21 декабря, массовый мандраж и "Быстроупак"
Почти 1 месяц отделяет нас от "конца света". Пишу в кавычках (впрочем, так и должно быть), так как пытаюсь здраво рассуждать и понимаю, что все это, по меньшей мере, собачкина чушь. Но что меня больше всего умиляет, забавляет, а порой вгоняет в недоумение, так это искренняя вера многих людей в обязательное свершение предсказания. Тут уж начинается массовый психоз, а местами и мандраж. И он касается не только людей, не блещущих особо элементарными знаниями, но, к моему сожалению, тех, кто по моему здравому рассуждению должен был сказать здоровое "Ха" на многочисленные факты затаривания свечками и консервами.
На фоне всего этого вспомнил я один отрывок из бессмертных "12 стульев", который, на мой взгляд, весьма неплохо описывает все то, что происходит в обществе в связи с приближающимся "концом света"
Старгородское отделение эфемерного "Меча и орала" вместе с молодцами из "Быстроупака" выстроилось в длиннейшую очередь у мучного лабаза "Хлебопродукта". Прохожие останавливались.
-- Куда очередь стоит?-спрашивали граждане. В нудной очереди, стоящей у магазина, всегда есть один человек, словоохотливость которого тем больше, чем дальше он стоит от магазинных дверей. А дальше всех стоял Полесов.
-- Дожили,-- говорил брандмейстер,-скоро все на жмых перейдем. В девятнадцатом году и то лучше было. Муки в городе на четыре дня.
Граждане недоверчиво подкручивали усы, вступали с Полосовым в спор и ссылались на "Старгородскую правду".
Доказав Полесову, как дважды два - четыре, что муки в городе сколько угодно и что нечего устраивать панику, граждане бежали домой, брали все наличные деньги и, присоединялись к мучной очереди.
Молодцы из "Быстроупака", закупив всю муку в лабазе, перешли на бакалею и образовали чайно-сахарную очередь.
В три дня Старгород был охвачен продовольственным и товарным кризисом. Представители кооперации и госторговли предложили, до прибытия находящегося в пути продовольствия, ограничить отпуск товаров в одни руки по фунту сахара и по пять фунтов муки. На другой день было изобретено противоядие. Первым в очереди за сахаром стоял Альхен. За ним-его жена Сашхен, Паша Эмильевич, четыре Яковлевича и все пятнадцать призреваемых старушек в туальденоровых нарядах. Выкачав из магазина Старгико полпуда сахару, Альхен увел свою очередь в другой кооператив, кляня по дороге Пашу Эмильевича, который успел слопать отпущенный на его долю фунт сахарного песку. Паша сыпал сахар горкой на ладонь и отправлял в свою широкую пасть. Альхен хлопотал целый день. Во избежание усушки и раструски он изъял Пашу Эмильевича из очереди и приспособил его для перетаскивания скупленного на привозной рынок. Там Альхен застенчиво перепродавал в частные лавочки добытые сахар, муку, чай и маркизет.