Про Петрова-Водкина и подделки
Купил в Питере Петрова-Водкина за 104 рубля. (В буквальном смысле, не как в анекдоте). Пока ехал в поезде, перечитал «Пространство Эвклида». Не скажу, что я в полном восторге от Кузьмы Сергеевича, как от художника, но вот в качестве литератора он мог бы претендовать на звание русского Бенвенуто Челлини.
Речь пошла о подделке художественных произведений. Я не подозревал об этой коммерческой области и о масштабе, в каком она развернулась по мировым центрам.
Впоследствии я узнал о многих деталях этой отрасли. В знаменитых антикварных магазинах продают, например, настоящий стул Людовика XIV; это значит вот что: подлинный стул разбирается на много частей, и одна из них входит в поддельный. Так что из одного стула можно изготовить дюжину не отличимых друг от друга стульев. Дерево для подделок морится, сырится, искусственно травится древесным червем и приобретает все признаки старины.
Поддельный фарфор при обжиге подвергается действию контрастных температур, чтоб вызвать на нем трещины времени.
С картинами поддельными - не меньшая возня, начиная с изготовления холста и до способов грунта, неравномерно высыхающего с наложенной на него живописью, что раздирает и трескает краску, и так до самого подражания оригиналу.
Существуют специалисты - поддельщики живописи, корпящие над этим ремеслом. Есть из них и счастливцы, работы которых добираются до стен музеев.
Спекуляция с поддельной вещью обставлена бывает ловко: появится в газетах сведение о нахождении картины знаменитого мастера, и подымется шумиха, появятся снимки. Рядовому любителю и не разобраться в правде и неправде события и вещи...
А будучи в Эрмитаже, в очередной раз обратил внимание, сколь же различаются по качеству и по почерку вещи приписываемые одному и тому же мастеру (это я в первую очередь про Караваджо и Рубенса). Разумеется, речь не о позднейших подделках а о том, что за работы Мастера выдаются произведения учеников и подражателей, и все же, чем черт не шутит.
Чтобы не быть голословным: мне сложно поверить, что "Отцелюбие римлянки" и "Тарквиния и Лукрецию" писал один художник (Рубенс) примерно в одно и то же время.
Речь пошла о подделке художественных произведений. Я не подозревал об этой коммерческой области и о масштабе, в каком она развернулась по мировым центрам.
Впоследствии я узнал о многих деталях этой отрасли. В знаменитых антикварных магазинах продают, например, настоящий стул Людовика XIV; это значит вот что: подлинный стул разбирается на много частей, и одна из них входит в поддельный. Так что из одного стула можно изготовить дюжину не отличимых друг от друга стульев. Дерево для подделок морится, сырится, искусственно травится древесным червем и приобретает все признаки старины.
Поддельный фарфор при обжиге подвергается действию контрастных температур, чтоб вызвать на нем трещины времени.
С картинами поддельными - не меньшая возня, начиная с изготовления холста и до способов грунта, неравномерно высыхающего с наложенной на него живописью, что раздирает и трескает краску, и так до самого подражания оригиналу.
Существуют специалисты - поддельщики живописи, корпящие над этим ремеслом. Есть из них и счастливцы, работы которых добираются до стен музеев.
Спекуляция с поддельной вещью обставлена бывает ловко: появится в газетах сведение о нахождении картины знаменитого мастера, и подымется шумиха, появятся снимки. Рядовому любителю и не разобраться в правде и неправде события и вещи...
А будучи в Эрмитаже, в очередной раз обратил внимание, сколь же различаются по качеству и по почерку вещи приписываемые одному и тому же мастеру (это я в первую очередь про Караваджо и Рубенса). Разумеется, речь не о позднейших подделках а о том, что за работы Мастера выдаются произведения учеников и подражателей, и все же, чем черт не шутит.
Чтобы не быть голословным: мне сложно поверить, что "Отцелюбие римлянки" и "Тарквиния и Лукрецию" писал один художник (Рубенс) примерно в одно и то же время.