Десять мужчин и одна девушка
Наверное, для каждого его плен - самый долгий, его свобода - самая сладкая, его марш смерти - самый мучительный.
Два месяца гнали их в лютую стужу, босых, полуодетых, избитых, израненых, неделями не евших ни крошки, вместо воды - грязный снег под ногами. Из всей почти полуторатысячной колонны их оставалось не более трехсот. «До меня не сразу дошло, что все эти существа - женщины...»
А в городках по обочинам дороги поглазеть на них собираются местные, тепло укутанные, сытые, от мороза румяные, любопытные. «Мама, мама, дай мне своё обручальное кольцо, и я обменяю его на хлеб...» Обручальное кольцо! Как она сохранила его - в голодном гетто, в лагере, в этой колонне - один бог ведает, но сохранила - потому что верила, что он жив, и что когда-нибудь они снова будут вместе. Но шестнадцатилетней девчонке наплевать: ломоть хлеба с холодной картошкой сверху сию же минуту - да за это не жаль и десяти обручальных колец! «Я не думала о том, как вернуться обратно, какая разница, главное - хлеб. Я взяла кольцо, мама пожелала мне удачи, ее пальцы были обморожены и не двигались. Ханна терпела молча. Мы расстались. Всё. Больше я никогда их не увижу.» Она выскользнула из колонны мимо охраны, нырнула в какие-то стойла с несколькими лошадками и там затаилась. Вошел паренёк, и она немедленно спросила по-немецки, не обменяет ли он ей кольцо на хлеб. Паренёк взял кольцо, исчез и вскоре вернулся - с полицией. Оказалось, там был полицейский участок, и они всей толпой погнали ее с пистолетами и вилами обратно в колонну марша смерти. «Они кричали, что я оскверняю собой их очищенный от евреев город!» Через несколько минут она предприняла вторую попытку. В этот раз конвой сразу же заметил ее, и вслед ей полетели пули. «Больше всего я боялась, что мама увидит, как меня застрелят, и я бежала изо всех сил на обмороженных ногах - спрятаться за спинами зевак, чтобы она ничего не увидела, потому что она же была там... Я протиснулась сквозь толпу, вбежала в хлев у дороги, упала в кормушку и осталась лежать, ожидая своих убийц.» ...Сара Матузон, ее зовут Сара Матузон, день - 26-е января 1945 года, а городок, как она потом узнает, называется Гросс Големкау, километрах в тридцати к югу от Данцига.
***
Минуло два часа. Всё было тихо. Кто-то пришел задать корм коровам. «Я обратилась к нему по-немецки, полагая, что он из местных поляков (а они все хорошо знали немецкий). Сказала: помоги мне, или добей меня.»
Нет, он был не из местных поляков и плохо знал немецкий. Но он всё сразу понял, как только взглянул на нее. Он оценил ситуацию, исчез и вскоре вернулся - с куском хлеба. Пока она ела, он рассказал ей, что его зовут Стэн, что он англичанин, британский военнопленный, что хлев этот принадлежит вдове-немке, махровой нацистке, потерявшей на войне мужа, и что госпожа Гоффман каждую ночь спускается проверить, покормил ли Стэн коров. Не зная, что делать с Сарой, он обратился к своей напарнице, русской девушке Зое, тоже заключенной, но из ларегя советских военнопленных (они только работали вместе), и попросил ее узнать у ее товарищей, не смогут ли они спрятать у себя Сару на несколько недель. Потом они ушли, и наступила ночь.
Посреди ночи к коровам наведалась фрау Гоффман, чертыхаясь, искала лампу, наткнулась на деревянные сабо Сары и несколько раз вопросила в темноту, кто, черт побери, прячется у нее в хлеву. Опять всё стихло. По идее следовало выбираться оттуда как можно быстрее - тетка ушла за лампой и вот-вот вернется. Но Саре было всё равно. Ей было так отчаянно одиноко, так плохо, что ничего уже не имело значения. «Единственный момент в моей жизни, когда я сдалась...» Но наступило утро, а фрау Гоффман так и не появилась.
Вскоре вернулись Зоя и Стэн, и оказалось, что русским не нужна никакая еврейка. Оно и понятно, фронт подступает, наши близко, зачем им сейчас лишний риск на свою голову. Нет-нет, никаких евреек, спасибо. Раз такое дело, Стэн решил поговорить со своими товарищами. Их было десять - десять англичан, десять британских военнопленных в одном бараке - и все десять единогласно решили взять Сару к себе. Вот их имена: Стэн Уэллс, Джордж Хаммонд, Томми Нобл, Алан Эдвардс, Роджер Летчфорд, Билл Кибл, Берт Хамблинг, Билл Скраттон, Джек Бакли и Уилли Фишер. Их держали в перестроенном амбаре недалеко от Гросс Големкау, там они спали, а работали на ферме, до которой ходили несколько километров пешком. Для Сары приготовили место наверху на сеновале рядом с каминной трубой, чтоб ей было тепло. Уилли Фишер забрал ее той же ночью. С собой он принес шинель, скрывавшую ее целиком, и провел ее в этой шинели через весь город, никто их не остановил. Из вернувшихся в ту ночь в амбар был Билл Хамблинг, он принес лечебную мазь для сариных отмороженных кровоточивших ног.
Из дневника Уилли Фишера:
«26-е января: Боже, покарай Германию... Ничего более мерзкого, более отвратительного, чем то, что предстало сегодня моим глазам, я в жизни не видел... В девять утра в лютый мороз по дороге на Данциг протащилась колонна - колонна, описать которую у меня не хватить слов. Я потерял дар речи, я потерял рассудок от слепой беспомощной ярости, меня чуть не застрелили в результате... Они появились - их было около трехсот - хромые, грязные, волосы спутанные, они еле волочили ноги, спотыкались, падали и поднимались под ударами конвоиров-эсэсовцев, и изо всех сил кричали о хлебе. И эти существа были когда-то - женщинами! Еврейками. Одна вбежала за хлебом в дом неподалеку - ее избили прикладами, и она, падая, отчаянно пыталась спрятать украденый хлеб себе под рубашку. 27-е января, на улице минус пятнадцать... К вечеру приходит Стэн и говорит, что одной из евреек удалось сбежать, и он прячет ее в хлеву с коровами. Я предложил устроить её на сеновале над нами - там тепло. Я всё устроил и в сумерках уже пробрался на ферму к Стэну. Он передал девчонку мне. Я говорю ей, перейди через дорогу и ни с кем не заговаривай. Хромая калека, она слишком напугана, чтобы понимать мой немецкий, схватила меня за руку и не отпускает... Мне немного страшно, что фрицы нас остановят, заключенным запрещено прогуливаться с женщинами. Но нам везет... Горячая вода, мыло, одежда, штаны, еда - всё быстро ей принес... Снял с нее ее старые лохмотья, дал парафиновое масло от вшей, пожелал ей спокойной ночи. Она хватает меня за руку и целует ее, называет меня ‘Герр’. Я огрызаюсь: брось, мы все товарищи, делаем, что можем... Все приносят еду для нашей беглянки! Горох, утку, несколько куриц, филе поросенка. Хлеб буханками, и верьте мне, сегодня она съела три буханки хлеба и шесть мисок супа - фунтов двацать еды. И теперь ей плохо, и у нее понос. Теперь несколько дней только молоко. 28-е: ...Ей шестнадцать лет. Она из Литвы. Несколько концлагерей, последний - Штуттгоф... Потом марш смерти... ‘И больше я не могла идти. Я сказала: Мама, я попробую бежать. Мама ответила: Беги. Помоги тебе Бог... И когда Стэн принес мне хлеба, и сказал: Не бойся, не двигайся, я англичанин... Англичанин! Спасибо, Господи, я спасена!’... Мы осмотрели ее. Огромные глаза, как обычно у голодающих, впалые щеки, грудей нет, волосы нестрижены, всё тело в язвах, в расчесах от вшей. Голова всё еще в колтунах, и от вшей пока не избавилась. Ступни синие и кровоточат, правая пятка стерлась. Мы переодели ее в украденые из грузовиков беженцев шмотки и обувь - ее-то одежда помечена звездой давида. Она до полуночи болтала, пока шила себе новую шапку из всякого материала... всё твердила-бубнила про свою мать и про младшую сестру и про концлагерь. Но мы ей запрещаем упоминать о них...»
Стэн Уэллс вспоминает, что когда он нашел ее в хлеву, то не сразу понял, что это человек, а не кучка тряпья. То же говорит и Алан Эдвардс: «только, когда мы внесли ее в амбар, то поняли, что спасли девочку.» Джордж Хаммонд вернулся с работы, и ему сказали, что у них в шкафу новый жилец: «Там, в шкафу, я увидел кучку тряпья, а под ней - девочку, невозможно тощую девочку... Она представилась Сарой. Мы решили держать ее у себя как можно дольше, каждую ночь мы приносили ей еду. Достали для нее пару ботинок и свитер поверх ее рванья.» Сара вспоминает, как Джордж Хаммонд мыл ее. Он же достал парафиновое масло от вшей. Остальные каждую ночь приносили для нее еду. «Я была страшно, страшно голодная. Потом они меня мыли. Платье с огромной красной звездой давида на спине, легкое пальтишко и одеяльце - вот всё, что у меня было. У меня начался страшный понос. Я прожила у них три недели, и они выходили меня.» Алан Эдвардс украл для Сары пальто, ботинки, колготки и свитер - прикрыть сарину лагерную робу с огромной звездой давида. Томми Нобл, Роджер Летчфорд, Билл Скраттон, Джек Бакли и Билл Кибл попеременно каждым утром и вечером приносили Саре еду. «Они по очереди помогали мне с личной гигиеной.»
Узнав, что скоро их группу эвакуируют в другое место, англичане стали соображать, что бы такого придумать, чтобы Сара не осталась одна. Как раз незадолго до эвакуации Стэн Уэллс бежал и спрятался в лесу, и Алан Эдвардс педложил обрить Сару, выдать ее за Стэна и взять с собой. Но она отказалась, побоявшись подставить всех десятерых, если обман обнаружится. Эвакуировали не только пленных, но и лошадей, и, как следствие, - сено с ее сеновала. А это означало, что ей будет негде прятаться. За день до отъезда Алан уговорил польского подростка, с которым вместе работал на ферме, взять к себе «литовскую девочку». У того, вроде бы, была лишняя койка на чердаке. И вот наступила ночь расставания. Оставшись одна, Сара плакала всю ночь, она успела привязаться к ребятам, они стали ей второй семьей. Никто не пришел ее забрать, и на рассвете она поняла, что надо уходить, пока ее не нашли.
Набравшись наглости, Сара постучалась в дверь самого внушительного кирпичного дома в округе и нанялась на работу - кормить свиней. Хозяина дома и фермы звали Генрих Биндер, Сара представилась литовской девушкой Соней. Выглядела она к тому времени отлично, почти упитанно, чистенькая, никаких вшей. Настоящая Соня из Шауляя. Но в тот же день господин Биндер пришел поговорить с ней наедине. Её немецкий слишком «правильный», сказал он ей. Он подозревает, что она еврейка, сбежавшая несколько недель назад из колонны марша смерти, сказал он ей. В другое время он сдал бы ее гестапо, сказал он ей, но сейчас, когда так близок конец войне, он надеется, что к нему - офицеру СС - отнесутся мягче, если он поможет еврейке. И если она даст ему бумагу с письменными показаними, обязательно на идиш, о том, что он спас ей жизнь, он разрешит ей остаться на его ферме до прихода русских... Сара тут же составила требуемое письмо к общему удовлетворению. Сара спала на чердаке, там было две койки, на второй койке спал тот самый мальчишка, с которым Алан Эдвардс договорился перед эвакуацией, а тот не явился - проспал. Третьей работницей на ферме Биндера была немецкая девушка Анне. Однажды Анне сказала Саре: «Знаешь, Соня, мы, конечно, проиграли войну. Но в войне с евреями мы победили - мы уничтожили их всех!» В начале марта Генрих Биндер уехал в Кёльн к своей жене и оставил ферму и дом на попечение Сары. Еще он дал Саре паспорт Анне: «я была немкой три недели - до прихода русских».
Через три недели Советская Армия освободила Гросс Големкау.
После войны Сара узнала, что ее мама умерла от голода в одном из лагерей, а сестра - от истощения, уже после освобождения. «До войны меня звали Сара, а теперь Ханна Сара. Я взяла имя сестры, чтобы она продолжала жить вместе со мной.» Разыскать англичан оказалось намного труднее. Сначала Сара обратилась в военный архив Великобритании, но ей было известно полное имя только одного из них - Алана Эдвардса. Потом с помощью знакомой англичанки она написала письмо каждому Эдвардсу из телефонного справочника - безрезультатно. Но наконец где-то в 1963-м году в военном архиве таки нашли того самого Алана Эдвардса, и в официальном ответе от них спрашивалось, какие у Сары к нему претензии. Сара написала, что она ищет его и еще девять человек британских солдат, чтобы поблагодарить их за то, что они спасли ей жизнь! В мае 1968-го о Саре написали статью в People’s Paper, Уилли Фишер прочел ту заметку и узнал, что Сара, оказывается, потратила два десятка лет, пытаясь их найти. Он немедленно написал ей. Однако прошло еще несколько лет, пока отыскались все десятеро, и в 1972-м они все встретились снова. С Аланом Эдвардсом она до этого очень коротко увиделась в 1966-м году в аэропорту Хитроу. К тому времени Сара уже давно жила в Нью Йорке, была замужем за судьей Уильямом Риглером, двое детей, работала в отделе помощи бездомным и престарелым в городском департаменте народного образования, и звали ее теперь Ханна Сара Риглер. В своем письме в Яд ва-Шем в 1986-м году она говорит: «Сорок лет спустя, живя в Америке, в безопасности, в большой любящей семье, как передать мой тогдашний страх и одиночество... Эти люди единогласно взяли на себя невероятный риск. Если бы меня обнаружили, их всех вне всякого сомнения расстреляли бы вместе со мной. Каждого из них дома в Англии ждала семья. У меня не было никого, по мне бы никто не плакал, они же рисковали гораздо большим, и конец войны был так близко. Я обязана им жизнью.»
В 1988-м году Яд ва-Шем присвоил звание Праведников народов мира Стэну Уэллсу, Джорджу Хаммонду, Томми Ноблу, Алану Эдвардсу и Роджеру Летчфорду. На следующий год Уэллс, Хаммонд, Нобл и Эдвардс приехали в Израиль и посадили дерево в Аллее Праведников в Яд ва-Шем.
На вопрос, почему он и его товарищи рисковали своими жизнями, чтобы спасти Сару, Алан Эдвардс ответил: «А что было делать? Не сдавать же ее немцам. И мы не думали об опасности, не до того было.» Джордж Хаммонд добавил: «Она нам как младшая сестренка.»
***
Фотографии:
Sarah (later took her sister’s name, Hanna) and her sister Hanna before the war
Gita Matuson, Sarah and Hanna’s mother, perished during the death march
The Matuson Family, 1937
Survivor, Sarah Hanna (Matuson) Rigler, with Stan Wells, George Hammond
Alan Edwards at the tree planting ceremony with survivor, Hanna Sarah (Matuson) Rigler
***
Источники:
10 British P.O.W.s saved my life by Hannah Rigler - http://books.google.com/books?id=Jel-tgAACAAJ&dq=10+british+pows+saved+my+life&hl=en&sa=X&ei=gj6kT8OpI-rC6AHmu7GtCQ&ved=0CDcQ6AEwAA
Rescued by British Righteous Among the Nations: Hannah Rigler's testimony - http://www.youtube.com/watch?v=Sp2B68xQD94
The Righteous Among the Nations: Rescuers of Jews During the Holocaust by Mordecai Paldiel - http://books.google.com/books/about/The_righteous_among_the_nations.html?id=K9IWAQAAIAAJ
British POWs Stan Wells, George Hammond, Tommy Noble, Alan Edwards, Roger Letchford, Bill Keeble, Bert Hambling, Bill Scruton, Jack Buckley and Willy Fisher - http://www1.yadvashem.org/yv/en/righteous/stories/british_pows.asp
crossposted to foto-history
crossposted to ru_history