Невозможное возможно Глава 7 Младость часть 1
Дмитрий АН
Невозможное возможно
Глава 7. Младость часть 1
2012г
Перед читателем проходят насущные и частенько неудобные вопросы людской современности, с которыми мы вроде и согласны, но как же нам признаться хотя бы себе? Не с этой ли толики собственного самообмана мы сами строим свой личный земной мир, погружая себя всё глубже, запирая себя за ширмой, ведя жизнь двойных стандартов для наружного - общеупотребительного применения, и внутреннего - своего собственного? Расширяя постепенно и углубляя этот клубок несоответствий по жизни, пытаясь выпутаться, лишь запутываем себя больше в этой своей паутине и постепенно теряемся в нитях оного. Вязнем в них как в сетях, что сами же и сплели, погрязая и путаясь всё глубже и глубже в собственном хитром плетении. Охраняя эти секреты полишинеля тщательней всего, зорко следя, чтобы никто не проник в святая святых клубка нашего же плетения.
Ведь, во мнении людей, окружающий их Мир жутко несправедлив к ним, коварен и жесток. Он только и ждёт момента нанести подлейший удар им в спину, выкинув живущих в нём же людей из себя. Но люди не так просты, чтобы сдаваться и, несмотря на страдания и трудности, упорно стараются удержаться в бурном потоке текущей жизни! И даже оседлав «истинную волну», как им кажется, в проносящейся мимо них бурной среде жизненных водоворотов, мужественно преодолевают многие превратности судьбы. Пока за очередным поворотом их бурлящей жизни, особо коварная волна не смоет их! Ведь люди ведут постоянную борьбу за выживание с миром и даже местами побеждают!
Возможные совпадения с событиями и людьми абсолютно случайны.
Глава 7. Младость часть 1
Мир был прост, если не сказать примитивен. Но и не так наивен, как могло показаться. Люди копошились, куда-то торопясь и что-то делая. Суета сует их крутила в танце ихнего бытия, неся потоком от их рождения, по их смерть. Они конечно упирались, а точнее всячески барахтались, но делали всё, чтобы прямиком приплыть туда. Туда и прибывали, барахтаясь или смирно плывя по течению.
Расти несложно, сложнее не задавать «лишних» вопросов. Окружающие почему-то верили, что всё вокруг они знают и потому, если сказать «лишнее», они могли и расстроиться. Вопросы надо было всё же решать но, не выдаваясь и не выделяясь. Это было не так просто, ибо надо было вначале узнать, что людям известно, а уж потом спрашивать их! Людям было известно немного, хотя и считали они, что знают всё. Это успокаивало, а потому в дальнейшем была выбрана логичная тактика, самая что ни на есть эффективная - тактика частого молчания. Однако надо как-то общаться? Тут вроде, как и не спросишь лишнего, пока не скажут, что знают сами, а люди любят хвалиться и говорить, говорить, ходя по кругу, перемалывая одно и то же! И важно их подвести к разговору о них самих, чуть-по-чуть вставляя намёки. И ведь не сказать же лишнего сверху им известного, иначе они могут заметить, и выглядеть получится непривычно.
Всё было просто поначалу, ибо пока говорить и не требовалось. Знай себе - лежи, выдавай звуки, поедай что дают, производи что положено. Иногда удавалось посмотреть светящийся ящик, что звали телевизором, особенно передачи, где много и долго выступали, рассказывая про успехи местного народного хозяйства. Звалась передача интересно - «Время» и показывали её регулярно. Была она довольно информативной и показательной впрочем, растянутой и местами заунывной, а люди частенько засыпали под неё, впадая в медитацию сна. Зато настраивались на единый тон и порыв трудовых будней, что делало их слаженными.
Иногда он забывался где находится, и непроизвольно перемещался из загончика, что звали кроваткой. Его находили где-нибудь в комнате и водворяли обратно, поначалу дивясь - это как он так вылез, но после, привыкнув, будут принимать это за обыденность. Люди вообще ко всему привыкают, хоть по потолку ходи: скажут, что так и было! Холодное время звалось зимой, тёплое - летом. Выбираться из тела на посмотреть мир, было пока верхом неосторожности, ибо маскировочный кокон был недостаточно крепок для защиты местных, мог их попортить. Приходилось ограничиваться перемещениями вблизи скоплений сгустков.
Местные сгустки вообще имели странную особенность зачем-то выяснять отношения кто из них крепче. Почём зря долбили друг друга в бубен кокона. Набивали шишки, натирали мозоли, укрепляли стенки, чтобы в следующий раз как бахнуть! Разгонялись, потирая ушибленные места, и ещё раз БАХ с разгону друг о друга! Прямо как-то местный вид спорта. Однако это бах хорошо, если у другого есть кокон, а если нет? Тогда того можно помять, если есть за что зацепиться! А если зацепиться у другого не за что? То нападающий с грохотом пролетает насквозь! И с удивлением ударяется о собственное же намерение, которое сам же и выразил, бросаясь в атаку! Это как с разгону биться о зеркало, сражаясь с видимым в нём противником. Причём отдача сильнее настолько, насколько сами же атакуют и вкладывают намерение это делать. Тут важно не мешать атакующему себя калечить. Он входит в раж и бьётся со своим отражением до победного своего конца, а устав, отползает измождённо, причитая, как его избили! А на вопрос «кто помял», следует неизменный ответ: «тёмные силы, которые невидимы и неуловимы».
Этот местный обычай забавлял и умилял, однако создавал некую проблему. Ведь узрев в его прозрачной для них глубине своё отражение, местные сгустки с наивной непосредственностью бросались в атаку на противника! И тут же получали отлуп от собственного намерения это делать, ведь оно зеркалилось по вполне простому принципу отражения на границе разницы сред сгустка и среды. И чем сильнее они лупили в этого им видимого врага - тем больше получали сдачу! Они очень неистовствовали порой, сильно изматывая себя в этой неравной борьбе. Причём борьбе в сути лишь с самими собой! Это было умильно, когда они лупили свою же тень отражения. Но никакие увещевания, что они борются с собственным отражением, обычно не имели действия, ведь они были уверены, что их отражение реально, а проблемы, что они внезапно узрели вовсе не их, а этого отражения и противника!
Они не просто бросались, но и посылали то, что называли энергетическими потоками. Что-то типа намерения, как они хотят пожелать другим. Которые так же возвращались обратно, не в силах задеть хоть что-то, и били со всей посланной мощью своего хозяина, что жутко удивлялись этой наглости! Некоторые себя даже добивали в этой борьбе, уверяя, что вот-вот они победят. И в вопросе чтобы местные так уж не калечились, борясь со своими фобиями слишком яростно, кокон был просто незаменим. Однако для очень настойчивых и задиристых, намеревающихся всё же проверить крепость кокона, а такие драчуны встречались, вовсе не требовалось противостояние, а лишь открытость! И вот такой драчун, что намеревался всем показать, как он крут, задираясь ко всем, внезапно узревал собственное отражение и бросался в бой с ним! Бой всегда бывал страшный! Летели ошмётки энергий, и даже стоны и вой, что их мозги высасывают! Но следовали уверения, что враг вот-вот погибнет! Но вот они обессиливали и отползали, покидая поле своего боя. И отражение так же удалялось. Что ими неизменно воспринимается как своя победа! Что в принципе логично, ведь враг-то в зеркале вроде как убежал!
Постепенно выяснилось, что конечности, определяемые как «руки» и «ноги», да и органы тела порой, жили отдельной собственной жизнью, и норовили жить всяк по себе, считая себя главными в теле организма. Постепенно удалось наладить их взаимодействие, и даже устроить взаимное обучение, что сделало их универсальными, но отнюдь не решало мелкие насущные проблемы, и так же продолжая ставить в тупик вопросом «право» и «лево», ибо какая тут у них правая, а какая левая? Они и сами могли спутать!
Хождение не вызывало проблем, если не считать заплетающихся ног, которые старались идти всяк куда она сама хочет. Одна туда хочет, а другая туда и расходились! А тело делало бряк между ними! Это было немного неудобно. Но удалось их организовать, замкнув их на друг дружку, создав компанию, которая органично дополняла друг друга.
Органы вообще порой хотели жить для себя, ноги и руки тоже, и вообще создавалось впечатление, что эти все части тела считали себя самостоятельной единицей, а остальной организм для них был лишь придатком, причём просто обязанным ИМ их обеспечить! И ведь все в позах от своей исключительности! А организовать удалось довольно просто, ибо выпячивающийся в своей самостийности орган считался по меркам людей больным и подлежал лечению. А лечили по старинке, по-простому: где болит - там и лечат. Так что если особо умные части тела не хотели очередного укола, банок, горчичника, то не стоило им и вылезать поперёк всех остальных вперёд. Мало-помалу организм учился работать слаженно, когда пинками, когда пряниками.
В целом порой чувствовалась пустота и тишина в организме, и трудовые будни органов. Как-то он «сидя» в задумчивости и созерцая окружающий мир, внезапно услышал тоненький раздавшийся голосок. Показалось? Вряд ли.
«Ты кто?» - спросил он его.
«Я голос свыше!» - протянул голосок торжественно.
«Ничего себе!» - пронеслось у него, и прибавил - «И откуда свыше?»
«Оттуда!» - раздалось уже нахально-наглое надменное безапелляционное заявление.
Он задумчиво просканировал тело организма, найдя в спинном костяке зачатки разума, что кучкой только ещё нарождающегося ума этой части организма и производили голосок.
Посмеявшись про себя, он воскликнул: «О высшие силы, будьте снисходительны, пощадите!», и прибавил «Костяной, отец основатель, выходи уже, тоже нашёлся Высший!»
Тот внезапно и, видимо, ошарашено замолчал, но выглянул, оказавшись еле светящейся звёздочкой.
«А обижать не будете?» - протянул голосок.
«Будем знакомы», - теперь нас тут двое.
Постепенно, по мере формирования самосознания ума каждого из органов и частей, подтянулись и другие. Всякий орган был представлен своеобразным растрёпанным и полупрозрачным витиеватым клубящимся туманом сгустком собственного оттенка, и набралось их прилично, что аж пришлось открыть курсы по приведению этих поначалу наглых сорванцов в порядок. Создав команду, а не шалтай поле индивидуалистов собственников.
Поначалу они хотели рулить всяк для себя, пытаясь подмять остальных под своё право управления, опять повторялась ситуация с органами, но постепенно договорились, сделав паритет. И только всё шли среди них постоянные дебаты, доходящие до драк порой, но часто сложнейшие вопросы банально сводились к нескольким простым вещам: «куда лучше податься бедному сгустку, чтобы закусить и не обидели».
Они постепенно сформировали личное Сознание тела организма - общность, что уже представляла законченный конгломерат Сущности Тела, которое уже идентифицировало себя как нечто типа Личности а, не отделяя руку или ногу как отдельное от себя тело, считая, что за их деяния и дела оно не несёт никакой ответственности. Они становились командой, где каждый был за всех и все за каждого. Ему же было забавно наблюдать, как эти народившиеся сгустки корчили из себя высшие силы, а некоторые даже уверяли, что они сами и есть голоса с самих небес, и не меньше! Но, получив щелчок по неокрепшему кокону, тут же успокаивались, и входили в общее Сознание Организма на вполне равных правах и обязанностях.
Плюрализм и демократия в теле не приветствовались, если только небыло нужды и не хотелось развалиться бы на автономные органы этого тела, что погибнут поодиночке. Все быстро договорились, ведь многое придётся делать сообща, а все зависят от всех, но не без некоторых его подзатыльников излишне самоуверенным. Хотя это не избавило от постоянных спорных дебатов: «кому и где жить лучше» и «как они хотели бы там жить, и не работать». Этот Внутренний Диалог их обсуждений и споров забивал все тонкие каналы связи, и смолкал только глубокой ночью. А то и возбуждённые некой внезапной мыслью, подкинутой им, с какой-то думой они могли носиться всю ночь по широтам организма, не давая «спать» остальным.
Впрочем, ему это не мешало. Он давно научился быть лично собой в этом гомоне, наблюдая сверху за шебуршанием, периодически отвешивая тумаки и подкидывая идеи, что тут же поджигали это сообщество не хуже гремучей смеси, вызывая новые всплески активности огня духов в этом костре. Да и надо им дать время притереться друг к другу, подрасти, налиться самостью, нагулять вес, а там можно и организовывать окончательно. А пока следовали ненавязчивые и часто внезапные тренировки, дававшие им возможность стать единым сплочённым сообществом, готовым реагировать на что угодно в любое время. Их дело молодое, они народились в этот мир с этой материей, выйдя из неё, как продукт этой же материи. Им было неведомо, что вся их жизнь - это рост до отжима с последующим поступлением в переработку. Вся, если конечно не перерастут некий предел, став выше своих личных интересов, организуясь и тогда попросту не смогут быть расщеплены и выжаты. Но таков этот мир для них, впрочем, это ещё будет не так и скоро. Да и многое может измениться.
Сознание Личностей, научившись быть общностью, а не отдельными самыми правильными среди остальных личностями, непроизвольно сообщало в обиходе среди людей непривычный окружающим термин «Мы», непроизвольно проскакивающим в разговорах, хотя периодически, стараясь не пугать людей, он всё же пытался говорить «я». Впрочем, при очень большой надобности это сообщалось, имея в виду физическое тело, а не организм в целом. По мере возможностей вообще старались обходиться без указаний на Личность, подменяя личностные фразы общими, без указания на объект. Разговоры с другими людьми ставили этих людей в тупик, особенно их начало, но потом люди привыкали. Люди вообще ко многому привыкают, лишь бы небыло сильно больно.
Было тут принято называть тела по некому устойчивому выражению, что звалось «Имя», хотя имя давалось одной из Личностей тела, обычно той, которую люди хотели видеть в этом нарождающемся теле организма каждого из людей, а вот потом люди уже всю жизнь уверяли, что именно она там и живёт! Но на деле, под этим именем копошатся в организмах у людей разный сонм всяческих Личностей, и не всегда было понятно, с кем они сами общаются! Хотя люди делают вид, и было принято так считать, что это просто у этой Личности тела с таким наименованием «Имя» настроение меняется в зависимости от прихотей и даже сложностей жизни, а не сами личности менялись как патроны в барабане револьвера.
Особо же непрезентативных личностей из этой обоймы было принято считать одержимостью или приписывать их поступки всяким продуктам, аля алкоголь или наркотики, а то и проискам злобных сил, чертей всяких, что де меняли таких милых людей на полных отщепенцев. Но потом всё проходит, когда случается очередная смена личности в обойме. А ведь каждой личности «я» тела организма хочется порулить этим телом! И каждая имеет свою память и привычки с предпочтениями, даже характер, но не каждая умеет владеть телом так же хорошо, как и другие. И вот вы говорите с одной личностью в теле и тут они эти «я» сменяются, и тело «Имя», только что говорившее с вами любезно, может внезапно забыть тему, забыть вас и что оно делает тут! И даже поменяться в выражении морды лица, срочно начав собираться и торопиться по иным насущным делам!
Впрочем, вопрос был решён в пользу отсутствия произнесения имени как такового и обращения в безличной форме. И уж когда та или иная Личность, что бодрствовала в теле организма одного из людей на тот момент, откликалась, тогда было понятно, как её называть и величать. Но до этого требовался нейтралитет в общении, чтобы обратится именно к текущей Личности, а не вызывать дежурную, что обязана была откликаться на вызов, поступивший оттуда извне тела по команде «Имя». Ведь разговор идёт не словами, а часто понятиями, и название имени одной личности, для обращения к другой, ставило часто в непонятки ту личность тела, которую вызвали. Общаться-то логично по ситуации вокруг текущего момента с той личностью, что рулит на этот момент, а не будить дежурного «Имя», который может, и знать не знает, что происходит прямо сейчас за бортом тела. Но стратегия выдачи смысловой фразы, на которую реагировала та или иная Личность тела людей, ставили всё на место. В целом вопрос-то решаемый, если уметь решать.
Наблюдение за людьми показали, что они каким-то образом себя уверили, что мир, в котором они живут, есть всё, что им досталось. ВООБЩЕ ВСЁ! И ничего более! Они родятся и помирают и ВСЁ! Даже если они уверяли, что считают, что после помирания есть движуха. Люди себя старательно загородили от всего вокруг, и сидя в этих стенах, тщательно и скрупулёзно обихаживали во мнении: что это и есть всё, всё что есть, это и всё что им доступно! Они жили в этом огороженном ими же мире в младости, ещё порой выглядывая за его калитку, спрашивая взрослых, де «что там такое?». На что взрослые, считая себя умными и всё уже знающими тут, типа аксакалы, сообщали, что там ничего нет, всё есть только тут, в пределах этого забора, а там ничего и никого! А об этом они знали точно-точно уже от своих взрослых ещё в своей молодости! Всё же что увидели в детстве сверх нормы людей, а то и случайно во взрослости - есть бред, глюки и вообще невозможно! Большинство проникалось этим мнением по самый конец своей жизни и более не выглядывало за забор.
Иногда, очень иногда, если кому-то из людей случайно удавалось попасть за забор этого отгороженного их мира, они, когда в ужасе, а когда в благоговении пытались даже сообщить, что там чего-то есть, и они видели! Даже уверовали! Но их тут же осаживали остальные, уверяя всей толпой, что ничего там быть не могло в принципе, ибо не могло быть никогда! И толпа лучше знает, ибо она толпа и ошибаться не может! А вот вылечить от этой заразной болезни - запросто! И больше всех кричали и усердствовали те, кто сами были неуверенны в собственных твёрдых позициях и боялись разоблачения и как следствие осуждения и отлучение от толпы.
Людей выдавали сны, видения, чувства и прочие сверх обыденности штучки. Впрочем, часть людей, всё же уверяла, что этим можно пользоваться. Кто-то сообщал, что всё это космические информационные знания, где есть всё. Да и как проверить? Постепенно стали одни верить, а другие отрицать и даже первые стали бить морды лиц вторым за то, что это так, а после наоборот. Потом установилось шаткое перемирие, где обе стороны, потирая избитые в порыве доказательств морды лиц, поделилось на кучки, которые теперь наверняка точно-точно знают, как всё сделано и надо делать, а в других кучках ничего не знают! Но бить тех не пойдём, а то ещё те нам наваляют по нашей морде, ибо с ними злобные силы, а мы светлые и добрые, а потому страдаем. Маркироваться страдальцами стало модно, ибо обиженных жалеют и кормят за так. Так и установился шаткий паритет, где знатоки истины потирали битые морды лиц, поглядывая с опаской за другими кучками, куда порой из-под полы показывая с ухмылкой благолепия кукиш, грозя и восклицая, что они бы тем показали, но не будут, ибо их стезя страдать, а тех обижать!
Кто-то уверял, что там показывают всё. Кто-то был уверен, что где-то там много счастья. И даже там было много еды и всё задарма! Эти все счастливые места были где-то там, но не тут. Тут был некий детский мир, который не сильно вырос с момента людского детства, разве что люди стали больше, но отнюдь не другими. Дети, были детьми, большими детьми, у которых уже небыло мудрых, всезнающих взрослых, и они жаловались друг на друга, и винили друг друга во всяких плохих делах и жаловались куда-то наверх на всех и вся, кроме себя. Иногда и на себя тоже, играя в мучеников. Это было довольно смешно, если бы небыло так грустно наблюдать выросших детей, всё так же играющих в привычной им песочнице в совочки и куличики.
Они вырастали, но вылезать из песочницы и не думали! Брали лопатки побольше и ковыряли сильнее, но в целом это была всё та же песочница. Иногда эти выросшие люди, толкнув другого, так или иначе, выпадали за стенку песочницы и попадали в некий иной мир! Или тайком от других тайно слонялись там. Они встречали там знакомых и даже друзей, но взаимно делали вид, что незнакомы! Только вернувшись в песочницу, которую они звали физическим миром «Земля», они тут же узнавали друг друга! Но не признавались, как храня некую, только ИМ известную тайну, что были и там! Но про себя мечтали о большем, но не вслух! Иначе вдруг другие, что так же боялись произнести это вслух, про них чего-то подумают, а то и скажут. И так каждый жил со своим тайным миром, о котором боялся сообщить другим! И даже спросить и проверить, а действительно ли там он был и видел там тех и тех? Вдруг засмеют? Вдруг осудят? Вдруг это только у них, а у других всё нормально? Ведь какой позор будет! Ведь так и проживают свои жизни люди, тайно и тщательно пряча друг от друга и так всем известное!
Реальная жизнь тогдашнего СССР была чем-то похожа на это. Люди вели внешне правильный образ жизни, толкали среди себя правильные слова, были ударниками и передовиками. А втайне мечтали об ином, о том, что никто не знает, но там где много всего и вкусного! Или там, где про всё написано! Но туда не пущают злобные силы! А то и накажут, если узнают, что вы читали запрещённую литературу. Сами же «злобные силы» и их представители, упорно играли роль страха, что нагонялся на других, а по сути, были такими же сторонниками «абы никто не узнал». А что не узнали? Ведь все и так знали! Но одни делали вид, что верной дорогой идут, а другие, что знают эту самую верную дорогу, но не скажут, ибо враги могут прознать. И так постепенно люди СССР творили себе кумира в лице вкусно загнивающего Запада. Который, при всём его блеске, был ничуть не лучше, а даже намного архаичней и жёстче СССР, но это выяснится потом. А пока… Да, так было проще, ведь не ценим никогда что имеем, а в чужих руках всё вкуснее и толще.
Ничуть не лучше было дело в сферах духовных центров и прочих экстра, что декларировали себя на положении вне физической материи. Эзотерики, маги, гадалки, экстрасенсы и прочие выделяющиеся, как им казалось из общей массы верующих, уверяли, что только они знают, как добыть что-то! Но тсс, это тайна! Но что? Неужели они знали путь, контрабандный путь через забор, что возвели люди в другой мир за пределами этой песочницы? На поверку оказывалось, что нет. Подавляющее большинство представляло собой некий сборный пункт отъезжающих странных и даже одиозных личностей куда-то, куда только они знали, или вовсе не знали, но никому не скажут, ибо враги подслушивают. Тайные и неуловимые враги и злодеи. Да было бы что подслушивать!
Некий центр подготовки космонавтов, без всякой надежды выйти в космос, ибо ракету давно сдали в металлолом. Да и была ли она, никто не знает но, судя по записям с криком «Поехали» (с), естественно у каждой конфессии своим, они верили, что где-то в секретном месте спрятана и готова к старту их ракета. А они - отряд отважных космонавтов или мореплавателей, которые должны готовиться к отбытию, что вот-вот случится, причём у каждого поколения людей должно это произойти именно в ИХ время жития! Де вот именно теперь и случится при вашей жизни! Даже передаются рассказы о том же Тибете, где запрятаны готовые к «старту» тела, в состоянии сомати! И они, когда придёт время, спасут очень-очень избранных! Другим показывают мумий, кому статуи, кому таинственные места и руины. Многие верят.
Люди жадно ловят случаи и рассказы очевидцев, вернувшихся из-за забора, если туда случайно кого-то закинули. Например, в состоянии клинической смерти побывавшего. Ну, такое бывает, что через забор перекидывали. И попавший туда, в ужасе и панике, стремился вернуться обратно как можно быстрее. Были и те, что там зависали, но их считали уже здесь погибшими и отключали от питания, Ибо давно небыло вестей. Те-то там расслабились, думали вот он кайф, покинули тело! И тут ощущали перекрытие кислорода, который оставшимся надоедало им поставлять, содержа тело на свои средства. И такие первопроходцы падали, пропадая в неизвестности тамошнего мира.
Кто же вернулся, повествовал о чудесах, или страшилках, в зависимости куда попал и куда закинули. Кто мог угодить в бачок с отходами, а кто в кучу чего тёплого. Им и верили, считая, что вот он рассказ о дальних тамошних странах. И не верили, обзывая шарлатанами. Кто-то приносил знания и даже прятали книжицу со сведениями и тогда их называли одарёнными, но как-то быстро привыкали к одарённости, и надоедливо и расстроено расходились. А «одарённые», помаявшись, продолжали жить так же, как и до этого, или ещё большими изгоями из общества. Или же даже в окружении страждущих, что теперь танцевали округ них, моля и лобызая, прося спасти их. Часто затаптывали в порыве снискания благодати.
В таком устроении мира нет ничего необычного. Мы ещё в детстве привыкли слышать голос, зовущий нас обедать. Или сообщающий, что пора делать уроки, а не играть с ребятами во дворе. Или сходить в магазин, прикупив чего-то. Мы нехотя оставляли дела или ворчали и не замечали, что редко когда с радостью неслись в новый для нас мир магазина, школы, библиотеки. А ведь за стенами нашей песочницы, игрового двора, в той же библиотеке сокрыты массы знаний! Умеющих их преподнести мы слушаем, открыв рот частенько, они нам покажутся многознающими а, по сути, очень часто они будут пересказывать нам уже написанное, но нами не прочтённое, а потому неизвестное и ставшее теперь откровением. Тех же, кто вернулся из магазина с пачкой ароматных жвачек или конфет, мы почтём богатым и баловнями судьбы, и даже захотим приобщиться к этому богатству, моля их поделиться.
Но быстро надоест или запасы кончатся, или приестся вкус. Узнавших нечто новое в школе, получивших некий навык, в среде поначалу воспримут как неких избранных, а те будут показывать фокусы - «как они умеют, а вы ТАК не умеете», но и это, сначала удивлявшее окружающих быстро приестся. Но обратим внимание - это вовсе не засекреченные знания, а доступные всем, но полученные кем-то, когда другие поленились! И придавшие этому «выскочке» статус избранности, ибо он владеет, а другие нет! Но что остальным мешало? НИЧЕГО!
Фактически же сидя в пределах собственной игровой площадки в детстве во дворе, гоняя мячик или лазая по заборам, нам совсем не хочется покидать этот уютный и понятный мир. Нам совсем не хочется идти куда-то туда, мы будем ждать и ждать, когда оттуда принесут и будут нам доказывать и даже впихивать, а мы раз за разом, играя на самолюбии, будем подначивать, говоря - «А ну докажите НАМ!» И только некоторые события вокруг нас же, нас выводят из такого положения надменности. Или когда нас зовёт некий голос «свыше», въевшийся в наше сознание с младенчества, а по сути являющийся голосом взрослого, что мы беспрекословно впитали с рождения, например матери. Или тянут за уши или нещадно пинают по заднице обстоятельства, и тогда мы стонем о несправедливости мира, но поднимаемся. В обычной жизни это могут быть родители, которые выгоняют нас, упирающихся в школу или ещё куда, а мы, не понимая, и возмущаясь, хотим ещё играть или заниматься любимым делом, а чаще ничем, продолжая «лежать в кроватке». Считая это всё блажью взрослых и намереваясь, как только они отвернуться, опять заняться игрушками, привычными и простыми. Взрослея, люди не сильно меняются, просто площадка теперь игровая для больших детей и совочки крупнее и не более.
Надоев сидеть в собственной песочнице, люди уже забывают, как это делать, чтобы сходить в магазин или куда-то ещё. Кто-то верит, что если махнуть на какой-нибудь Тибет, то там обнаружится дырка в заборе этого мира, через которую они просочатся из надоевшего им мира. Да дырка может быть где угодно, прямо в вашем месте жития. Люди-то привычно представляют, что мир окружён забором привычного ИМ вида! Ан нет, это как та дверь, что мы не видим на фасаде привычного нам забора, что сливается с ним внешне, ибо давно забыли, как надо браться за ручку. Да и хотим ли, ведь там тоже надо работать и поболее чем тут! А мы даже ходить разучились, всё ползком да ползком, если не волоком. Да... Мы люди, пока маленькие строили планы, а когда большие, старались эти планы обломать тем, кто подрастает и пытается идти, ставя даже им подножки, де куда это они пошли, неужели нас позорить?!
[Невозможное возможно, Глава 7_ч1, 30/01/2012, DmitrijAN, иллюстрация обложки DareToBelieve]