Кот всевластия и вопрос дня
Ничто так не сближает людей, как общий грипп, протекающий со всевозможными спецэффектами.
Словно два изможденных Горлума, мы слоняемся по дому бледно-зелеными сутулыми тенями, прячась от яркого света. Мы забиваемся в пещеру из одеялка, тащим слабыми ручками в рот еду (Слава доставке! Доставке - слава!) и пронзительно хриплыми голосами кричим "Неееееет!", когда наша мехопузая прелессссть пытается взгромоздиться сверху на измученные интоксикацией горлумские тела.
Кот всевластия бродит по квартире. Первоначальное упоение от пребывания всех питомцев дома начинает тихо спадать, сменяясь легким беспокойством.
Каким-то неведомым местом мехопузого туловища хитромудрый Котаурон подмечает мелкие нестыковки:
1. Питомцы стали кряхтеть, когда по ним бегаешь. А раньше помалкивали и говорили «мусюсю».
2. Питомцы стали толще. Раньше были тонкие, розовые и гладкие, а теперь толстые, разноцветные и шерстяные.
3. Питомцы все время живут на диване. А раньше жили еще и в кухне. И в туалете. И в ванной. И в маленькой комнате. И в коридоре. Нет, на диване все-таки чаще. Нет, в туалете… Хотя, на диване все же очень часто.
4. Почему-то перестали замачивать питомца, который маленький и желтый. Раньше через день в ванну наливали много-много горячей воды и питомец там замачивался. Прямо часа по три. Наверное, очень грязный потому что. Вот Мехопузие моется раз в год, потому что не грязное, а очень даже чистое. Главное - вовремя подстригать штаны, чтобы сраки не прицепились. Зато из ванны было здорово хлебать воду, а теперь уже неделю приходится из миски. Скучно.
5. Они медленно ходят и шатаются на ходу. У них заканчивается срок годности?
Котаурон облизывает лапу, грудку, снова лапу, снова грудку, снова лапу… Он может делать это бесконечно, ибо чистоплотен. Потом поднимает голову, и в круглых властелинских глазах читается только один вопрос: «И кто же тогда будет чистить мне сортир?!»
Словно два изможденных Горлума, мы слоняемся по дому бледно-зелеными сутулыми тенями, прячась от яркого света. Мы забиваемся в пещеру из одеялка, тащим слабыми ручками в рот еду (Слава доставке! Доставке - слава!) и пронзительно хриплыми голосами кричим "Неееееет!", когда наша мехопузая прелессссть пытается взгромоздиться сверху на измученные интоксикацией горлумские тела.
Кот всевластия бродит по квартире. Первоначальное упоение от пребывания всех питомцев дома начинает тихо спадать, сменяясь легким беспокойством.
Каким-то неведомым местом мехопузого туловища хитромудрый Котаурон подмечает мелкие нестыковки:
1. Питомцы стали кряхтеть, когда по ним бегаешь. А раньше помалкивали и говорили «мусюсю».
2. Питомцы стали толще. Раньше были тонкие, розовые и гладкие, а теперь толстые, разноцветные и шерстяные.
3. Питомцы все время живут на диване. А раньше жили еще и в кухне. И в туалете. И в ванной. И в маленькой комнате. И в коридоре. Нет, на диване все-таки чаще. Нет, в туалете… Хотя, на диване все же очень часто.
4. Почему-то перестали замачивать питомца, который маленький и желтый. Раньше через день в ванну наливали много-много горячей воды и питомец там замачивался. Прямо часа по три. Наверное, очень грязный потому что. Вот Мехопузие моется раз в год, потому что не грязное, а очень даже чистое. Главное - вовремя подстригать штаны, чтобы сраки не прицепились. Зато из ванны было здорово хлебать воду, а теперь уже неделю приходится из миски. Скучно.
5. Они медленно ходят и шатаются на ходу. У них заканчивается срок годности?
Котаурон облизывает лапу, грудку, снова лапу, снова грудку, снова лапу… Он может делать это бесконечно, ибо чистоплотен. Потом поднимает голову, и в круглых властелинских глазах читается только один вопрос: «И кто же тогда будет чистить мне сортир?!»