ГОДИ
К слову о...
Тут уже многократно упоминаются некие годи.
Не все возможно имеют полное представление о том кто это такие.
Поскольку определение "жрец", как и "магнат" - далеко неполное.
Итак, сперва немного научных комментариев:
"Goði (от goð, божество, слово употреблялось только во множественном числе) - предводитель, сочетавший функции главы местного тинга (судебного собрания) и жреца, осуществлявшего жертвоприношения языческим богам - асам.
Сфера влияния годи - годорд (goðorð) - не представляла собой территориально очерченного округа и строилась на личной основе: рядовые свободные хуторяне, бонды (bœndr), искали покровительства и помощи влиятельных людей и признавали их верховенство, независимо от места жительства.
Они были þingmenn, участниками местного тинга, возглавляемого годи.
Бонд сохранял право расторгнуть отношения верности со своим годи и искать себе другого предводителя. Годи были лидерами местного населения. Их голос был решающим как на местных тингах, так и на общеисландском народном собрании - альтинге, на котором они составляли орган, принимавший законодательные постановления (lögretta).
Влияние годи было наиболее весомым в судебных делах.
Достоинство годи было, как правило, наследственным, но могло отчуждаться и переходить к другим уважаемым семьям. В течение Х в., когда территория Исландии была разделена на четыре «четверти», всего насчитывалось 36 (затем 39) годордов. В последующий период число их увеличилось до 50.
Общественное и политическое могущество годи не только не убавилось после принятия христианства около 1000 г., но еще более возросло, со временем некоторые наиболее влиятельные предводители сконцентрировали в своих руках управление несколькими годордами
См.: Karlsson G. Goðar og bændur // Saga 10, 1972, Jon Johannesson. A History of the Old Icelandic Commonwealth Islendinga saga Winnipeg, 1974, Karlsson G. Goðar and Hofðingjar in Medieval Iceland // Saga Book of the Viking Society, 19 1977, Hastrup К. Culture and History in Medieval Iceland An Anthropological Analysis of Structure and Change Oxford, 1985, Byock J. L. Medieval Iceland Society, Sagas, and Power Berkeley, Los Angeles, London, 1988."
http://norse.ulver.com/articles/gurevich/2saga.html#_ftnref11
Материалы родовых саг показывают, что всякий знатный человек - хёвдинг ли или просто бонд экстраординарного почёта, но как правило всё же аристократ - мог воздвигнуть капище и объявить о своей округе, которую он отныне контролировал. С этой поры к нему съезжались люди, нуждавшиеся в покровительстве - или шли дружить местные хёвдинги, готовые признать его старшинство.
Таким образом это не было наследственной властью над территорией - хотя титул чаще всего потом передавался по наследству - но элементом геополитики и самоутверждения.
На континенте годи нередко назначались местными ярлами - из своего числа. Но на чужбине ситуация повторялась - видный человек являл себя миру и мир признавал его покровительство.
Что это давало?
Поддержка. В случае военных действий годи мог расчитывать на народное ополчение - и на хёвдингов с дружинами. Своя же личная охрана у него могла быть невелика.
Богатство - нередко поболе чем у конунга!
Это не преувеличение - ведь все окрестные хутора и поседения сносили свои ценности и приношения богам в годорд. И годи разумеется получал от своих небесных патронов право пользоваться этими богатствами.
Особенно ярко это иллюстрировал похоронный обряд.
Фёдор Андрощук в монографии "слов*яни та нормани Подесення" приводит убедительные доводы в пользу того, что в роскошном погребении Чёрная Могила под Черниговом лежит именно поднепровский годи из варяжской элиты. Могила же - под стать княжеской - но ни один летописный князь там похоронен быть не мог! Равно как и летописные правители стран Скандии.
Статус и уважение -
Вот тут можно привести яркий пример статуса годи в плане уголовного права. Нижеприведённый пример разумеется не был эталоном! Обычно от годи требовалось быть этичным, мудрым и миролюбивым - "комбат-батяня, батяня-комбат". Но статус нередко был сильнее личности...
А.Я. Гуревич в своём очерке "Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения двух исландских саг" вписал такой фрагмент:
http://norse.ulver.com/articles/gurevich/2saga.html#_ftnref11
"Для того, чтобы шире представить себе власть годи и его отношения с рядовыми бондами, обратимся к «Саге о Храфнкеле Годи Фрейра»[17]. Ее главный герой - тоже годи, но он во всех отношениях отличается от миролюбивого и благородного Бьярни. Храфнкель - богатый и влиятельный человек, на счету которого было немало убийств и иных преступлений, причем он всякий раз отказывался уплатить за них требуемые компенсации. Своевольный и властный, Храфнкель мало с кем дружил. Своим союзником и покровителем он избрал языческого бога Фрейра, которому он посвятил половину своих богатств.
[...] Храфнкель зарубил пастуха и наотрез отказался дать законное возмещение отцу убитого, предложив вместо виры снабжать старика продуктами и помогать ему до конца жизни. Торбьёрн не принял этого предложения, считая его унизительным, и настаивал на уплате полного возмещения. Он хотел прибегнуть к третейскому разбирательству их спора, но это означало бы, что Храфнкель и Торбьёрн фигурировали бы в подобном разбирательстве в качестве равных сторон.
Храфнкель категорически отверг эти притязания, сказав: «Значит, ты равняешь себя со мною? Так мы никогда не помиримся!»
Примененный здесь термин «jafnmenntir» предполагал социальную и правовую «равновесность» сторон. Так они ни на чем и не сошлись.
Столь же неудачной была и попытка Торбьёрна заручиться поддержкой своего брата, осудившего его за неуступчивость в споре с влиятельным годи.
[...]
События перерастают в столкновение между Храфнкелем и другими могущественными исландцами, которые вступились за поруганную честь отца убитого юноши и добились осуждения Храфнкеля - объявления его вне закона.
Причины, по которым эти влиятельные люди согласились на возбуждение тяжбы против Храфнкеля в пользу социально незначительного бонда, остаются в саге неразъясненными. Скорее всего, подоплекой их вмешательства было соперничество между предводителями - кое-кто был недоволен чрезмерным влиянием Храфнкеля. Но так или иначе, годи Фрейра был осужден, даже не получив возможности дать ответ своим обвинителям.
Храфнкель не подчинился приговору, не уплатил компенсации и не отправился в изгнание, а остался сидеть в своем владении Главный Двор (Aðalból, собственно: Господский Двор).
Исполнение приговора, согласно тогдашним порядкам, лежало на истце.
В сопровождении 80 человек (в Исландии того времени это был весьма крупный отряд) Сам нагрянул рано поутру в Главный Двор, когда Храфнкель и его люди еще спали. Они были захвачены врасплох и подвешены за щиколотки на веревке во дворе усадьбы. То было чрезвычайным событием в Исландии даже в условиях, когда насилие не было чем-то экстраординарным, - ведь речь шла о расправе, учиненной бондом над влиятельным годи!
Храфнкелю было предложено выбрать: немедленная смерть или переселение на небольшой хутор, и он предпочел последнее, мотивируя свой выбор заботой о жизни сыновей.
Следует обратить внимание на то, что Саму удалось поднять для своего набега на усадьбу Храфнкеля значительное число бондов. Можно предположить, что многие желали учинить расправу над Храфнкелем. Если вспомнить, с какого рода людом Сам ранее явился на альтинг (einhleypingar - безродные бродяги, без кола и двора), то можно предположить, что он возглавил своего рода возмущение простолюдинов округи против всесильного годи[18].
Один из друзей Сама выразил недоумение, зачем он оставил Храфнкеля в живых, и предостерегал его от новых возможных козней: «Не понимаю, зачем ты так делаешь. Ты еще горько раскаешься в том, что оставил ему жизнь». Как мы далее увидим, это предостережение оказалось пророческим, такой человек как Храфнкель, разумеется, не мог пассивно принять свершившееся и примириться со своим унижением.
Между тем Сам, переселившись в Главный Двор и завладев богатствами Храфнкеля, присвоил себе функции годи. Отныне те, кто прежде находился под влиянием Храфнкеля, вынуждены были признать верховенство Сама, «но не всем это нравилось». Друзья советовали ему быть мягким и отзывчивым по отношению к тем, кто от него зависел. Теперь Сам устраивал пиры в Главном Дворе и жил на широкую ногу.
Посвященного Фрейру коня убили, а капище Храфнкеля вместе с изображениями богов разграбили и сожгли. Когда Храфнкель узнал об этом, он сказал: «Я думаю, это вздор - верить в богов» (Þá sagði hann þаð til að hann kvað þаð hégóma аð trúa á goð), - и с тех пор никогда в них не верил и не совершал жертвоприношений..."
Вот это показательный момент!
И к этическим аспектам религиозной морали мировых религий отношения не имеет никакого! Только об этом в нашей саге слова нет - говоря по-соверменному, проблема нуждается в отдельном посте! :-)
Что же до Храфнкеля, то он вынашивал месть в лучших традициях родового исландского общества. Его карающая длань обрушилась как водится на ни в чём неповинного, но всеми хвалимого родича Сама - Эйвинда. к тому времени Храфнкеля снова любила вся округа, и собрать новоую рать для ответного удара Сам не сумел. И Храфнкель таки захватил его самого и принудил отказаться от узурпированного поста Годи.
"Храфнкель же прожил в почете на Главном Дворе до конца своих дней. Там он и был погребен в кургане, в который, согласно языческим верованиям и обычаям, положили вместе с его телом «много добра, все его доспехи и славное его копье». Сыновья Храфнкеля унаследовали от него власть годи и «прослыли большими людьми»."
Тут уже многократно упоминаются некие годи.
Не все возможно имеют полное представление о том кто это такие.
Поскольку определение "жрец", как и "магнат" - далеко неполное.
Итак, сперва немного научных комментариев:
"Goði (от goð, божество, слово употреблялось только во множественном числе) - предводитель, сочетавший функции главы местного тинга (судебного собрания) и жреца, осуществлявшего жертвоприношения языческим богам - асам.
Сфера влияния годи - годорд (goðorð) - не представляла собой территориально очерченного округа и строилась на личной основе: рядовые свободные хуторяне, бонды (bœndr), искали покровительства и помощи влиятельных людей и признавали их верховенство, независимо от места жительства.
Они были þingmenn, участниками местного тинга, возглавляемого годи.
Бонд сохранял право расторгнуть отношения верности со своим годи и искать себе другого предводителя. Годи были лидерами местного населения. Их голос был решающим как на местных тингах, так и на общеисландском народном собрании - альтинге, на котором они составляли орган, принимавший законодательные постановления (lögretta).
Влияние годи было наиболее весомым в судебных делах.
Достоинство годи было, как правило, наследственным, но могло отчуждаться и переходить к другим уважаемым семьям. В течение Х в., когда территория Исландии была разделена на четыре «четверти», всего насчитывалось 36 (затем 39) годордов. В последующий период число их увеличилось до 50.
Общественное и политическое могущество годи не только не убавилось после принятия христианства около 1000 г., но еще более возросло, со временем некоторые наиболее влиятельные предводители сконцентрировали в своих руках управление несколькими годордами
См.: Karlsson G. Goðar og bændur // Saga 10, 1972, Jon Johannesson. A History of the Old Icelandic Commonwealth Islendinga saga Winnipeg, 1974, Karlsson G. Goðar and Hofðingjar in Medieval Iceland // Saga Book of the Viking Society, 19 1977, Hastrup К. Culture and History in Medieval Iceland An Anthropological Analysis of Structure and Change Oxford, 1985, Byock J. L. Medieval Iceland Society, Sagas, and Power Berkeley, Los Angeles, London, 1988."
http://norse.ulver.com/articles/gurevich/2saga.html#_ftnref11
Материалы родовых саг показывают, что всякий знатный человек - хёвдинг ли или просто бонд экстраординарного почёта, но как правило всё же аристократ - мог воздвигнуть капище и объявить о своей округе, которую он отныне контролировал. С этой поры к нему съезжались люди, нуждавшиеся в покровительстве - или шли дружить местные хёвдинги, готовые признать его старшинство.
Таким образом это не было наследственной властью над территорией - хотя титул чаще всего потом передавался по наследству - но элементом геополитики и самоутверждения.
На континенте годи нередко назначались местными ярлами - из своего числа. Но на чужбине ситуация повторялась - видный человек являл себя миру и мир признавал его покровительство.
Что это давало?
Поддержка. В случае военных действий годи мог расчитывать на народное ополчение - и на хёвдингов с дружинами. Своя же личная охрана у него могла быть невелика.
Богатство - нередко поболе чем у конунга!
Это не преувеличение - ведь все окрестные хутора и поседения сносили свои ценности и приношения богам в годорд. И годи разумеется получал от своих небесных патронов право пользоваться этими богатствами.
Особенно ярко это иллюстрировал похоронный обряд.
Фёдор Андрощук в монографии "слов*яни та нормани Подесення" приводит убедительные доводы в пользу того, что в роскошном погребении Чёрная Могила под Черниговом лежит именно поднепровский годи из варяжской элиты. Могила же - под стать княжеской - но ни один летописный князь там похоронен быть не мог! Равно как и летописные правители стран Скандии.
Статус и уважение -
Вот тут можно привести яркий пример статуса годи в плане уголовного права. Нижеприведённый пример разумеется не был эталоном! Обычно от годи требовалось быть этичным, мудрым и миролюбивым - "комбат-батяня, батяня-комбат". Но статус нередко был сильнее личности...
А.Я. Гуревич в своём очерке "Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения двух исландских саг" вписал такой фрагмент:
http://norse.ulver.com/articles/gurevich/2saga.html#_ftnref11
"Для того, чтобы шире представить себе власть годи и его отношения с рядовыми бондами, обратимся к «Саге о Храфнкеле Годи Фрейра»[17]. Ее главный герой - тоже годи, но он во всех отношениях отличается от миролюбивого и благородного Бьярни. Храфнкель - богатый и влиятельный человек, на счету которого было немало убийств и иных преступлений, причем он всякий раз отказывался уплатить за них требуемые компенсации. Своевольный и властный, Храфнкель мало с кем дружил. Своим союзником и покровителем он избрал языческого бога Фрейра, которому он посвятил половину своих богатств.
[...] Храфнкель зарубил пастуха и наотрез отказался дать законное возмещение отцу убитого, предложив вместо виры снабжать старика продуктами и помогать ему до конца жизни. Торбьёрн не принял этого предложения, считая его унизительным, и настаивал на уплате полного возмещения. Он хотел прибегнуть к третейскому разбирательству их спора, но это означало бы, что Храфнкель и Торбьёрн фигурировали бы в подобном разбирательстве в качестве равных сторон.
Храфнкель категорически отверг эти притязания, сказав: «Значит, ты равняешь себя со мною? Так мы никогда не помиримся!»
Примененный здесь термин «jafnmenntir» предполагал социальную и правовую «равновесность» сторон. Так они ни на чем и не сошлись.
Столь же неудачной была и попытка Торбьёрна заручиться поддержкой своего брата, осудившего его за неуступчивость в споре с влиятельным годи.
[...]
События перерастают в столкновение между Храфнкелем и другими могущественными исландцами, которые вступились за поруганную честь отца убитого юноши и добились осуждения Храфнкеля - объявления его вне закона.
Причины, по которым эти влиятельные люди согласились на возбуждение тяжбы против Храфнкеля в пользу социально незначительного бонда, остаются в саге неразъясненными. Скорее всего, подоплекой их вмешательства было соперничество между предводителями - кое-кто был недоволен чрезмерным влиянием Храфнкеля. Но так или иначе, годи Фрейра был осужден, даже не получив возможности дать ответ своим обвинителям.
Храфнкель не подчинился приговору, не уплатил компенсации и не отправился в изгнание, а остался сидеть в своем владении Главный Двор (Aðalból, собственно: Господский Двор).
Исполнение приговора, согласно тогдашним порядкам, лежало на истце.
В сопровождении 80 человек (в Исландии того времени это был весьма крупный отряд) Сам нагрянул рано поутру в Главный Двор, когда Храфнкель и его люди еще спали. Они были захвачены врасплох и подвешены за щиколотки на веревке во дворе усадьбы. То было чрезвычайным событием в Исландии даже в условиях, когда насилие не было чем-то экстраординарным, - ведь речь шла о расправе, учиненной бондом над влиятельным годи!
Храфнкелю было предложено выбрать: немедленная смерть или переселение на небольшой хутор, и он предпочел последнее, мотивируя свой выбор заботой о жизни сыновей.
Следует обратить внимание на то, что Саму удалось поднять для своего набега на усадьбу Храфнкеля значительное число бондов. Можно предположить, что многие желали учинить расправу над Храфнкелем. Если вспомнить, с какого рода людом Сам ранее явился на альтинг (einhleypingar - безродные бродяги, без кола и двора), то можно предположить, что он возглавил своего рода возмущение простолюдинов округи против всесильного годи[18].
Один из друзей Сама выразил недоумение, зачем он оставил Храфнкеля в живых, и предостерегал его от новых возможных козней: «Не понимаю, зачем ты так делаешь. Ты еще горько раскаешься в том, что оставил ему жизнь». Как мы далее увидим, это предостережение оказалось пророческим, такой человек как Храфнкель, разумеется, не мог пассивно принять свершившееся и примириться со своим унижением.
Между тем Сам, переселившись в Главный Двор и завладев богатствами Храфнкеля, присвоил себе функции годи. Отныне те, кто прежде находился под влиянием Храфнкеля, вынуждены были признать верховенство Сама, «но не всем это нравилось». Друзья советовали ему быть мягким и отзывчивым по отношению к тем, кто от него зависел. Теперь Сам устраивал пиры в Главном Дворе и жил на широкую ногу.
Посвященного Фрейру коня убили, а капище Храфнкеля вместе с изображениями богов разграбили и сожгли. Когда Храфнкель узнал об этом, он сказал: «Я думаю, это вздор - верить в богов» (Þá sagði hann þаð til að hann kvað þаð hégóma аð trúa á goð), - и с тех пор никогда в них не верил и не совершал жертвоприношений..."
Вот это показательный момент!
И к этическим аспектам религиозной морали мировых религий отношения не имеет никакого! Только об этом в нашей саге слова нет - говоря по-соверменному, проблема нуждается в отдельном посте! :-)
Что же до Храфнкеля, то он вынашивал месть в лучших традициях родового исландского общества. Его карающая длань обрушилась как водится на ни в чём неповинного, но всеми хвалимого родича Сама - Эйвинда. к тому времени Храфнкеля снова любила вся округа, и собрать новоую рать для ответного удара Сам не сумел. И Храфнкель таки захватил его самого и принудил отказаться от узурпированного поста Годи.
"Храфнкель же прожил в почете на Главном Дворе до конца своих дней. Там он и был погребен в кургане, в который, согласно языческим верованиям и обычаям, положили вместе с его телом «много добра, все его доспехи и славное его копье». Сыновья Храфнкеля унаследовали от него власть годи и «прослыли большими людьми»."