Генерал Петр Григоренко. Часть первая
Мятежный генерал. Эд. Поляновский. Известия 30 марта - 1 апреля 1994 года
полный текст
lj.rossia.org/users/tirg_archive/2285.html
Отрывки из первой части статьи.
Сергей Адамович Ковалев:
- Григоренко хотел взять к себе на кафедру офицера, кажется, это был какой-то математик. И вот его приглашают в отдел кадров и говорят: «Понимаете, Петр Григорьевич, все хорошо, но вот пятый пункт подводит». Генерал Григоренко говорит: «Какой пятый пункт?» - «Да вот... ну... он еврей же». И тогда генерал, начальник кафедры, человек немолодой, учиняет буквально скандал. Он говорит о Конституции, он называет всякие законы. Потом этого начальника отдела кадров вызвал то ли начальник академии, то ли его заместитель: «Ну что ты, с ума сошел? Ты с кем вообще говоришь о всяких пятых пунктах? Ведь это же Григоренко! Ты что, не знаешь, что он такой вот, он всем законам верит, он же к ним серьезно относится.
Удивительно, что этот человек сделал такую военную карьеру, и совсем неудивительно, что он кончил так, как кончил.
…
1961 год. Разгул диктатуры Хрущева. Роковое выступление на конференции Ленинского района Москвы. Из воспоминаний Григоренко:
«Я поднялся и пошел. Я себя не чувствовал. Такое, вероятно, происходит с идущим на казнь. Во всяком случае, это было страшно. Но это был и мой звездный час. До самой трибуны дошел я сосредоточенный лишь на том, чтобы дойти. Заговорил, никого и ничего не видя.
- ...Усилить демократизацию выборов и широкую сменяемость. Необходимо прямо записать в программу - о борьбе с карьеризмом, беспринципностью в партии, взяточничеством. Если коммунист на любом руководящем посту культивирует бюрократизм, волокиту, угодничество, он должен отстраняться от должности, направляться на работу, связанную с физическим трудом...»
Генерал Григоренко открыто заявил о том, о чем знала вся страна, но никто не решался вымолвить вслух - говоря о Сталине, сказал о Хрущеве:
«- Все ли сейчас делается, чтобы культ личности не повторился!»
Маршал Бирюзов из президиума пытался лишить его слова.
«Весь зал затих. В шоковом состоянии был и президиум. Я увидел, как секретарь ЦК Пономарев наклонился к Гришанову и что-то зашептал. Тот подобострастно закивал и бегом помчался к трибуне».
В партийной среде существовал такой термин - «наемный убийца», так называли партийцы своих же коллег, приводивших в исполнение приговор начальства. Гришанов - секретарь райкома партии, выскочив к трибуне, предложил «осудить» генерала, «лишить депутатского мандата».
Григоренко никак не мог и не хотел понять, почему его открытое, честное выступление перечеркнуло всю предыдущую, почти 40-летнюю коммунистическую деятельность, 30-летнюю безупречную службу в армии, научную работу последних лет. И кровь, пролитая при защите Родины, отныне уже ничего не значила. По существу, это была речь коммуниста-ленинца, он осуществил свое право на мнение согласно Уставу партии и наказанию не подлежал. Если бы его просто «проработали» в партийном порядке, тем бы, наверное, все и кончилось, слишком дорога была ему научная работа. Но могучее государство решило раздавить, смять его, как это делало в миллионах случаев.
И тут оказалось вдруг, что генерал сильнее всесильной государственной машины.
…
«Уходить в подполье - непростительная ошибка. Идти в подполье - это давать возможность властям изображать тебя уголовником, чуть ли не бандитом и душить втайне от народа. Я буду выступать против нарушений законов только гласно и возможно громче. Тот, кто сейчас хочет бороться с произволом, должен уничтожить в себе страх к произволу. Должен взять свой крест и идти на Голгофу. Пусть люди видят, и тогда в них проснется желание принять участие в этом шествии».
полный текст
lj.rossia.org/users/tirg_archive/2285.html
Отрывки из первой части статьи.
Сергей Адамович Ковалев:
- Григоренко хотел взять к себе на кафедру офицера, кажется, это был какой-то математик. И вот его приглашают в отдел кадров и говорят: «Понимаете, Петр Григорьевич, все хорошо, но вот пятый пункт подводит». Генерал Григоренко говорит: «Какой пятый пункт?» - «Да вот... ну... он еврей же». И тогда генерал, начальник кафедры, человек немолодой, учиняет буквально скандал. Он говорит о Конституции, он называет всякие законы. Потом этого начальника отдела кадров вызвал то ли начальник академии, то ли его заместитель: «Ну что ты, с ума сошел? Ты с кем вообще говоришь о всяких пятых пунктах? Ведь это же Григоренко! Ты что, не знаешь, что он такой вот, он всем законам верит, он же к ним серьезно относится.
Удивительно, что этот человек сделал такую военную карьеру, и совсем неудивительно, что он кончил так, как кончил.
…
1961 год. Разгул диктатуры Хрущева. Роковое выступление на конференции Ленинского района Москвы. Из воспоминаний Григоренко:
«Я поднялся и пошел. Я себя не чувствовал. Такое, вероятно, происходит с идущим на казнь. Во всяком случае, это было страшно. Но это был и мой звездный час. До самой трибуны дошел я сосредоточенный лишь на том, чтобы дойти. Заговорил, никого и ничего не видя.
- ...Усилить демократизацию выборов и широкую сменяемость. Необходимо прямо записать в программу - о борьбе с карьеризмом, беспринципностью в партии, взяточничеством. Если коммунист на любом руководящем посту культивирует бюрократизм, волокиту, угодничество, он должен отстраняться от должности, направляться на работу, связанную с физическим трудом...»
Генерал Григоренко открыто заявил о том, о чем знала вся страна, но никто не решался вымолвить вслух - говоря о Сталине, сказал о Хрущеве:
«- Все ли сейчас делается, чтобы культ личности не повторился!»
Маршал Бирюзов из президиума пытался лишить его слова.
«Весь зал затих. В шоковом состоянии был и президиум. Я увидел, как секретарь ЦК Пономарев наклонился к Гришанову и что-то зашептал. Тот подобострастно закивал и бегом помчался к трибуне».
В партийной среде существовал такой термин - «наемный убийца», так называли партийцы своих же коллег, приводивших в исполнение приговор начальства. Гришанов - секретарь райкома партии, выскочив к трибуне, предложил «осудить» генерала, «лишить депутатского мандата».
Григоренко никак не мог и не хотел понять, почему его открытое, честное выступление перечеркнуло всю предыдущую, почти 40-летнюю коммунистическую деятельность, 30-летнюю безупречную службу в армии, научную работу последних лет. И кровь, пролитая при защите Родины, отныне уже ничего не значила. По существу, это была речь коммуниста-ленинца, он осуществил свое право на мнение согласно Уставу партии и наказанию не подлежал. Если бы его просто «проработали» в партийном порядке, тем бы, наверное, все и кончилось, слишком дорога была ему научная работа. Но могучее государство решило раздавить, смять его, как это делало в миллионах случаев.
И тут оказалось вдруг, что генерал сильнее всесильной государственной машины.
…
«Уходить в подполье - непростительная ошибка. Идти в подполье - это давать возможность властям изображать тебя уголовником, чуть ли не бандитом и душить втайне от народа. Я буду выступать против нарушений законов только гласно и возможно громче. Тот, кто сейчас хочет бороться с произволом, должен уничтожить в себе страх к произволу. Должен взять свой крест и идти на Голгофу. Пусть люди видят, и тогда в них проснется желание принять участие в этом шествии».