Электродрель, Электродрель!...
Вроде решил точно, а нет - внутренний толкиенист проснулся, требовательно заблеял, и пришлось начинать смотреть амазоновскую фантазию на тему "Сильмариллиона".
Осилил уже полчаса. Гораздо хуже ожиданий. Ладно, боевая Галадриэль заставляет вспомнить строки поэта:
Вот Александр Сергеич Пушкин
Срубает голову слону.
Но что сделали с эльфами в целом... Самый цимес мира Толкиена (который, в смысле мир, он увидел в целости, валяясь в тифозном окопе под Дюнкерком, а потом всю оставшуюся жизнь методично прояснял в деталях) заключается в том, что он описал два вида людей. Тех, которые мы, грешные (собственно, люди-люди), и тех, кто не совершил грехопадение, оставшись чистыми (то есть, эльфы). И как-то так, околичностиями, туманными намеками, ему удалось показать, как бы жили безгрешные "мы", как взаимодействовали бы с нами грешными, чем бы тяготились, соблазнялись.
Собственно, первородная чистота не подразумевает полной безгрешности - но соблазны были другие, и говно своё они вытворяли не так, как люди ("как-то по-доброму, что ли" - шутка, простите).
Это вообще очень трудная художественная задача - убедительно показать "безгрешных нас, но не ангелов". Толкиену это удалось во многом потому, что он избегал прямых взглядов, квадратно-гнездовых ракурсов - его эльфы всегда оставались где-то в полутени, ускользая из луча внимания. Так и получилось волшебство, похитившее остатки разума у миллионов читателей.
А экранизации... Уж на что опус Джексона был "поддельной ёлочной игрушкой", но первые полчаса амазоновской "эпички" - это просто...
Всё равно ведь придется досматривать серию. Внутренний толкиенист повелительно мемекает.
Осилил уже полчаса. Гораздо хуже ожиданий. Ладно, боевая Галадриэль заставляет вспомнить строки поэта:
Вот Александр Сергеич Пушкин
Срубает голову слону.
Но что сделали с эльфами в целом... Самый цимес мира Толкиена (который, в смысле мир, он увидел в целости, валяясь в тифозном окопе под Дюнкерком, а потом всю оставшуюся жизнь методично прояснял в деталях) заключается в том, что он описал два вида людей. Тех, которые мы, грешные (собственно, люди-люди), и тех, кто не совершил грехопадение, оставшись чистыми (то есть, эльфы). И как-то так, околичностиями, туманными намеками, ему удалось показать, как бы жили безгрешные "мы", как взаимодействовали бы с нами грешными, чем бы тяготились, соблазнялись.
Собственно, первородная чистота не подразумевает полной безгрешности - но соблазны были другие, и говно своё они вытворяли не так, как люди ("как-то по-доброму, что ли" - шутка, простите).
Это вообще очень трудная художественная задача - убедительно показать "безгрешных нас, но не ангелов". Толкиену это удалось во многом потому, что он избегал прямых взглядов, квадратно-гнездовых ракурсов - его эльфы всегда оставались где-то в полутени, ускользая из луча внимания. Так и получилось волшебство, похитившее остатки разума у миллионов читателей.
А экранизации... Уж на что опус Джексона был "поддельной ёлочной игрушкой", но первые полчаса амазоновской "эпички" - это просто...
Всё равно ведь придется досматривать серию. Внутренний толкиенист повелительно мемекает.