Серёжа.
Посмотрела вчера прогон “Серёжи” Кирилла Вытоптова в Современнике. Многие вещи были знакомы по студенческим спектаклям - узнавался почерк.
Очень люблю спектакли по прозаическим рассказам - там, намного больше свободы, чем в пьесах, как мне кажется. Проза всегда скорее задаёт тему, но ничего не диктует конкретно (кому где встать и что говорить).
Я давно думаю, как это получается, что текст прозы оказывается на сцене. Что убрать, а что оставить, чтобы слова заиграли, а действие пошло?
Важный принцип, наверное, найти в литературе какое-то зерно, главный мотив, цвет очень яркий и образно выражающий всю суть. Раньше казалось, что режиссура сродни литературовеению. И если человек хорошо чувствует литературу - он сможет и режиссером стать. Ничего подобного!
Литературоведение скорее о том, что автор сказал в словах, а режиссура скорее о чем-то таком, что осталось за словами. Вытоптов очень точно находит образное выражение сути. Понравился момент, когда Полянский кормит Варю мороженым (спектакль был по рассказам “Учитель словесности” и “Страх”). Каждую следующую ложку она всё более жадно захватывает и наконец крепко зажимает зубами - Полянский, заглотив ложку с другой стороны, целует Варю. В голове мелькает: “как это, наверное, неудобно!” и, вторя этим моим мыслям, Манюся на сцене восклицает: “Бедная Варя!”. Здесь в одном жесте оказалась заложена суть этих двух рассказов и вообще какой-то неудобной Чеховской любви. Очень к месту читают “Евгения Онегина”. И вообще многое удачно найдено.
Хор, который в ГИТИСе был живым и пел в “Станционном смотрителе”, теперь не стоит за спинами зрителей. И это жаль. На плёнку записаны чьи-то красивые голоса. Актёры современника все очень приятные. В спектакле всё понятно, но приятно смотреть, потому что это напоминает какое-то совместное чтение - смотришь как прочел рассказы Чехова Кирилл, вспоминаешь собственные впечатления от них. Вообще много думала на спектакле о связи слова и действия. Потому что потом вспоминаешь как сложно, но верно, “читает” Крымов - как его образы, разростаются, замещая текст, создавая нечто очень далёкое от оригинала, но прекрасное. Впрочем, это отдельная тема.
И вообще очень любопытно, во что превратятся спектакли вчерашних выпускников потом, когда постепенно всё, чему тебя когда-то учили начнёт вдруг медленно и неизбежно улетучиваться и замещаеться/дополняться чем-то новым (сама ощущаю что-то такое после отимка). И, может и не скоро, но что-то очень интересное, должно быть впереди.
Очень люблю спектакли по прозаическим рассказам - там, намного больше свободы, чем в пьесах, как мне кажется. Проза всегда скорее задаёт тему, но ничего не диктует конкретно (кому где встать и что говорить).
Я давно думаю, как это получается, что текст прозы оказывается на сцене. Что убрать, а что оставить, чтобы слова заиграли, а действие пошло?
Важный принцип, наверное, найти в литературе какое-то зерно, главный мотив, цвет очень яркий и образно выражающий всю суть. Раньше казалось, что режиссура сродни литературовеению. И если человек хорошо чувствует литературу - он сможет и режиссером стать. Ничего подобного!
Литературоведение скорее о том, что автор сказал в словах, а режиссура скорее о чем-то таком, что осталось за словами. Вытоптов очень точно находит образное выражение сути. Понравился момент, когда Полянский кормит Варю мороженым (спектакль был по рассказам “Учитель словесности” и “Страх”). Каждую следующую ложку она всё более жадно захватывает и наконец крепко зажимает зубами - Полянский, заглотив ложку с другой стороны, целует Варю. В голове мелькает: “как это, наверное, неудобно!” и, вторя этим моим мыслям, Манюся на сцене восклицает: “Бедная Варя!”. Здесь в одном жесте оказалась заложена суть этих двух рассказов и вообще какой-то неудобной Чеховской любви. Очень к месту читают “Евгения Онегина”. И вообще многое удачно найдено.
Хор, который в ГИТИСе был живым и пел в “Станционном смотрителе”, теперь не стоит за спинами зрителей. И это жаль. На плёнку записаны чьи-то красивые голоса. Актёры современника все очень приятные. В спектакле всё понятно, но приятно смотреть, потому что это напоминает какое-то совместное чтение - смотришь как прочел рассказы Чехова Кирилл, вспоминаешь собственные впечатления от них. Вообще много думала на спектакле о связи слова и действия. Потому что потом вспоминаешь как сложно, но верно, “читает” Крымов - как его образы, разростаются, замещая текст, создавая нечто очень далёкое от оригинала, но прекрасное. Впрочем, это отдельная тема.
И вообще очень любопытно, во что превратятся спектакли вчерашних выпускников потом, когда постепенно всё, чему тебя когда-то учили начнёт вдруг медленно и неизбежно улетучиваться и замещаеться/дополняться чем-то новым (сама ощущаю что-то такое после отимка). И, может и не скоро, но что-то очень интересное, должно быть впереди.