Антисемитский сон
Сегодня мне снился странный антисемитский сон, очень реалистический.
Словно я иду по каким-то задворкам Минска, районы, застроенные в послевоенный период, такой простой двухэтажный сталинский стиль, разруха и грязь.
На одном из фасадов - крупная надпись известным шрифтом - ПРАВДА. Это вроде бы издательство патриотической литературы. Напротив - газетный киоск бесоюзпечати, обычный внешне, но вместо глянца полуголых девиц, звезд эстрады и жёлтых скандалов там за стёклами сплошь патриотическая и русская националистическая литература, периодика, даже открытки и те - по мотивам старых советских и некоторых немецких плакатов военного времени, почти всё именно с русской символикой, но, как водится, попадаются и свастики и орлы., выставлены значки с гербами городов, двуглавыми имперскими и сербскими орлами, ёлочные украшения в форме горящих крестов. Я понимаю, что это вовсе не обычная для государства ситуация, а особенный, потайной киоск.
Внутри сидит старенькая продавщица с редкими рыжими волосками, маленькая, сухонькая бабушка, а ворвавшийся к ней еврей устраивает скандал. Еврей имеет классический карикатурный облик, толстый, носатый, с кучерявыми локонами, нездоровый такой ашкеназ, но кроме этого он ещё полон каких-то неестественных увечий: надрезов по телу, раскрытых но не кровоточащих, он указывает на свою искалеченность и противно визжит, что его, инвалида, перенесшего тягостные хирургические операции, унижают, что он так это не оставит и грозит всем виновным не меньше, чем пожизненное.
В руке держит большую плотной бумаги поздравительную открытку с рисунком-карикатурой, и требует, чтобы старушка для пущей доказательности прямо сейчас засвидетельствовала содержимое, своею рукой написала, что еврей один, а немцев - три.
Всматриваюсь в открытку... Линейная, лаконичная, коричневой тушью, непонятно, то ли антикварная, то ли стилизована под старину. Композиционно очень плотно завязана: в центре - распятый Христос, слева в дыму жертвенника казненный еврей повешенный, справа на эшафоте евреи вешают трёх молодых немцев, видимо, нацистов, - на телах вырезают руны зиг кровоточащие. Палачи - только чисто хасидской внешности, хотя на рукаве одного из них белая полицейская повязка, он сидит на горизонтальной перекладине эшафота и хохочет... в общем, крайне антисемитская окрытка.
Скандал длится уже давно, еврей довел бабку до истерики, она согнулась вдвое над открыткой, захлёбывается рыданиями и вместо требуемого "три немца один еврей" выводит акварельными красками и соплями - "сволочи". Я рассердился, выволок за шкирку еврея, - причем это было непросто, он оказался очень тяжелым, и поволок его прочь. Еврей захныкал, мерзким голосом, снова стал указывать на раны и жаловаться на судьбу инвалида...
Есть такое состояние, когда вместо ожидаемой жалости просыпается ярость, и чем больше ты свирепеешь, тем сильнее оправдываешь свой гнев, заводишь сам себя ничтожеством жертвы. Я жестко, разбивая в кровь костяшки, стал бить его по лицу. Кости верхней челюсти оказались мякгими и легко проламывались, осколки ранили руку, но это была сладостная боль. Жертва моя только смеялась и снова угрожала, на этот раз смертью всем нам, вот только дайте дойти до полиции... причём я понял, что речь идёт о той самой хасидской полиции с открытки, тут последняя жалость к инвалиду с мягкими костями пропала, поставил подножку, повалил на землю и, надавив коленом на грудную клетку, проломил грудину внутрь, чтобы осколки рёбер проткнули лёгкие и еврей никому ничего не смог бы рассказать.
Следует сказать, что обычно в снах сюжетов со смертоубийством у меня не бывает. Тема сна странная, загадочная: сейчас я еврейским вопросом как раз вовсе не увлечен, отошел на второй план... Непонятно.
Словно я иду по каким-то задворкам Минска, районы, застроенные в послевоенный период, такой простой двухэтажный сталинский стиль, разруха и грязь.
На одном из фасадов - крупная надпись известным шрифтом - ПРАВДА. Это вроде бы издательство патриотической литературы. Напротив - газетный киоск бесоюзпечати, обычный внешне, но вместо глянца полуголых девиц, звезд эстрады и жёлтых скандалов там за стёклами сплошь патриотическая и русская националистическая литература, периодика, даже открытки и те - по мотивам старых советских и некоторых немецких плакатов военного времени, почти всё именно с русской символикой, но, как водится, попадаются и свастики и орлы., выставлены значки с гербами городов, двуглавыми имперскими и сербскими орлами, ёлочные украшения в форме горящих крестов. Я понимаю, что это вовсе не обычная для государства ситуация, а особенный, потайной киоск.
Внутри сидит старенькая продавщица с редкими рыжими волосками, маленькая, сухонькая бабушка, а ворвавшийся к ней еврей устраивает скандал. Еврей имеет классический карикатурный облик, толстый, носатый, с кучерявыми локонами, нездоровый такой ашкеназ, но кроме этого он ещё полон каких-то неестественных увечий: надрезов по телу, раскрытых но не кровоточащих, он указывает на свою искалеченность и противно визжит, что его, инвалида, перенесшего тягостные хирургические операции, унижают, что он так это не оставит и грозит всем виновным не меньше, чем пожизненное.
В руке держит большую плотной бумаги поздравительную открытку с рисунком-карикатурой, и требует, чтобы старушка для пущей доказательности прямо сейчас засвидетельствовала содержимое, своею рукой написала, что еврей один, а немцев - три.
Всматриваюсь в открытку... Линейная, лаконичная, коричневой тушью, непонятно, то ли антикварная, то ли стилизована под старину. Композиционно очень плотно завязана: в центре - распятый Христос, слева в дыму жертвенника казненный еврей повешенный, справа на эшафоте евреи вешают трёх молодых немцев, видимо, нацистов, - на телах вырезают руны зиг кровоточащие. Палачи - только чисто хасидской внешности, хотя на рукаве одного из них белая полицейская повязка, он сидит на горизонтальной перекладине эшафота и хохочет... в общем, крайне антисемитская окрытка.
Скандал длится уже давно, еврей довел бабку до истерики, она согнулась вдвое над открыткой, захлёбывается рыданиями и вместо требуемого "три немца один еврей" выводит акварельными красками и соплями - "сволочи". Я рассердился, выволок за шкирку еврея, - причем это было непросто, он оказался очень тяжелым, и поволок его прочь. Еврей захныкал, мерзким голосом, снова стал указывать на раны и жаловаться на судьбу инвалида...
Есть такое состояние, когда вместо ожидаемой жалости просыпается ярость, и чем больше ты свирепеешь, тем сильнее оправдываешь свой гнев, заводишь сам себя ничтожеством жертвы. Я жестко, разбивая в кровь костяшки, стал бить его по лицу. Кости верхней челюсти оказались мякгими и легко проламывались, осколки ранили руку, но это была сладостная боль. Жертва моя только смеялась и снова угрожала, на этот раз смертью всем нам, вот только дайте дойти до полиции... причём я понял, что речь идёт о той самой хасидской полиции с открытки, тут последняя жалость к инвалиду с мягкими костями пропала, поставил подножку, повалил на землю и, надавив коленом на грудную клетку, проломил грудину внутрь, чтобы осколки рёбер проткнули лёгкие и еврей никому ничего не смог бы рассказать.
Следует сказать, что обычно в снах сюжетов со смертоубийством у меня не бывает. Тема сна странная, загадочная: сейчас я еврейским вопросом как раз вовсе не увлечен, отошел на второй план... Непонятно.