Заброшенный или пост катастрофический мир
Заброшенный мир или мир после какой-то катострофы.
Ночь. Бивуак.
Горид костёр, вокруг костра трое. Двое мужчин и женщина.
Один мужчина в возрасте похож на Леонова, на вид лет 50. Говорит голосом Леонова приятным с хрипотцой. Полноватый, низкорослый. Много говорит и что-то объясняет.
Второй, который является ботом, моложе, выше. Телосложение более атлетическое. В основном молчит, изредка что-то спрашивает у первого или что-то ему поддакивает.
Оба здесь не местные, похоже не из этого мира.
Женщина, аборигенка, тоже сидит возле костра, но постоянно молчит и не произносит ни слова за весь сон. Знаю что она есть, но во время сна её практически не видно, только изредка появляется в поле зрения. Какое-то странное несоответствие есть в её фигуре по сравнению с нашими женщинами, но пока не могу понять какое. Одета к какой-то чёрный облегающий свитер или комбинезон.
Мужчины одеты в свободные светлые одеяния типа робы. Рубаха подпаясанная, свободные штаны. Сверху накинут тёмно-коричневый халат с капюшоном. Эдакая одежда для отдыха.
Недалеко стоит открытая телега полная соломы. В телеге лежит какой-то скарб, мешки, тюки. Что в них не понятно.
Утро.
Оказывается бивуак был на высоком берегу возле реки. Вокруг поля, чуть поодаль в обе стороны по этому берегу виднеется редкий лес. Дорога к месту ночлега идёт со стороны поля. Если вглядеться в сторону поля, то леса нет. Вероятно путники опасаются леса, т.к. их дальнейший путь будет идти по середине реки.
Другая сторона реки полностью покрыта лесом.
Ширина реки примерно составляет метров 50, глубина редко где достигает двух метров. В основном не глубже полуметра.
Собрались.
При этом мужчины одели что-то вроде гидрокостюмов, а поверх уже обувь - ботинки.
По песчаному спуску самоходом скатываем телегу к реке.
Оказывается у нас есть какая-то животина похожая на лошадь. Низкорослая, чёрная, с длинной шерстью или гривой по телу.
Запрягаем лошадь и ведём подводу к реке. Правим на середину реки.
Входим в воду. Чувствуется прохлада воды, но ноги сухие.
Ближе к середине реки, когда глубина уже стала значительной все садимся в телегу, которая не тонет. Также не понятно почему не тонет наша лошадка.
В таком виде двигаемся вниз по течению.
День.
Мы в каком-то городе. Очень похож на мой родной город.
Всё в заброшенном состоянии, видно, что люди покинул это место давно.
С боковой тропинки выходим на центральную улицу. Дорога пуста и чиста.
Стоит исписанная остановка, рядом заброшенный ЛИАЗ 677 когда-то рыжего цвета, сейчас какого-то синеватого оттенка. Почему так, не могу сказать, но была уверенность, что этот автобус был рыжего цвета. Передние фары и все окна целы, что странно, т.к. практически все окна в зданиях разбиты. Такое ощущение, что автобус подъехал к остановке и все из него спокой вышли и оставили в таком состоянии.
Остановка изнутри вся исписана, но автобус рядом не тронут.
Идём дальше по середине центральной улицы, путники впереди, подвода сзади.
Спустя некоторое время нам попадается местный абориген, который стоит спиной к нам и ножом разрезает какое-то небольшое животное типа кошки или собаки и есть в сыром виде. Осталось только верхняя часть туловища. Видно как капает кровь на асфальт. Абориген одет в какое-то грязное тряпьё, с большими дырами. Это тряпьё практически не закрывало тело. Вероятно носят его по привычки.
Останавливаеся.
Похоже, что абориген женщина.
Абориген оборачивается и замечает нас, бросает свою трапезу и с ножом бежит в нашу строну. Мы ему кричим, чтобы не подходил. Страха нет. Пожилой мужчина достаёт ружьё, по виду похожее на игрушечный пистолет, который стреляет шарики. Очень большой калибр ствола. При виде ружья абориген останавливается и отходит немного в строну.
И только сейчас замечаю, что молочные железы у аборигена формируются на уровне талии, также как и у сопровождающей нас женщины. Сразу понимаю, что меня за несоответствие меня безпокоило.
Абориген стоит лицом к нам, подносит нож к своим грудям на уровне талии и начинает срезать с них кусок также как мы отрезаем ножом небольшую порцию с большого куска варёного или жаренного мяса.
Бот стоит в недоумении, что происходит и для чего абориген делает это.
Конец сна.
Ночь. Бивуак.
Горид костёр, вокруг костра трое. Двое мужчин и женщина.
Один мужчина в возрасте похож на Леонова, на вид лет 50. Говорит голосом Леонова приятным с хрипотцой. Полноватый, низкорослый. Много говорит и что-то объясняет.
Второй, который является ботом, моложе, выше. Телосложение более атлетическое. В основном молчит, изредка что-то спрашивает у первого или что-то ему поддакивает.
Оба здесь не местные, похоже не из этого мира.
Женщина, аборигенка, тоже сидит возле костра, но постоянно молчит и не произносит ни слова за весь сон. Знаю что она есть, но во время сна её практически не видно, только изредка появляется в поле зрения. Какое-то странное несоответствие есть в её фигуре по сравнению с нашими женщинами, но пока не могу понять какое. Одета к какой-то чёрный облегающий свитер или комбинезон.
Мужчины одеты в свободные светлые одеяния типа робы. Рубаха подпаясанная, свободные штаны. Сверху накинут тёмно-коричневый халат с капюшоном. Эдакая одежда для отдыха.
Недалеко стоит открытая телега полная соломы. В телеге лежит какой-то скарб, мешки, тюки. Что в них не понятно.
Утро.
Оказывается бивуак был на высоком берегу возле реки. Вокруг поля, чуть поодаль в обе стороны по этому берегу виднеется редкий лес. Дорога к месту ночлега идёт со стороны поля. Если вглядеться в сторону поля, то леса нет. Вероятно путники опасаются леса, т.к. их дальнейший путь будет идти по середине реки.
Другая сторона реки полностью покрыта лесом.
Ширина реки примерно составляет метров 50, глубина редко где достигает двух метров. В основном не глубже полуметра.
Собрались.
При этом мужчины одели что-то вроде гидрокостюмов, а поверх уже обувь - ботинки.
По песчаному спуску самоходом скатываем телегу к реке.
Оказывается у нас есть какая-то животина похожая на лошадь. Низкорослая, чёрная, с длинной шерстью или гривой по телу.
Запрягаем лошадь и ведём подводу к реке. Правим на середину реки.
Входим в воду. Чувствуется прохлада воды, но ноги сухие.
Ближе к середине реки, когда глубина уже стала значительной все садимся в телегу, которая не тонет. Также не понятно почему не тонет наша лошадка.
В таком виде двигаемся вниз по течению.
День.
Мы в каком-то городе. Очень похож на мой родной город.
Всё в заброшенном состоянии, видно, что люди покинул это место давно.
С боковой тропинки выходим на центральную улицу. Дорога пуста и чиста.
Стоит исписанная остановка, рядом заброшенный ЛИАЗ 677 когда-то рыжего цвета, сейчас какого-то синеватого оттенка. Почему так, не могу сказать, но была уверенность, что этот автобус был рыжего цвета. Передние фары и все окна целы, что странно, т.к. практически все окна в зданиях разбиты. Такое ощущение, что автобус подъехал к остановке и все из него спокой вышли и оставили в таком состоянии.
Остановка изнутри вся исписана, но автобус рядом не тронут.
Идём дальше по середине центральной улицы, путники впереди, подвода сзади.
Спустя некоторое время нам попадается местный абориген, который стоит спиной к нам и ножом разрезает какое-то небольшое животное типа кошки или собаки и есть в сыром виде. Осталось только верхняя часть туловища. Видно как капает кровь на асфальт. Абориген одет в какое-то грязное тряпьё, с большими дырами. Это тряпьё практически не закрывало тело. Вероятно носят его по привычки.
Останавливаеся.
Похоже, что абориген женщина.
Абориген оборачивается и замечает нас, бросает свою трапезу и с ножом бежит в нашу строну. Мы ему кричим, чтобы не подходил. Страха нет. Пожилой мужчина достаёт ружьё, по виду похожее на игрушечный пистолет, который стреляет шарики. Очень большой калибр ствола. При виде ружья абориген останавливается и отходит немного в строну.
И только сейчас замечаю, что молочные железы у аборигена формируются на уровне талии, также как и у сопровождающей нас женщины. Сразу понимаю, что меня за несоответствие меня безпокоило.
Абориген стоит лицом к нам, подносит нож к своим грудям на уровне талии и начинает срезать с них кусок также как мы отрезаем ножом небольшую порцию с большого куска варёного или жаренного мяса.
Бот стоит в недоумении, что происходит и для чего абориген делает это.
Конец сна.