Случайный дневник - 62
28 апреля 1945 г.
Дневник Юрия Яковлева (1925-1974)
"28 апреля Суббота.Утром умылись, позавтракали. Выпил. Если бы знал, что так пройдёт ночь, что никуда не вызовут ушёл бы куда-нибудь спать. Впереди большие трудности. Вспоминаются вчерашние опасности. Как мы успели проскочить, а рядом с нами, снарядом разнесло машину с пушкой в куски. Снайпер зацепил коленку и много других случаев. Выпили. Походили по домам. Наши русские уже ушли за канал. Дали команду ехать вперёд. Поехали. Поперечные улицы немец простреливает пулемётами и автоматами. Там стояло орудие, мы дали им снарядов, они стреляли, а мы под их прикрытием проскочили. Стали у дома. Я зашёл в подвал, там немцы. Присел. Приласкал детей. Сел рядом с семнадцатилетней девушкой. Очень хорошенькая. Рядом её мать. Разговорились. Они увидели, что я хорош с ними и хорошо относятся. Сидишь с ними, и забываешь все обиды, чем они виноваты, что их немцы делали, ведь это женщины и дети. Снова ехать. Жаль не пришлось мне провести с ней время. Попалась разбитая немецкая зенитка и пушка. Наш сожжённый танк. Хорошенькая немка, и я расположил её к себе. Все старые немки так хорошо ко мне относились. Снова через перекрёстки под огнём автоматов вперёд. Проскочили. Дома разрушены. Артиллерийские разрывы, стук пуль и т.п. Стали у стен недалеко от передовой, до особого распоряжения. Хмуро. Поставили пушки около командира дивизиона. Кругом склады. Сахару сотни тонн, молоко, консервы и т.п. сколько хочешь. Водки до черта. Пьём. Новая задача, взял меня комдива и пошли. У нас снова командир полка майор Гладких. Дали благодарность за прорыв обороны к Берлину. Пошёл с комдивом. Новая задача, мы поддерживаем 1-й батальон 674 полка, который должен ночью форсировать Шпрее и взять Рейхстаг, и мы будем участниками этого дела. Сказали, что смертельно ранен в живот, руку и в голову младший лейтенант Дементьев и лейтенант Лиховой в позвоночник, жаль их. Меня хотят поставить командиром батареи. Во время артналёта ранен Волхонский. Вот люди гибнут, как только я остался цел? Привели пленных и санитаров, они все смирные. Мы хорошо к ним относимся, нет той враждебности. Пришёл к ребятам, они все ушли в подвал к нашим русским, полякам и с ними любезничают. Вызвал командиров орудий, объяснил задачу. В складах взяли много сгущённого молока и т.п. Вот живём. Ходим под обстрелом. Околела одна лошадь. Приказ генерал-полковника Берзарина командующего 5-й Ударной Армией населению Берлина. Мы должны перейти Шпрее и взять Рейхстаг. Пошёл в подвал, хорошие русские девушки. Одна Оля, ей 27 лет, имеет ребёнка семи лет. Разговорился. Она откровенная, говорит обо всём. Все угощают ликёром, шампанским, печеньем, шоколадом. Целуются, радуются, что мы их освободили. Плачут от радости. Поговорил с Олей, у неё муж поляк - Михаил 34 года. Вызвали к пушкам. Немцы обходят нас. Выставил посты, всё поверил. Комбатра нет, он должен прийти за мною. Я снова пошёл в подвал. Разговорился с мужем Оли, он поляк, пошёл мне искать девушку. Я дал Оле свой адрес, говорил с ней откровенно, хорошая девушка, дала много советов. Я её слушался. Михаил хороший парень. Все подносят вино, пью без конца, ем печенье и всё. Уже пьян. Пошёл с полькой с 21 года, проходил с часок. Хорошая девушка. Все удивляются, что я молодой, а уже лейтенант. Рады освобождению. Плачут и смеются. Русские девушки гуляют с нами. Итальянцы поят, и русские, и поляки. Хорошо. Сижу с полячкой Соней. Весело. Пьян и всё пью вино, ем что хочу. Дерябин и Бердников тоже с девушками гуляют. Три часа ночи. Многие пьяны. Веселимся. Немец немного бьёт. Ходил с полячкой. Пришёл к русской Тосе, говорил с ней откровенно. Пьём шампанское, много. Поём песни. Очень пьяный уснул на коленях у Тоси".
Дневник Юрия Яковлева (1925-1974)
"28 апреля Суббота.Утром умылись, позавтракали. Выпил. Если бы знал, что так пройдёт ночь, что никуда не вызовут ушёл бы куда-нибудь спать. Впереди большие трудности. Вспоминаются вчерашние опасности. Как мы успели проскочить, а рядом с нами, снарядом разнесло машину с пушкой в куски. Снайпер зацепил коленку и много других случаев. Выпили. Походили по домам. Наши русские уже ушли за канал. Дали команду ехать вперёд. Поехали. Поперечные улицы немец простреливает пулемётами и автоматами. Там стояло орудие, мы дали им снарядов, они стреляли, а мы под их прикрытием проскочили. Стали у дома. Я зашёл в подвал, там немцы. Присел. Приласкал детей. Сел рядом с семнадцатилетней девушкой. Очень хорошенькая. Рядом её мать. Разговорились. Они увидели, что я хорош с ними и хорошо относятся. Сидишь с ними, и забываешь все обиды, чем они виноваты, что их немцы делали, ведь это женщины и дети. Снова ехать. Жаль не пришлось мне провести с ней время. Попалась разбитая немецкая зенитка и пушка. Наш сожжённый танк. Хорошенькая немка, и я расположил её к себе. Все старые немки так хорошо ко мне относились. Снова через перекрёстки под огнём автоматов вперёд. Проскочили. Дома разрушены. Артиллерийские разрывы, стук пуль и т.п. Стали у стен недалеко от передовой, до особого распоряжения. Хмуро. Поставили пушки около командира дивизиона. Кругом склады. Сахару сотни тонн, молоко, консервы и т.п. сколько хочешь. Водки до черта. Пьём. Новая задача, взял меня комдива и пошли. У нас снова командир полка майор Гладких. Дали благодарность за прорыв обороны к Берлину. Пошёл с комдивом. Новая задача, мы поддерживаем 1-й батальон 674 полка, который должен ночью форсировать Шпрее и взять Рейхстаг, и мы будем участниками этого дела. Сказали, что смертельно ранен в живот, руку и в голову младший лейтенант Дементьев и лейтенант Лиховой в позвоночник, жаль их. Меня хотят поставить командиром батареи. Во время артналёта ранен Волхонский. Вот люди гибнут, как только я остался цел? Привели пленных и санитаров, они все смирные. Мы хорошо к ним относимся, нет той враждебности. Пришёл к ребятам, они все ушли в подвал к нашим русским, полякам и с ними любезничают. Вызвал командиров орудий, объяснил задачу. В складах взяли много сгущённого молока и т.п. Вот живём. Ходим под обстрелом. Околела одна лошадь. Приказ генерал-полковника Берзарина командующего 5-й Ударной Армией населению Берлина. Мы должны перейти Шпрее и взять Рейхстаг. Пошёл в подвал, хорошие русские девушки. Одна Оля, ей 27 лет, имеет ребёнка семи лет. Разговорился. Она откровенная, говорит обо всём. Все угощают ликёром, шампанским, печеньем, шоколадом. Целуются, радуются, что мы их освободили. Плачут от радости. Поговорил с Олей, у неё муж поляк - Михаил 34 года. Вызвали к пушкам. Немцы обходят нас. Выставил посты, всё поверил. Комбатра нет, он должен прийти за мною. Я снова пошёл в подвал. Разговорился с мужем Оли, он поляк, пошёл мне искать девушку. Я дал Оле свой адрес, говорил с ней откровенно, хорошая девушка, дала много советов. Я её слушался. Михаил хороший парень. Все подносят вино, пью без конца, ем печенье и всё. Уже пьян. Пошёл с полькой с 21 года, проходил с часок. Хорошая девушка. Все удивляются, что я молодой, а уже лейтенант. Рады освобождению. Плачут и смеются. Русские девушки гуляют с нами. Итальянцы поят, и русские, и поляки. Хорошо. Сижу с полячкой Соней. Весело. Пьян и всё пью вино, ем что хочу. Дерябин и Бердников тоже с девушками гуляют. Три часа ночи. Многие пьяны. Веселимся. Немец немного бьёт. Ходил с полячкой. Пришёл к русской Тосе, говорил с ней откровенно. Пьём шампанское, много. Поём песни. Очень пьяный уснул на коленях у Тоси".