, расстреливая из пулеметов дверь. Бойцы оставались на своих местах, а безоружные люди попытались бежать через боковые выходы, но пришли обратно, шатаясь и сжимая горло - немцы пустили ядовитый газ. Шквал пулеметного огня превращал любые попытки выбраться из наполнявшегося газом бункера в самоубийство. По команде Марека Эдельмана бойцы выскочили из бокового выхода и напали на немцев. Последовал жестокий бой на маленьком открытом пространстве. Восставших было мало, и пуль у них наперечет. Когда пал Стасё Бриллианштейн, Юрек (*** Юрек Блонс ***) подполз к нему, взял его револьвер и продолжил стрелять. Наконец, немцы отступили, не зная, что евреи расстреляли все патроны до единого. Эта стычка позволила бежать остальным обитателям бункера.
Когда немцы окружили бункер на Мила 29 и приказали всем евреям выйти - никто не подчинился. Немцы взорвали стену бункера гранатой и открыли огонь в образовавшуюся пробоину. Из бункера был боковой выход, но чтобы им воспользоваться, надо было хоть ненадолго остановить огонь. Давид Хохберг, девятнадцатилетний мальчишка и командир защитников района Мила-Заменхоф, отдал свой револьвер Берелю Танскройту, лучшему своему другу, и закрыл пробоину собой. Пока немцы вытаскивали его тело, его товарищам удалось бежать. (***
Давид Хохберг
это, насколько я понимаю, было 27 апреля. В воспоминаниях Марека Эдельмана - мать Давида запретила ему вступать в еврейскую боевую организацию, мал еще. Да там большинству было едва за двадцать. ***)
Зигмунт Игла, сражавшийся в районе фабрики Шульца, сумел выбраться из гетто и позже рассказал мне о тамошних событиях.
Зигмунт Игла погибнет в январе 44-го
При помощи пожаров немцы намеревались заставить евреев покинуть укрытия и явиться на Умшлагплац. Немецкие промышленники, владельцы фабрик, объявили евреям, что те могут свободно перемещаться по гетто до определенного дня, когда им будет велено явиться с вещами на фабрики для переселения в новые трудовые лагеря. На эту удочку к тому времени попадались только единицы. Немцы арестовали двух бойцов сопротивления - Меира Шварца и Генрика Кляйнвайса - и отправили их на Умшлагплац. Там они обратились к Аполлиону, владельцу одной из фабрик, и сообщили ему, что у них родственники прячутся в бункере неподалеку и тоже хотят явиться для депортации. Аполлион приставил к ним двоих эсэсовцев и все четверо направились «к бункеру». По дороге Шварц и Кляйнвайс нырнули в темный переулок, и не успели эсэсовцы опомниться, как раздались два выстрела -и двумя эсэсовцами стало меньше. Бойцы забрали трофейное оружие и вернулись к своим товарищам. Время, когда евреи безропотно шли на Умшлагплац, закончилось.
В боях участвовала еще дюжина отрядов еврейской боевой организации. Отряд, возглавляемый Генеком Кавой, сражался на улице Лешно в доме номер 74, отряд Элиезера Геллера - на Лешно 76, отряд Новодворского - на улице Новолипие 67. Велвел Розовский с группой сражались на улице Смоча 8-10, и Шлойма Виногром - на Новолипки 40. Бои велись и в других местах. Все отряды постоянно поддерживали друг с другом связь при помощи гонцов, под пулями доставлявших приказы и донесения. Особо отличились Меир Шварц, Лилит и Тобся Давидович. (***из воспоминаний Марека Эдельмана: Тобся Давидович была связной между районами фабрик Шульца и Тоббенса. О ее гибели рассказали друзья, которым она помогла бежать в «арийскую зону» через канализационный коллектор. Тобся повредила сухожилие и не могла сама спуститься в коллектор. Друзья хотели ей помочь, но Тобся сказала, что не желает быть обузой, закрыла сверху за ними люк и осталась в гетто, где и погибла. ***)
Все атаки немцев на укрытия и бункеры встречались шквалом самодельных гранат и коктейлей Молотова. В одном бою немцы окружили группу Элиезера Геллера, и восставшие по лестнице отступили на крышу. Дальше отступать было некуда, и они принялись спускаться вниз по веревке. Некоторым удалось бежать, но в конце концов веревка оборвалась, и погиб Шимек Хеллер. В доме номер 43 по улице Новолипки немцы загнали отряды Розовского и Виногрома на чердак, откуда те бросали вниз гранаты. Немцы отступили, но лишь затем, чтобы вернуться с огромным подкреплением, и стали прорываться вверх по лестнице. Единственным выходом было тайное отверстие, ведущее в следующее здание. До него, однако, было не добраться из-за вражеского пулемета, стрелявшего из дома напротив. Габриель Фришдорф подполз к маленькому окошку, спрятался за матрасом, прицелился - и одним выстрелом заставил пулемет замолчать. Всем удалось спастись.
Когда немцы начали поджигать целые жилые кварталы, бойцы сопротивления ответили тем же - предавая огню немецкие склады и амбары.
29-го апреля отряд из примерно сорока бойцов под предводительством Элиезера Геллера выбрался на «арийскую сторону». С помощью часового на Огродова 27, приятеля бойца гетто Стефана Гражека, они добрались до укрытия, а оттуда их на грузовике увезли в Ломянки польские партизаны-коммунисты.
Элиезер Геллер погибнет в Освенциме
Три недели спустя после начала восстания связные, посланные Мордехаем Анилевичем из штаб-квартиры на Мила 18, вернулись ни с чем. Помощи ждать было не откуда. 8-го мая немцы окружили бункер и приказали всем наверх. Восставшие приготовились драться насмерть. Однако немцы не торопились спускаться в бункер, а вместо этого забросали его гранатами и пустили внутрь ядовитый газ. Восставшие ответили огнем, но вскоре, пораженные газом, поняли, что не могут продолжать бой. Сдаваться живым никто не желал. Первым застрелился Арье Вильнер, остальные последовали его примеру. (***Эдельмана нельзя читать, там сын убивает мать, сестру и себя. ***) Каким-то образом двоим удалось бежать через боковой ход. То были одни из немногих, чьё мужество и идеализм вдохновили гетто бросить вызов врагу - и кто выжил. Почти все бойцы гетто погибли вместе с тысячами и тысячами своих собратьев-евреев. Все они пали в неравном бою, объединенные одной волей сопротивляться и погибнуть с честью. Точной цифры погибших мы никогда не узнаем.
Генерал С.С. Штроп, командующий силами, уничтожившими Варшавское гетто, доложил начальству о том, что восстание было подавлено 16-го мая 1943 года. Это неправда. Уже после гибели командиров еврейской боевой организации, и даже после того, как еще пятьдесят бойцов выбрались из гетто в «арийскую зону», отряды Захарии Артштейна и Йосефа Фарбера вместе с другими евреями продолжали сражаться. Перестрелки в гетто продолжались еще много недель. Восстание Варшавского гетто закончилось только тогда, когда пал последний его боец.
На пятый день восстания Варшавского гетто мы получили небольшое письмо от Мордехая Анилевича. Его текст лучше всего отражает величественную гордость и воодушевление, с которыми сражались и умирали бойцы гетто:
«Догорой Ицхак,
Не знаю, с чего начать. Давай, о личном поговорим в другой раз. Я должен рассказать тебе, что чувствуем я и мои товарищи. Случилось то, о чем мы не могли и мечтать - немцы дважды уносили ноги из гетто. Один из наших отрядов держался сорок минут, а другой - больше шести часов. Взорвалась мина, зарытая нами у фабрики щеток...
Закрыты все фабрики, кроме Werterfassung, Транс-Авиа и Doering. Повсюду пожары. Вчера сгорела больница. Лихтенбаума (*** председателя юденрата? ***) отпустили с Умшлага. Они не смогли вывезти много народу из гетто. В мастерских ситуация иная. Я не знаю подробностей. Днем мы прячемся в укрытиях.
Я не могу описать тебе условия, в которых живут евреи. Выдержат в них разве что исключительно сильные люди. Остальные рано или поздно умрут. Их участь решена. Во всех бункерах, где прячутся наши товарищи, уже невозможно зажечь свечу - не хватает воздуха.
С сегодняшнего дня мы переходим к партизанским методам борьбы. Этой ночью я посылаю три группы на разведку и добыть боеприпасы.
Тебе следует знать, что пистолеты бесполезны. Нам нужны ручные гранаты, винтовки, автоматы и взрывчатка.
Пока что погиб всего один боец - Йехиель. И это, тоже, победа. Не знаю, о чем еще написать. Я представляю, сколько у тебя вопросов, но пока что этого достаточно.
Держись. Может быть, мы увидимся снова. Самое же главное - сбылась мечта моей жизни. Я увидел еврейскую оборону гетто во всем ее величии и славе.
Мордехай»
(*** в книге Антека Цукермана A Surplus of Memory это же письмо приведено чуть иначе - оригинал не сохранился, и читавшие его воспроизводят его по памяти, но примерно одинаково. ***)
продолжение следует