Архив «Онег Шаббат». Эмануэль Рингельблюм, Варшава. Июль-декабрь 1942 (продолжение)
Updated: June 24, 2011
Полиция
У еврейских полицейских была очень плохая репутация еще до начала переселения. Польская полиция не принимала участия в бандах вербовщиков к принудительному труду, зато еврейская полиция занималась этим грязным делом. Еврейские полицейские отличались невероятной коррупцией и безнравственностью. Но вершин порока они достигли во время переселения. Они ни слова не сказали против, получив приказ отвести своих братьев на бойню. Полицейские были психологически подготовлены к этой грязной работе и выполнили ее тщательно. И вот теперь люди ломают головы, пытаясь понять, как евреи, в большинстве своем культурные люди, бывшие адвокаты (большинство офицеров полиции до войны служили адвокатами), взяли и собственными руками покончили со своими собратьями. Как могли евреи тащить к вагонам женщин и детей, больных и стариков - зная, что ведут их всех на бойню? Есть те, кто считает, что каждое общество имеет ту полицию, которую заслуживает, и что болезнь - сотрудничество с оккупационной властью и убийство 300000 евреев - это зараза, затронувшая наше общество целиком, и не ограничивается полицией, которая есть лишь одно из его проявлений. Другие им возражают, утверждая, что полиция это прибежище для морально слабых психологических типов, которые сделают всё возможное, чтобы выжить в трудные времена, и считают, что цель оправдывает средства, а цель - пережить войну, даже если выживание связано с убийством других людей.
Перед лицом этого нигилизма, наблюдающегося во всем диапазоне нашего общества, сверху донизу, неудивительно, что еврейская полиция выполняла немецкие приказы по переселению с огромнейшим рвением. И всё же факт остается фактом - во время операции по переселению еврейская полиция большей частью перевыполняла свои ежедневные квоты. То есть, они готовили задел на следующий день. На их лицах не было видно ни горя ни боли. Наоборот, перед вами были довольные и веселые люди, откормленные, груженые добычей, которую они уносили за компанию с охранниками-украинцами.
Очень часто жестокость полицейских-евреев превосходила жестокость немцев, украинцев и латышей. Они нашли не одно укрытие, стараясь быть святее папы римского и тем самым подлизаться к оккупационной власти. Жертвы, которым удавалось спрятаться от немцев, отлавливались еврейской полицией. Я несколько часов наблюдал процессию, шедшую к вагонам на Умшлагплац, и заметил, что многих из тех, кому повезло пробраться к месту, где стояли освобожденные, еврейские полицейские волокли обратно к вагонам. Десятки, а то и сотни, евреев за те два часа были обречены на смерть полицейскими-евреями. То же самое происходило во время блокад. Тех, у кого не было денег откупиться от полицейского, волокли на Умшлагплац.
Сцена, свидетелем которой я был по адресу улица Джшика 3, напротив Умшлагплаца, в день, когда каждый полицейских должен был выполнить норму в четыре «головы» (это было за несколько дней до конца «операции»), останется в моей памяти символом еврейского полицейского в Варшаве. Еврей-полицейский тащит старуху за руку на Умшлагплац. За плечом у него топор. Этим топором он рубился в запертые двери квартир. Приблизившись к часовым на Умшлагплаце, полицейский стыдливо снял топор с плеча и взял его в руку. В те дни на улице постоянно встречались полицейские, волочившие мужчин, женщин и детей на Умшлаг. Больных они отвозили туда на рикшах.
В большинстве случаев еврейские полицейские выказывали необъяснимую жестокость. Откуда в евреях такая убийственная жестокость? Когда еще в нашей истории мы взрастили столько сотен убийц, способных хватать на улицах детей, бросать их в вагоны, волочить их на Умшлаг? Кидать женщин в трамваи Кона и Хеллера или в простые грузовики, хватая их за ноги и за руки и подбрасывая, было буквально правилом этих подлецов. Безжалостные, они избивали тех, кто пытался сопротивляться. Им недостаточно было просто побороть сопротивление, они с предельной жестокостью наказывали «преступников», не хотевших идти на смерть добровольно. Каждый варшавский еврей, каждая женщина и ребенок могут привести тысячи случаев нечеловеческой жестокости и насилия со стороны полицейских-евреев. Те, кто выживут, никогда не забудут этого, ибо за это должно быть и будет заплачено.
Кроме полиции еще одна [еврейская] организация принимала участие в операции по переселению. Специальная Служба Скорой Помощи Ганцвайха - в красных фуражках - была худшей из всех. Эта шайка мошенников не оказала ни одному еврею обещанной медицинской помощи. Они ограничили свою деятельность изданием подтверждающих полномочия карточек и фуражек на суммы в тысячи злотых. Обладание ими, плюс персональная помощь Ганцвайха, освобождало владельца от принудительного труда и было защитой против любых проблем и налогов вообще. Кроме этого, форма Специальной Службы позволяла носившему ее проворачивать различного рода махинации и шантаж, связанные с санитарией (сообщать о случаях тифа, устраивать дезинфекционные парилки и т.д.). И именно эта миленькая компания теперь добровольно взялась за дело отправки евреев на тот свет - и отличилась при этом бесчеловечностью и жестокостью. Их фуражки покрылись пятнами крови еврейского народа.
«Операции» содействовали также чиновники юденрата и служба K.A.M - городская служба помощи.
translated from the book "Notes From The Warsaw Ghetto" The Journal of Emmanuel Ringelblum, ISBN 1-59687-331-0
Полиция
У еврейских полицейских была очень плохая репутация еще до начала переселения. Польская полиция не принимала участия в бандах вербовщиков к принудительному труду, зато еврейская полиция занималась этим грязным делом. Еврейские полицейские отличались невероятной коррупцией и безнравственностью. Но вершин порока они достигли во время переселения. Они ни слова не сказали против, получив приказ отвести своих братьев на бойню. Полицейские были психологически подготовлены к этой грязной работе и выполнили ее тщательно. И вот теперь люди ломают головы, пытаясь понять, как евреи, в большинстве своем культурные люди, бывшие адвокаты (большинство офицеров полиции до войны служили адвокатами), взяли и собственными руками покончили со своими собратьями. Как могли евреи тащить к вагонам женщин и детей, больных и стариков - зная, что ведут их всех на бойню? Есть те, кто считает, что каждое общество имеет ту полицию, которую заслуживает, и что болезнь - сотрудничество с оккупационной властью и убийство 300000 евреев - это зараза, затронувшая наше общество целиком, и не ограничивается полицией, которая есть лишь одно из его проявлений. Другие им возражают, утверждая, что полиция это прибежище для морально слабых психологических типов, которые сделают всё возможное, чтобы выжить в трудные времена, и считают, что цель оправдывает средства, а цель - пережить войну, даже если выживание связано с убийством других людей.
Перед лицом этого нигилизма, наблюдающегося во всем диапазоне нашего общества, сверху донизу, неудивительно, что еврейская полиция выполняла немецкие приказы по переселению с огромнейшим рвением. И всё же факт остается фактом - во время операции по переселению еврейская полиция большей частью перевыполняла свои ежедневные квоты. То есть, они готовили задел на следующий день. На их лицах не было видно ни горя ни боли. Наоборот, перед вами были довольные и веселые люди, откормленные, груженые добычей, которую они уносили за компанию с охранниками-украинцами.
Очень часто жестокость полицейских-евреев превосходила жестокость немцев, украинцев и латышей. Они нашли не одно укрытие, стараясь быть святее папы римского и тем самым подлизаться к оккупационной власти. Жертвы, которым удавалось спрятаться от немцев, отлавливались еврейской полицией. Я несколько часов наблюдал процессию, шедшую к вагонам на Умшлагплац, и заметил, что многих из тех, кому повезло пробраться к месту, где стояли освобожденные, еврейские полицейские волокли обратно к вагонам. Десятки, а то и сотни, евреев за те два часа были обречены на смерть полицейскими-евреями. То же самое происходило во время блокад. Тех, у кого не было денег откупиться от полицейского, волокли на Умшлагплац.
Сцена, свидетелем которой я был по адресу улица Джшика 3, напротив Умшлагплаца, в день, когда каждый полицейских должен был выполнить норму в четыре «головы» (это было за несколько дней до конца «операции»), останется в моей памяти символом еврейского полицейского в Варшаве. Еврей-полицейский тащит старуху за руку на Умшлагплац. За плечом у него топор. Этим топором он рубился в запертые двери квартир. Приблизившись к часовым на Умшлагплаце, полицейский стыдливо снял топор с плеча и взял его в руку. В те дни на улице постоянно встречались полицейские, волочившие мужчин, женщин и детей на Умшлаг. Больных они отвозили туда на рикшах.
В большинстве случаев еврейские полицейские выказывали необъяснимую жестокость. Откуда в евреях такая убийственная жестокость? Когда еще в нашей истории мы взрастили столько сотен убийц, способных хватать на улицах детей, бросать их в вагоны, волочить их на Умшлаг? Кидать женщин в трамваи Кона и Хеллера или в простые грузовики, хватая их за ноги и за руки и подбрасывая, было буквально правилом этих подлецов. Безжалостные, они избивали тех, кто пытался сопротивляться. Им недостаточно было просто побороть сопротивление, они с предельной жестокостью наказывали «преступников», не хотевших идти на смерть добровольно. Каждый варшавский еврей, каждая женщина и ребенок могут привести тысячи случаев нечеловеческой жестокости и насилия со стороны полицейских-евреев. Те, кто выживут, никогда не забудут этого, ибо за это должно быть и будет заплачено.
Кроме полиции еще одна [еврейская] организация принимала участие в операции по переселению. Специальная Служба Скорой Помощи Ганцвайха - в красных фуражках - была худшей из всех. Эта шайка мошенников не оказала ни одному еврею обещанной медицинской помощи. Они ограничили свою деятельность изданием подтверждающих полномочия карточек и фуражек на суммы в тысячи злотых. Обладание ими, плюс персональная помощь Ганцвайха, освобождало владельца от принудительного труда и было защитой против любых проблем и налогов вообще. Кроме этого, форма Специальной Службы позволяла носившему ее проворачивать различного рода махинации и шантаж, связанные с санитарией (сообщать о случаях тифа, устраивать дезинфекционные парилки и т.д.). И именно эта миленькая компания теперь добровольно взялась за дело отправки евреев на тот свет - и отличилась при этом бесчеловечностью и жестокостью. Их фуражки покрылись пятнами крови еврейского народа.
«Операции» содействовали также чиновники юденрата и служба K.A.M - городская служба помощи.
translated from the book "Notes From The Warsaw Ghetto" The Journal of Emmanuel Ringelblum, ISBN 1-59687-331-0