В порту.
Желтовато тусклое марево опускается на воду ближе к пяти, напоминающую собой текстуру «water» и наполняет грустью шевелящейся, как колье из мокрых, темно-зеленых водорослей, и бьется от гранитные ступени - уходящие в воду - несуществующего дворца. Вместе с пластиковой бутылкой и уже размокшей пачкой «Верблюда» глаз ошибается, видя за песчаной отмелью шпиль Адмиралтейства, и моргает увлажненный. Пока ты ждешь, башенный кран стонет от обиды, как стонут чаще всего лопнувшие тормоза и подхватив грубый контейнер ржаво-рыжей краски - будто брошенный, но не в воду, кирпич, так же потерявший силу притяжения, как ветер, или мы. Головная боль шевелиться на мокрой гальке рядом, как выползшая из воды уродливая и постаревшая русалка, или влажный полиэтиленовый пакет из «Перекрестка» и твои ботинки совсем отсырели пока ты ждешь и смотришь вдаль. За песчаной косой, так мешающей свободе только взгляда желтовато тусклое марево опускается на воду, и на плечи и волосы…пока ты стоишь. Вечереет. И у причала номер «седьмой день недели» одинокая фигура буквой Г считает блики на воде, напоминающей собой текстуру «water». Дело к вечеру.