Шар
Я стоял, подставляя лицо под тёплые капли летнего дождя, мне нравилось, как они стекают, щекочут веки и брови, промывают чистые полоски в дорожной пыли. Одежды мои несли водоотталкивающие арканы, а сапоги позволяли делать каждый следующий шаг легче, чем предыдущий, посох мог испепелить любого, даже самого крупного зверя, а шляпа с узкими полями приятно охлаждала в жару и согревала в холод.
Но главным моим инструментом был шар. Оплетённый золотыми нитями, висел он на шнурке, у меня на запястье, и я поднял правую руку к глазам, и всмотрелся в драгоценный хрусталь.
Голубоватые и розовые рефлексы и преломления мерцали в нём, на определённом расстоянии от глаз он фокусировал, помещал в себе половину мира: старые раскидистые деревья, придорожный подмигивающий огнями указатель, километровую вешку, гудрон покрытия со стёршейся разметкой.
Да, это был настоящий горный хрусталь, не как те поддельные шары, что содержат в себе каплю воды, растение, гриб и насекомое, маленькую экосистему, кусочек вечности. Это был подлинный кристалл из природной материи, более настоящий, чем мои одежды, сапоги, посох и шляпа, и, быть может, даже чем я сам.
И он заключал в себе человеческую душу.
Проявленная в пределах моего кристалла, она билась, желая вырваться, прижималась щекой к границе преломления, к пределу хрусталя. Я улыбнулся и подмигнул, она ощерила беззвучно рот, или что там у неё сверху, я прижал палец к губам, ещё шире ухмыльнувшись, она метнулась, с силой впечатавшись в сферическую поверхность, и теперь не только её пасть, но и глаза превратились в чёрные дырки.
- Тшшшш! - сказал я ей, внятно артикулируя каждое слово. - Я же обещал, что отпущу тебя, как только мы найдём?.. Её найдем?
Душа в ответ мне что-то кричала, но содрогания её чёрных дыр я никогда не умел разбирать.
Тут мне за шиворот закатилось несколько капель. Теперь они казались уже не такими тёплыми. Я сказал несколько слов, и дождь стих. Поудобнее перехватив посох, я поймал хрустальным шаром поток эфирного ветра, вдел один пучок, словно нить в игольное ушко, и сделал первый шаг, самый трудный из множества.
Живая человеческая душа повела меня по следу своего собственного бездушного тела.
#ars_chymiae
Но главным моим инструментом был шар. Оплетённый золотыми нитями, висел он на шнурке, у меня на запястье, и я поднял правую руку к глазам, и всмотрелся в драгоценный хрусталь.
Голубоватые и розовые рефлексы и преломления мерцали в нём, на определённом расстоянии от глаз он фокусировал, помещал в себе половину мира: старые раскидистые деревья, придорожный подмигивающий огнями указатель, километровую вешку, гудрон покрытия со стёршейся разметкой.
Да, это был настоящий горный хрусталь, не как те поддельные шары, что содержат в себе каплю воды, растение, гриб и насекомое, маленькую экосистему, кусочек вечности. Это был подлинный кристалл из природной материи, более настоящий, чем мои одежды, сапоги, посох и шляпа, и, быть может, даже чем я сам.
И он заключал в себе человеческую душу.
Проявленная в пределах моего кристалла, она билась, желая вырваться, прижималась щекой к границе преломления, к пределу хрусталя. Я улыбнулся и подмигнул, она ощерила беззвучно рот, или что там у неё сверху, я прижал палец к губам, ещё шире ухмыльнувшись, она метнулась, с силой впечатавшись в сферическую поверхность, и теперь не только её пасть, но и глаза превратились в чёрные дырки.
- Тшшшш! - сказал я ей, внятно артикулируя каждое слово. - Я же обещал, что отпущу тебя, как только мы найдём?.. Её найдем?
Душа в ответ мне что-то кричала, но содрогания её чёрных дыр я никогда не умел разбирать.
Тут мне за шиворот закатилось несколько капель. Теперь они казались уже не такими тёплыми. Я сказал несколько слов, и дождь стих. Поудобнее перехватив посох, я поймал хрустальным шаром поток эфирного ветра, вдел один пучок, словно нить в игольное ушко, и сделал первый шаг, самый трудный из множества.
Живая человеческая душа повела меня по следу своего собственного бездушного тела.
#ars_chymiae