Корабль_Земля:Время
Львовский сквот изменил траекторию в физическом пространстве и ушел в открытый космос.
Если говорить менее вычурным языком, то его попросту разрушили. Дом сносу подлежал, аварийное состояние, градостроительство, улучшение жилищных условий... Ерунда.
Я помню, как приехала во Львов.
Зимний автостоп. У нас с Соней, моей попутчицей, совершенно не складывались отношения. Границу мы пересекали уже электричкой, просидев до этого 6 часов перед закрытой дверью сельского вокзала в двадцатиградусный мороз. Я бегала вокруг, чтобы согреться, ловила разряжающимся телефоном белорусское радио и чувствовала только то, что я уже очень сильно задолбалась и от поездки, и от Сони (которая, в общем-то, почти наверняка хорошая).
Границу мы в итоге пересекли успешно. Возле КПП Соня победно закурила, и нас тут же загребли в полицейский участок, охраняемый тощими полудохлыми овчарками. На штраф за курение у нас не хватило денег, поэтому мы попали под статью "нарушение режима", за это почему-то брали в два раза меньше гривен ("ну, дайте хоть сколько у вас есть! о, это как раз тянет на нарушение режима, так и запишем")
Затем мы, вообще без украинских денег (и уж тем более без билетов!), пересели в состав до Ковеля, приграничного украинского города. В электричке нашли одну-единственную русскоговорящую бабушку, обрадовались.
По пути бабушка проиграла в карты шубу. Через полчаса отыграла обратно. Вокруг нас толпились цыгане и хохляцкие контрабандисты с сырками. Я плакала, уперевшись лбом в холодное стекло поезда, и писала близким смски "я тебя люблю, прости за всё".
В Ковеле бабушка повела нас в какую-то сомнительную подворотню, и мы обменяли рубли на гривны у барыги. На вокзале с нами заговорил дедушка с амнезией, показывал справку на украинском и рассказывал, как ему вскрывали череп. Посреди вокзала стояла пальма и на нее мочились бродячие собаки. Мы с Соней, впечатлившись, написали на руках маркерами наши имена и даты рождения, чтобы ментам было проще опознать трупы. Вечером мы вместе молились в церкви у вокзала, где я увидела женщину, дико похожую на мою школьную учительницу литературы, и чуть не кинулась её обнимать.
Ночью, после бега за нулевым вагоном львовского поезда, я решила уехать в Питер как можно скорее. Мне уже не нужен был никакой Львов, я устала и хотела к маме с папой. С нами ехали дембеля, но мне уже было всё равно. Я просто легла на рюкзак, положила в бюстгальтер документы и оставшиеся деньги, и мгновенно вырубилась.
А утром мы оказались во Львове. И я сразу поняла, что возвращение в Питер откладывается. Первый в моей жизни город, в который я влюбилась сразу и не разочаровалась. Мы просто ходили по центральным улицам, глазели по сторонам и катались на трамваях.
Но самое важное - это сквот. Мы совершенно не ожидали, что будем жить в таком потрясающем месте. Думали, обычная вписка, а там... Я до сих пор не могу описать это словами и, наверно, не смогу никогда.
Тем же вечером Соня уехала домой. Я осталась в Львове без знакомых, но это было совершенно неважно, потому что я жила в самом лучшем месте на Земле.
Мы вместе рисовали, готовили, пели мантры, смотрели фильмы. Периодически к нам заходили погреться львовские менты, шутили "Мы выселять вас пришли!", иногда для вида проверяли документы. Мы кормили их оладушками и вместе пели песни. Я уже, кажется, писала о том, что у меня с тех пор остались номера всей семьи одного из милиционеров, предлагавшего мне вписку в Киеве. Иногда менты помогали нам колоть дрова для камина, таскали воду, однажды принесли нам кило картошки.
По ночам ребята играли на барабанах и практиковались в контактной импровизации, а мне казалось, что все эти чудесные вещи происходят не со мной.
Однажды мы с девочкой из сквота волонтерили в детском отделении львовской психбольницы, где все пациенты говорили по-украински, а я ничего не понимала. Там я поговорила с 15летним мальчиком, который наконец-то вправил мне мозги и я перестала загоняться по поводу своей несчастной любви. Я еще долго носила на руке его фенечку... "Теперь у меня твоя фенька, а у тебя - моя. Значит, еще встретимся! Я обязательно приеду в Россию".
Я аскала с музыкантами с разных уголков планеты. Проходила два дня с казахским паспортом. Засветилась в местных новостях. Бесплатно питалась в кафешках у новых друзей. Стопила по Украине.
В сквоте как-то резко забываешь о комфорте. Помылся раз в два дня - уже счастье. Входишь в комнату и изо рта не вырываются клубы пара? Жизнь удалась! Нашел в темноте свой спальник и уснул в нем, а не на чьей-то пенке? Да ты не имеешь права ни на что жаловаться, чувак!
Я не знаю, почему уехала. На прощание познакомилась с украинизированным негром. На следующий день бестолково ботлалась по Киеву и всё время что-то ела. И мечтала вернуться в сквот.
После этой поездки, вернувшись в универ, я совершенно не понимала, что я делаю и зачем я вообще там, а не в городе, где мне хорошо и комфортно. Тогда составила список целей сначала на год, потом уже на всю жизнь. За полгода выполнила четыре (побывать на Радуге, достопить до Крыма, познакомиться с настоящим шаманом, поработать в сфере журналистики), сейчас на стадии выполнения пятой (научиться понимать язык глухонемых). Львовский сквот дал мне очень мощный импульск к действиям, к поискам своего места в жизни. Я уже совсем четко осознала, что сидеть на одном месте вообще ни разу не круто, а самое лучшее в жизни - быть гражданином мира. И это не так уж сложно осуществить.
Жаль, что теперь этого места нет. Зато остались самые волшебные на свете люди, мои воспоминания и та космическая энергия, которая уже никогда не улетучится с этого места.
Однако я уже который час сижу в некой прострации и совершенно не понимаю, чем львовским градоначальникам помешал этот дом.
