никогда не случится ядерной войны и зимы и твоих разбитых надеж (с)
Я испытываю восхищенный ужас от каждого теплого дня тут. Когда светит солнце оно сиятельное и ввергает в языческий восторг. Южная широта дает выкрученную яркость и четкость картинки.
Особенно, когда глубокое животное чувство и память тела говорят - должен падать снег. И фотографии в лентах соцсетей говорят, что он выпал. Там, в России. А у тебя цветут камелии и бушует океан. Это такое крамольное и восхитительно переживание, что от него почти стыдно. Gilty pleasure.
Ты знаешь, что это не твой мир по умолчанию - и случился он с тобой... черт знает, трудами или удачей. Но случился.
Алые лепестки падают, а облака отражают солнечный свет и бегут, бегут, бегут, гонимые атлантическим ветром. Эспрессо горчит. Мятное мороженное холодит. Но хуже не будет.
Снег всегда вызывал у меня какое-то ощущение жути. Я так люблю жизнь, что эта закономерная и регулярная смерть природы с детства казалась неправильной.
В 5 лет я боялась что весна может не прийти.
Отдавая должное красоте снегопадов, декабрьского леса и изморози на стеклах - никак не могла привыкнуть. Холодно, темно и больно. И устаешь вдвое быстрей.
И тут, в Галисии, каждый день, в который тебе не приходится противостоять окружающей среде и тащиться в семь утра в холодную аудиторию или на ночное дежурство - воспринимается как дар.
Серьезно. Я не забываю об этом и не устаю благодарить святого Иакова и нашего Создателя.
Можно встать пораньше и пойти в парк Аламеда - 5 минут от дома и обзор на город. Когда утренний туман обнимает окрестные холмы - немного тусклые, но все еще зеленые - а ты идешь с кофе para llevar по шуршащим листьям каштанов и дубов, по светящимся желтым листьям гинко, мимо плюща, остролиста, в запахе базилика и слышишь звуки колокольни Собора...
С удивлением понимаешь, что ничто не собирается делать тебе больно.
Зима не придет