Эволюция культуры у капуцинов?
Способны ли "культуры" (может, кавычки стоит убрать?) животных эволюционировать? увы, статья, фрагмент из которой цитируется ниже, не дает окончательного ответа на этот фундаментальный вопрос.
"Археологи вскрыли маленький участок местонахождения на глубину около 80 см и выделили четыре хронологических фазы - прямо-таки «культурные капуциновые» слои, содержащие обезьяньи орудия. Сделали радиоуглеродный анализ и получили серию датировок, согласно которым самая древняя, IV фаза началась около 3 тыс. лет назад - а это вчетверо старше, чем до этого было известно про древность капуциновых орудий. В слоях нашли 1700 каменных артефактов, из которых 122 определили как орудия капуцинов с характерными следами от ударов. Кстати, орудия заметно крупнее основной массы местных галек, так что капуцины специально выбирали большие камни.
Интересное началось, когда исследователи сравнили орудия из разных слоёв. Самые древние орудия из фазы IV меньше и легче, сильно повреждены от ударов, изношены, многие имеют сколы. Судя по характеру повреждений, когда камнем разбивали некий пищевой объект, молот часто чиркал по наковальне. Такое обычно происходит, если пища маленького размера и не слишком твёрдая, например, семена. О том, что камнями обрабатывали что-то маленькое и не такое жёсткое, как кешью, говорят и небольшие размеры самих молотов.
Фазу III специалисты определили как переходную - орудия в ней не сильно отличаются от молотов IV фазы, но появляется больше наковален. Зато орудия фазы II контрастируют с находками из других слоёв - они очень крупные, даже крупнее современных. Кроме того, найдено множество больших наковален и их фрагментов. Набор орудий говорит о том, что совсем недавно (257-27 лет назад) капуцины кололи здесь не кешью, а что-то большое и твёрдое.
Надо сказать, что при радиоуглеродном датировании «лет назад» означает «до 1950 года», поэтому «27 лет назад» переводится как 1924 год.
Наконец, орудийный комплекс фазы I идентичен нынешнему, а множество следов от ударов на корнях деревьев говорит о том, что в качестве наковален теперь использовали преимущественно их, и это объясняет, почему в фазе I так мало каменных наковален. Орудия из этой фазы покрыты остатками кешью. Увы, на более древних находках не удалось обнаружить органики, по которой можно было бы определить характер обрабатываемой пищи.
Итак, картина получается такая:
3000-2400 лет назад капуцины дробили камнями что-то мелкое и нежёсткое, вроде семян. Затем в отложениях есть большой перерыв, примерно до XIV века нашей эры. В этот момент стратегия использования камней сильно не поменялось, но спустя примерно 300 лет капуцины почему-то перешли на колку крупных и твёрдых плодов, чем занимались до первой трети XX века. Наконец, в XX веке начинает доминировать кешью.
Читатель, возможно, задаст вопрос: а археологи точно не спутали орудия обезьян со следами деятельности человека? Ведь в этом же национальном парке немало археологических находок, указывающих на присутствие людей. Однако молоты капуцинов совсем не похожи на человеческие изделия. В местонахождении нет ни характерных для человеческого каменного века отщепов, ни ядрищ-нуклеусов. Нет ни керамики, ни очагов, что непременно встречалось бы на любом голоценовом памятнике, созданном людьми.
Что необычного в полученных результатах? Разве кто-то ожидал, что в поведении капуцинов никогда ничего не меняется? Мы, конечно, не знаем, каковы причины этих изменений. Возможно, раньше капуцины не лакомились кешью, просто потому что эти деревья стали расти на участке лишь недавно. Мы не знаем даже, была ли это одна и та же популяция обезьян, или территория последовательно заселялась разными группами капуцинов. Тем не менее, впервые долговременные «культурные» изменения в поведении обезьян не только предсказаны, но и зафиксированы археологами. Конечно, изменения не столь глобальные, как, скажем, переход от олдувая к ашелю у наших предков. И всё же учёные увидели, что «нечеловекообразные» обезьяны способны менять стратегию, вероятно, в ответ на изменения среды. Очень интересно было бы копнуть глубже. Как вели себя капуцины каких-нибудь 100 тыс. лет назад, когда на землю Нового Света ещё не ступала нога человека?"
Источник
Два момента.
1. Как отмечается в статье, непонятно, создавала ли эти орудия одна популяция капуцинов, или разные. Во втором случае о культурной преемственности говорить поблематично.
2. Если все-таки популяция была одна, можно ли говорить об усложнении орудий труда?
Дело в том, что способность непрерывно усложнять орудия (т.е. способность к техническому прогрессу) нередко рассматривается как исключительная особенность человека. Но усложнение как в биологическом, так и в культурном развитии - скорее исключение, чем правило и обычно оно не является целью развития. Цель развития (эволюции) - выживание в сложившихся условиях, а для этого порой приходится остановить всякое развитие, а порой и вовсе деградировать, т.е. упростить себя и/или свои орудия (в широком смысле, "расширенный фенотип" по Докинзу).
Так вот, были ли новые орудия для колки орехов более сложными, чем орудия предыдущих фаз? Даже если и не были, может оказаться, что начать изготавливать новые орудия, пусть даже технологически более простые, чем предыдущие, будет сложнее, чем продолжать пользоваться старыми.
"Археологи вскрыли маленький участок местонахождения на глубину около 80 см и выделили четыре хронологических фазы - прямо-таки «культурные капуциновые» слои, содержащие обезьяньи орудия. Сделали радиоуглеродный анализ и получили серию датировок, согласно которым самая древняя, IV фаза началась около 3 тыс. лет назад - а это вчетверо старше, чем до этого было известно про древность капуциновых орудий. В слоях нашли 1700 каменных артефактов, из которых 122 определили как орудия капуцинов с характерными следами от ударов. Кстати, орудия заметно крупнее основной массы местных галек, так что капуцины специально выбирали большие камни.
Интересное началось, когда исследователи сравнили орудия из разных слоёв. Самые древние орудия из фазы IV меньше и легче, сильно повреждены от ударов, изношены, многие имеют сколы. Судя по характеру повреждений, когда камнем разбивали некий пищевой объект, молот часто чиркал по наковальне. Такое обычно происходит, если пища маленького размера и не слишком твёрдая, например, семена. О том, что камнями обрабатывали что-то маленькое и не такое жёсткое, как кешью, говорят и небольшие размеры самих молотов.
Фазу III специалисты определили как переходную - орудия в ней не сильно отличаются от молотов IV фазы, но появляется больше наковален. Зато орудия фазы II контрастируют с находками из других слоёв - они очень крупные, даже крупнее современных. Кроме того, найдено множество больших наковален и их фрагментов. Набор орудий говорит о том, что совсем недавно (257-27 лет назад) капуцины кололи здесь не кешью, а что-то большое и твёрдое.
Надо сказать, что при радиоуглеродном датировании «лет назад» означает «до 1950 года», поэтому «27 лет назад» переводится как 1924 год.
Наконец, орудийный комплекс фазы I идентичен нынешнему, а множество следов от ударов на корнях деревьев говорит о том, что в качестве наковален теперь использовали преимущественно их, и это объясняет, почему в фазе I так мало каменных наковален. Орудия из этой фазы покрыты остатками кешью. Увы, на более древних находках не удалось обнаружить органики, по которой можно было бы определить характер обрабатываемой пищи.
Итак, картина получается такая:
3000-2400 лет назад капуцины дробили камнями что-то мелкое и нежёсткое, вроде семян. Затем в отложениях есть большой перерыв, примерно до XIV века нашей эры. В этот момент стратегия использования камней сильно не поменялось, но спустя примерно 300 лет капуцины почему-то перешли на колку крупных и твёрдых плодов, чем занимались до первой трети XX века. Наконец, в XX веке начинает доминировать кешью.
Читатель, возможно, задаст вопрос: а археологи точно не спутали орудия обезьян со следами деятельности человека? Ведь в этом же национальном парке немало археологических находок, указывающих на присутствие людей. Однако молоты капуцинов совсем не похожи на человеческие изделия. В местонахождении нет ни характерных для человеческого каменного века отщепов, ни ядрищ-нуклеусов. Нет ни керамики, ни очагов, что непременно встречалось бы на любом голоценовом памятнике, созданном людьми.
Что необычного в полученных результатах? Разве кто-то ожидал, что в поведении капуцинов никогда ничего не меняется? Мы, конечно, не знаем, каковы причины этих изменений. Возможно, раньше капуцины не лакомились кешью, просто потому что эти деревья стали расти на участке лишь недавно. Мы не знаем даже, была ли это одна и та же популяция обезьян, или территория последовательно заселялась разными группами капуцинов. Тем не менее, впервые долговременные «культурные» изменения в поведении обезьян не только предсказаны, но и зафиксированы археологами. Конечно, изменения не столь глобальные, как, скажем, переход от олдувая к ашелю у наших предков. И всё же учёные увидели, что «нечеловекообразные» обезьяны способны менять стратегию, вероятно, в ответ на изменения среды. Очень интересно было бы копнуть глубже. Как вели себя капуцины каких-нибудь 100 тыс. лет назад, когда на землю Нового Света ещё не ступала нога человека?"
Источник
Два момента.
1. Как отмечается в статье, непонятно, создавала ли эти орудия одна популяция капуцинов, или разные. Во втором случае о культурной преемственности говорить поблематично.
2. Если все-таки популяция была одна, можно ли говорить об усложнении орудий труда?
Дело в том, что способность непрерывно усложнять орудия (т.е. способность к техническому прогрессу) нередко рассматривается как исключительная особенность человека. Но усложнение как в биологическом, так и в культурном развитии - скорее исключение, чем правило и обычно оно не является целью развития. Цель развития (эволюции) - выживание в сложившихся условиях, а для этого порой приходится остановить всякое развитие, а порой и вовсе деградировать, т.е. упростить себя и/или свои орудия (в широком смысле, "расширенный фенотип" по Докинзу).
Так вот, были ли новые орудия для колки орехов более сложными, чем орудия предыдущих фаз? Даже если и не были, может оказаться, что начать изготавливать новые орудия, пусть даже технологически более простые, чем предыдущие, будет сложнее, чем продолжать пользоваться старыми.