Chagall’s mural "Introduction to the Jewish Theater" in NYC
Друзья мои, все-таки есть чудеса на свете! В атмосфере Нью- Йорка что-то летает, друзья мои. А иначе как объяснить? На прошлой неделе прочитала в Интернете статью искусствоведа Натальи Апчинской о работах Марка Шагала в области театрально-декоративного искусства (www.chagal-vitebsk.com/), а сегодня, натолкнулась на информацию, что в The Jewish Museum открыли выставку Шагала «Chagall and the Artists of the Russian Jewish Theater, 1919-1949» и привезли его знаменитейшее панно «Введение в новый национальный театр»!
Хотя объяснить эти совпадения все же можно, просто Шагал меня интересует постоянно. Но... все же о выставке.
Невозможно себе представить, привезли панно, оно ведь огромное, почти 3 на 8 метров, путешествовать не любит. Если Вы живете в Нью Йорке - Вы не можете это пропустить!
Панно написано в 1920г для зрительного зала московского государственного Еврейского Камерного Театра (Московский ГОСЕТ),снованного в Петрограде (1919) и переехавшего в Москву (1920) на Большой Чернышевский переулок, на тот момент руководимого режиссером Алексеем Грановским. Панно впоследствие стало символом театра, хотя Шагал проработал в нем совсем не долго(в 1920 он поссорился с Грановским и ушел). Когда театр переехал на Малую Бронную, панно вывесили в вестибюле, где оно провисело до середины 30-х, потом его сняли, и уцелело оно лишь благодаря последнему художнику театра (в 1949 театр закрыли), Александру Тышлеру, сумевшему спасти панно в запасниках Третьяковской галереи, где оно и находилось вплоть до 90-х, когда после реставрации вновь предстало перед зрителями.
Как и другие картины Шагала, оно рассчитано не только на зрительное созерцание. Многочисленные персонажи, виды города, ангелы, люди под зонтиками как образной защитой, надписи - все переплетается в мистическом многоплоскостном трехмерном пространстве. По замыслу художника, панно подводило к сцене, и было рассчитано на прочтение, слева направо. Кому интересно, в исследованиях американского искусствоведа проф. Бенжамена Харшава (Harshav) Вы можете найти аргументированную, но все же предположительную, версию интерпретации образов этого панно, впрочем, как и анализ всего творчества Шагала. А вот, если всего в нескольких словах, как бы синопсис статьи Апчинской.
В левой части, дебют Грановского в Петрограде, не очень удачный: актер смотрит на лампу, а зритель аплодирует в пустоту. Типичная шагаловская зеленая корова, рогами, символом игры, бодает гриф старой сломанной скрипки в руках у Соломона Михоэлса, главного актера театра. Возможно эта сцена отражает желание Шагала, озвученное им впоследствии в «Моей жизни»: «...вот возможность перевернуть старый еврейский театр с его психологическим натурализмом и фальшивыми бородами». Далее три основателя театра: Абрам Эфрос, критик, представивший в свое время Шагала Грановскому, Шагал с палитрой, Эфрос несет его на руках, и сам Грановский, одетый в костюм со звездами Давида. Надо всеми надписаны их русские имена, над Шагалом также скрижали с заповедями Моисея, знаки избранности. Фигура, подносящая художнику стакан молока - театральный швейцар Эфроим.
Фрагмент левой части панно крупным планом:
В центральной, очерченной кругом части панно - летящий в творческом экстазе Михоэлс, держащий козу, и четыре клезмера: барабанщик, скрипач, кларнетист и цимбалист, он же дирижер, последнего идентифицируют с композитором и музыкальным директором театра Львом Пулвером.
Средняя часть (фрагмент):
Правее: акробаты, актрисы, мужчина с поднятым бокалом, напоминающий второго актера театра Бенжамина Зускина, кто-то с пистолетом в испанской одежде, возможно персонаж пьесы.
А в крайней правой части панно - удовлетворенный представлением, мирно сидящий, опустив ноги в таз с водой, возможно, опять Грановский. Чуть выше, теперь уже улыбающаяся и белая, перевернутая вверх ногами корова, а внизу подросток, может быть сам Шагал в молодости, мочащийся на чужеродную (гойскую) свинью, но перечеркнутый цветными полосами.
Правая часть (фрагмент):
Кстати, слово о ксенофобии. Шагал, например, оформлял своими витражами как синагоги и больницы, так и христианские церкви, последняя жена Шагала была христианкой, похоронен он на христианском кладбище, а о себе писал так: «Я очень люблю евреев (доказательств много), но я люблю и русских, и некоторых других инородцев и привык серьезные работы писать для многих национальностей» (из письма в дирекцию Еврейского театра,M.Chagall.The Russian years. 1906-1922). Так что слова не расходились с делом.
А вообще, Шагал, как великий мастер, видимо, не слишком вписывался в предназначенную ему Грановским и коллегами роль декоратора. В частности, например, Эфрос, в статье «Художники театра Грановского», обвинил художника в отсутствии «театральной крови» и в превращении театра в категорию изобразительного искусства: «Публика ходила столько же недоумевать над изумительным циклом еврейских фресок, сколько для того, чтобы смотреть пьески Шолом Алейхема <...> сам собой возникал вопрос, зачем тушится свет в зале?».
А еще, по словам Эфроса, Шагал «собственноручно расписывал каждый костюм, превращая его в сложное сочетание пятен, палочек, точек и усеивая мордочками, зверюгами и загогулинками. Он явно считал, что зритель - это муха, которая улетит со своего кресла, сядет Михоэлсу на картуз реб Алтера и будет тысячью кристалликов своего глаза разглядывать, что он, Шагал, там начудесил. Мы должны были пробиваться к спектаклю, так сказать, через труп Шагала».
И по моему Эфрос абсолютно прав, «труп Шагала», а именно его работы, в силу своей гениальности, и сейчас «конкурируют» с постановками театров за популярность. Я, например, хотела бы побывать в Метрополитен Опера уже только за то, что там висят панно Шагала...А уж выставку эту пропустить - ну никак нельзя!
Так панно выглядит целиком:
Не видно? - Приходите смотреть в музей! Там еще и другие панно выставлены, но ни обо всем же рассказывать :-)
Also (images):www.wnyc.org/slideshows2/chagall
Хотя объяснить эти совпадения все же можно, просто Шагал меня интересует постоянно. Но... все же о выставке.
Невозможно себе представить, привезли панно, оно ведь огромное, почти 3 на 8 метров, путешествовать не любит. Если Вы живете в Нью Йорке - Вы не можете это пропустить!
Панно написано в 1920г для зрительного зала московского государственного Еврейского Камерного Театра (Московский ГОСЕТ),снованного в Петрограде (1919) и переехавшего в Москву (1920) на Большой Чернышевский переулок, на тот момент руководимого режиссером Алексеем Грановским. Панно впоследствие стало символом театра, хотя Шагал проработал в нем совсем не долго(в 1920 он поссорился с Грановским и ушел). Когда театр переехал на Малую Бронную, панно вывесили в вестибюле, где оно провисело до середины 30-х, потом его сняли, и уцелело оно лишь благодаря последнему художнику театра (в 1949 театр закрыли), Александру Тышлеру, сумевшему спасти панно в запасниках Третьяковской галереи, где оно и находилось вплоть до 90-х, когда после реставрации вновь предстало перед зрителями.
Как и другие картины Шагала, оно рассчитано не только на зрительное созерцание. Многочисленные персонажи, виды города, ангелы, люди под зонтиками как образной защитой, надписи - все переплетается в мистическом многоплоскостном трехмерном пространстве. По замыслу художника, панно подводило к сцене, и было рассчитано на прочтение, слева направо. Кому интересно, в исследованиях американского искусствоведа проф. Бенжамена Харшава (Harshav) Вы можете найти аргументированную, но все же предположительную, версию интерпретации образов этого панно, впрочем, как и анализ всего творчества Шагала. А вот, если всего в нескольких словах, как бы синопсис статьи Апчинской.
В левой части, дебют Грановского в Петрограде, не очень удачный: актер смотрит на лампу, а зритель аплодирует в пустоту. Типичная шагаловская зеленая корова, рогами, символом игры, бодает гриф старой сломанной скрипки в руках у Соломона Михоэлса, главного актера театра. Возможно эта сцена отражает желание Шагала, озвученное им впоследствии в «Моей жизни»: «...вот возможность перевернуть старый еврейский театр с его психологическим натурализмом и фальшивыми бородами». Далее три основателя театра: Абрам Эфрос, критик, представивший в свое время Шагала Грановскому, Шагал с палитрой, Эфрос несет его на руках, и сам Грановский, одетый в костюм со звездами Давида. Надо всеми надписаны их русские имена, над Шагалом также скрижали с заповедями Моисея, знаки избранности. Фигура, подносящая художнику стакан молока - театральный швейцар Эфроим.
Фрагмент левой части панно крупным планом:
В центральной, очерченной кругом части панно - летящий в творческом экстазе Михоэлс, держащий козу, и четыре клезмера: барабанщик, скрипач, кларнетист и цимбалист, он же дирижер, последнего идентифицируют с композитором и музыкальным директором театра Львом Пулвером.
Средняя часть (фрагмент):
Правее: акробаты, актрисы, мужчина с поднятым бокалом, напоминающий второго актера театра Бенжамина Зускина, кто-то с пистолетом в испанской одежде, возможно персонаж пьесы.
А в крайней правой части панно - удовлетворенный представлением, мирно сидящий, опустив ноги в таз с водой, возможно, опять Грановский. Чуть выше, теперь уже улыбающаяся и белая, перевернутая вверх ногами корова, а внизу подросток, может быть сам Шагал в молодости, мочащийся на чужеродную (гойскую) свинью, но перечеркнутый цветными полосами.
Правая часть (фрагмент):
Кстати, слово о ксенофобии. Шагал, например, оформлял своими витражами как синагоги и больницы, так и христианские церкви, последняя жена Шагала была христианкой, похоронен он на христианском кладбище, а о себе писал так: «Я очень люблю евреев (доказательств много), но я люблю и русских, и некоторых других инородцев и привык серьезные работы писать для многих национальностей» (из письма в дирекцию Еврейского театра,M.Chagall.The Russian years. 1906-1922). Так что слова не расходились с делом.
А вообще, Шагал, как великий мастер, видимо, не слишком вписывался в предназначенную ему Грановским и коллегами роль декоратора. В частности, например, Эфрос, в статье «Художники театра Грановского», обвинил художника в отсутствии «театральной крови» и в превращении театра в категорию изобразительного искусства: «Публика ходила столько же недоумевать над изумительным циклом еврейских фресок, сколько для того, чтобы смотреть пьески Шолом Алейхема <...> сам собой возникал вопрос, зачем тушится свет в зале?».
А еще, по словам Эфроса, Шагал «собственноручно расписывал каждый костюм, превращая его в сложное сочетание пятен, палочек, точек и усеивая мордочками, зверюгами и загогулинками. Он явно считал, что зритель - это муха, которая улетит со своего кресла, сядет Михоэлсу на картуз реб Алтера и будет тысячью кристалликов своего глаза разглядывать, что он, Шагал, там начудесил. Мы должны были пробиваться к спектаклю, так сказать, через труп Шагала».
И по моему Эфрос абсолютно прав, «труп Шагала», а именно его работы, в силу своей гениальности, и сейчас «конкурируют» с постановками театров за популярность. Я, например, хотела бы побывать в Метрополитен Опера уже только за то, что там висят панно Шагала...А уж выставку эту пропустить - ну никак нельзя!
Так панно выглядит целиком:
Не видно? - Приходите смотреть в музей! Там еще и другие панно выставлены, но ни обо всем же рассказывать :-)
Also (images):www.wnyc.org/slideshows2/chagall