Унылая пора
Осенью у меня всегда появляется странное чувство ожидания перемен, жажда чего-то нового, устремлённость вперёд.
Весной и летом, когда всё расцветает, хочется завалиться на сочном лугу, подставить брюхо солнышку и мурлыкать, периодически отвлекаясь на мышек и кошек.
Зимой, особено в стужу, хочется двигаться быстрее, и желательно куда-нибудь по направлению к теплу, опасаясь отморозить уши.
А осенью, когда утро полнится прохладной туманной влагой, когда выходишь из дома и вдыхаешь стылый сырой запах, когда зелёные стены деревьев скукоживаются, открывая взгляду всё новые и новые пространства вокруг, чувствуешь себя воспаряющим над преображённым миром.
Наверное, это своеобразная образовательная идеомоторика - ведь именно осенью доводилось столько раз начинать заново учебный год - сначала в школе, потом в универе. Я любил отправляться осенью в школу, поскольку летний отдых был в силу разных обстоятельств однообразным, а получать новые знания было интересно.
В то же время, в моей голове почему-то именно с осенней погодой ассоциируются любые революционные времена.
Например, такая погода отражена в фильмах "Бумер" и "Брат", которые, на мой взгляд, максимально близко к действительности описывают 90-е. Революция 17-го года тоже произошла под свинцово-осенним питерским небом. Да и сам Санкт-Петербург, ставший образом новой России, являет своим обликом жандарменно-мундирное воплощение осени. Народные бунты Смутного времени также сложно вообразить происходящими под ярким солнцем. Нет, именно в таком мире - туманном, сыром, огрубевшем, готовящемся к пришествию суровых, холодных времён - возможно представить любые перемены и любое будущее, какое сможешь построить. Именно такая серая, пасмурная муть способна прикрыть любые секреты и любые начинания.
Но и слишком долго выносить осень тоже нельзя. Месяц-другой - и она проникает своей напористой влажностью всюду, включая твой ум и твою душу, покрывая незаметной водяной плёнкой все механизмы и шестерёнки твоего организма и вот они уже, тронутые ржой, ослабляются и разбалтываются потихоньку.
Появляется опасный перестук, скрип и скрежет, какие-то части идут быстрее чем надо, какие-то - медленнее. Опасное время, особенно для эмоциональных и впечатлительных людей.
В такое время можно разувериться и в Боге, и в чёрте, можно разлюбить самого дорогого человека, можно совершить преступление, можно уйти в запой. Разве что самоубийство тяжело совершать в такое время - ведь умереть хочется когда вокруг всё хорошо, когда внешний мир вторгается диссонансом со своими птичьими трелями и девичьими щебетаниями, плещется тебе в ноги своими волнами разнообразия, подмигивает и переливается калейдоскопом возможностей, до которых ты не в силах дотянуться. А когда мир снаружи такой же, как мир внутри тебя, самоубийство лишается своего смысла - смысла прийти в равновесное состояние. Ты и так в нём, в этом равновесном состоянии, сомнамбулически болтаешься от порога до порога
без мотора и без якоря.
Поэтому пора самоубийц - весна и лето. Оно и неудивительно, ведь все летуны в природе учатся летать в эту пору!
Весной и летом, когда всё расцветает, хочется завалиться на сочном лугу, подставить брюхо солнышку и мурлыкать, периодически отвлекаясь на мышек и кошек.
Зимой, особено в стужу, хочется двигаться быстрее, и желательно куда-нибудь по направлению к теплу, опасаясь отморозить уши.
А осенью, когда утро полнится прохладной туманной влагой, когда выходишь из дома и вдыхаешь стылый сырой запах, когда зелёные стены деревьев скукоживаются, открывая взгляду всё новые и новые пространства вокруг, чувствуешь себя воспаряющим над преображённым миром.
Наверное, это своеобразная образовательная идеомоторика - ведь именно осенью доводилось столько раз начинать заново учебный год - сначала в школе, потом в универе. Я любил отправляться осенью в школу, поскольку летний отдых был в силу разных обстоятельств однообразным, а получать новые знания было интересно.
В то же время, в моей голове почему-то именно с осенней погодой ассоциируются любые революционные времена.
Например, такая погода отражена в фильмах "Бумер" и "Брат", которые, на мой взгляд, максимально близко к действительности описывают 90-е. Революция 17-го года тоже произошла под свинцово-осенним питерским небом. Да и сам Санкт-Петербург, ставший образом новой России, являет своим обликом жандарменно-мундирное воплощение осени. Народные бунты Смутного времени также сложно вообразить происходящими под ярким солнцем. Нет, именно в таком мире - туманном, сыром, огрубевшем, готовящемся к пришествию суровых, холодных времён - возможно представить любые перемены и любое будущее, какое сможешь построить. Именно такая серая, пасмурная муть способна прикрыть любые секреты и любые начинания.
Но и слишком долго выносить осень тоже нельзя. Месяц-другой - и она проникает своей напористой влажностью всюду, включая твой ум и твою душу, покрывая незаметной водяной плёнкой все механизмы и шестерёнки твоего организма и вот они уже, тронутые ржой, ослабляются и разбалтываются потихоньку.
Появляется опасный перестук, скрип и скрежет, какие-то части идут быстрее чем надо, какие-то - медленнее. Опасное время, особенно для эмоциональных и впечатлительных людей.
В такое время можно разувериться и в Боге, и в чёрте, можно разлюбить самого дорогого человека, можно совершить преступление, можно уйти в запой. Разве что самоубийство тяжело совершать в такое время - ведь умереть хочется когда вокруг всё хорошо, когда внешний мир вторгается диссонансом со своими птичьими трелями и девичьими щебетаниями, плещется тебе в ноги своими волнами разнообразия, подмигивает и переливается калейдоскопом возможностей, до которых ты не в силах дотянуться. А когда мир снаружи такой же, как мир внутри тебя, самоубийство лишается своего смысла - смысла прийти в равновесное состояние. Ты и так в нём, в этом равновесном состоянии, сомнамбулически болтаешься от порога до порога
без мотора и без якоря.
Поэтому пора самоубийц - весна и лето. Оно и неудивительно, ведь все летуны в природе учатся летать в эту пору!