(no subject)
В зеркальной глади - скучный интерьер, густая тьма давно проела лица. Когда кладёшь перчатки на барьер, в последний раз спеша повеселиться, кукушка глупая в окошечко скользнёт, качаясь на поломанной пружинке. Под чёрной рамой некрещёный лёд и ничего от блеска прежней жизни.
В потоке дней усталая душа была готова даже к покаянью, но выстрела уже не избежать, курок взведён твоей рукой, приятель! Что для тебя густая синева: сукно небес, стеклярус за зрачками? Как в зеркалах себя не узнавать, когда твой лик в тумане возникает? Ступай дорогой, о которой знал, что есть она в гранитных залах мёртвых. Грудная клетка с неких пор тесна, а все слова - ненужная обёртка никчёмных и бессмысленных потуг казаться тем, кем никогда не станешь. Ты целишься, безумец, в пустоту, мечтая о разящей сердце стали.
(с)sheril fenn
В потоке дней усталая душа была готова даже к покаянью, но выстрела уже не избежать, курок взведён твоей рукой, приятель! Что для тебя густая синева: сукно небес, стеклярус за зрачками? Как в зеркалах себя не узнавать, когда твой лик в тумане возникает? Ступай дорогой, о которой знал, что есть она в гранитных залах мёртвых. Грудная клетка с неких пор тесна, а все слова - ненужная обёртка никчёмных и бессмысленных потуг казаться тем, кем никогда не станешь. Ты целишься, безумец, в пустоту, мечтая о разящей сердце стали.
(с)sheril fenn